Пересилив себя и уже не задумываясь о том, чем в нее может швырнуть старший де Готье, Александра шагнула через порог. На нее удивленно уставился Эрве. Девушка немного помедлила, затем подняла вуаль.
Младший брат нахмурился, но ничем другим не выдал ее присутствия. Не отрывая от Александры взгляда, юноша окунул тряпку в травяную настойку и приложил ее к вспухшей ране на плече брата.
На полу шатра лежал толстый ковер, заглушавший шаги, поэтому Александре удалось совсем близко подойти к Люсьену и протянуть не одетую в перчатку руку.
Эрве скептически наблюдал за ее действиями, но все-таки взял тряпку и отошел с ней к Александре. Трясущимися руками девушка приняла ее, окунула в раствор и осторожно приложила к ране. Вытянув шею, он заглянула Люсьену через плечо – его глаза были закрыты. Он спит или просто отдыхает?
Александра осторожно обошла де Готье и остановилась прямо перед ним. Она прекрасно знала, что у него много ран, но все же оказалась явно не готовой к тому, что увидела.
Несколько дней состязаний оставили многочисленные синяки, порезы на руках, груди и животе. Ни один из них не был опасен для жизни, но все были на вид достаточно устрашающими. Но все же Люсьен продолжал упрямо принимать вызовы и получать удары. И все это во имя земель де Готье и ради их спасения.
Будь он проклят, будьте прокляты вы, драгоценные владения, будьте прокляты все де Готье и все Байярды!
От гнева Александра ощутила, как ее бросило в жар. И только тогда она взглянула на Люсьена – он открыл глаза и наблюдал за ней.
Слишком разъяренная для того, чтобы удивляться, девушка швырнула тряпку на пол и подбоченилась.
– Делаешь все, что угодно, лишь бы не жениться на Байярд? – горько спросила она.
Мужчина повел плечами, расслабляя сведенные напряжением мышцы.
– Не могу придумать более достойной причины. А ты? – Взяв рубашку, он надел ее на себя.
Александра долго смотрела на него, стараясь сдержать слезы.
– Когда-то могла, а сейчас нет. – Гордо выпрямившись, она прошла мимо него, пытаясь уйти как можно дальше от этого бессердечного мужчины.
Он позволил ей пройти. Но когда Эрве позвал его, он обернулся и увидел, что брат, загородив дорогу, не выпускает девушку. Потом он признается себе, что ее гордая несломленная фигурка опять бросила вызов его тщательно хранимым от посторонних чувствам. Еще один поединок, и у него соберется сумма, достаточная для того, чтобы заплатить за землю. Ведь рыцарские турниры – это не только победа оружия, но и возможность заработать так необходимые сейчас, после проигрыша Винцента, деньги. Все рыцари в Англии делают то же самое, и только тогда он сможет все объяснить Александре. Черт возьми, как же он устал!
– Останься, Александра, – услышал он собственный голос. – Останься и поговори со мной, пока Эрве будет надевать на меня доспехи.
Глубоко вздохнув, девушка высоко подняла плечи. Обернувшись, она презрительно произнесла:
– Совершенно ясно, где находится твое сердце, Люсьен де Готье. И мне не надо ни единого его кусочка.
– Ты так думаешь? Действительно, ни единого кусочка? – У де Готье и в мыслях не было дразнить ее, но слова сами собой пришли на ум. – А как же любовь, о которой ты столько говоришь?
– Я очень люблю тебя, – отреагировала она, – хотя мне очень стыдно, что я признаюсь тебе в этом.
Люсьен поднялся.
– Оставь нас, Эрве.
Нерешительно потоптавшись, брат исчез.
Наконец они остались одни. Как долго они не были наедине, слишком долго. Сжав руки перед грудью, девушка смотрела на де Готье. Он решительно направился к ней, и лицо его оставалось бесстрастным, хотя она знала, что раны его болели.
Мужчина остановился на расстоянии вытянутой руки.
– Ты потеряла перчатку, – сказал он, указывая взглядом на ее обнаженную руку.
Александра взглянула на перчатку на другой руке.
– Да.
– Может, она была отдана какому-нибудь рыцарю в знак признательности?
– Может быть.
Он удивленно поднял брови.
– Опять сэру Рексолту?
– Нет, другому. Люсьен шагнул к ней.
– А как же знак внимания ко мне? – откидывая рыжие локоны с ее лица, сказал Люсьен. —Что ты преподнесешь мне на память перед последним сражением?
Напоминая себе, что все еще сердится на него, Александра боролась с искушением поцеловать его ладонь.
