Рашид нахмурился.
– Ты будешь счастлива со мной, – заверил он ее. – Ты, как первая жена, станешь управлять гаремом, а если подаришь мне сына, будешь матерью наследника.
Раньше она слушала это, широко открыв невинные глаза. Да, ей хотелось иметь мужа и детей, но любит Александра Люсьена, и детей хотела бы только от него. Рашид ничего теперь не значит для нее и не имеет больше права вмешиваться в ее жизнь. Она так решила для себя, когда в первый раз увидела де Готье в гареме и впервые их глаза встретились.
Александра закрыла глаза и отвернулась.
– Я устала, день был очень длинный и трудный.
Рашид молчал, потом она почувствовала, как его рука обвилась вокруг ее талии. Пойманная в ловушку, девушка приоткрыла глаза и встретилась с взглядом Жака. Он лежал напротив, натянув одеяло на самый нос и поблескивал в темноте глазами.
«Ты поможешь мне выбраться отсюда», – мысленно проговорила она. Француз, будто прочитав ее мысли и согласившись с ними, молча кивнул.
Что-то не так. Не хватало одного кусочка в мозаике событий, причем довольно большого. В сотый раз за ночь Люсьен мерил шагами лагерь, пока остальные его спутники спали. Дойдя до границы лагеря, он повернул и зашагал обратно.
Что-то не так... Внезапно остановившись, Люсьен пнул пыльную дорогу ногой. Хлопнув себя по лбу, он кинулся разыскивать Джеймса.
Тот тоже не спал, когда де Готье наклонился к нему.
– Я же говорил, что тебя отец учил убивать во сне, – попытался пошутить Байярд, но шутка явно не удалась – слишком тяжело было бремя, лежавшее на сердце.
– Скажи мне, Джеймс, – настойчиво проговорил Люсьен, – ты знаешь, как именно похитили Катарину из Корберри?
Тот нахмурился.
– Нет. Я возвратился поутру из двухдневнго похода и обнаружил, что она исчезла. Ее похитили где-то между вечером и рассветом.
– Не знаешь ли ты, может быть, она получила записку, заставившую ее выйти из замка в такой час?
– Как же я могу знать? Мы считали, что де Готье вытащили ее прямо из постели.
Люсьен смачно и длинно выругался.
– Ты считаешь неверно. Так же, как и мы просчитались, думая, что похитители увезут Александру в Саусэмитон.
– Что ты хочешь этим сказать?
Де Готье не стал терять времени зря. Вскочив на ноги, он громким криком поднял лагерь. Меньше чем через полчаса все рыцари сидели в седлах и направлялись в Лондон, тревожа окрестности громким стуком копыт.
Глава 33
Выглядывая из-под вуали, Александра согласилась с его реакцией, но не подняла головы, как учил ее Рашид.
– Если вы хотите, я могу прислать девушку, которая тут подметет, – предложила хозяйка.
– Нет, – решительно отрезал Рашид, подталкивая дочь Катарины вперед, – не надо, и так хорошо.
Женщина подозрительно посмотрела на него, пытаясь разглядеть лицо под плащом и капюшоном, затем, явно с неохотой отказавшись от этой попытки, пожала плечами. Она переключила все свое внимание на совершенно очаровавшего ее француза, абсолютно забыв о том, что ее соплеменники совсем недавно потерпели поражение от подданных французского короля.
– Если вам что-нибудь понадобится, – обнажая в улыбке почерневшие зубы, сказала она, – кликните Анну.
Жак улыбнулся в ответ.
– Конечно, мадемуазель, я сам с удовольствием к вам приду. – Густо покраснев, Анна выскользнула в темный коридор.
– Сделано – удовлетворенно произнес Рашид. Закрыв дверь, он сбросил плащ, открыв типичное арабское лицо. – Теперь мы будем ждать.
Девушка подумала о корабле, который доставит сына Лейлы домой. Ее не будет с Рашидом, хотя он этого еще не знает. Конечно, если сработает план, разработанный ею совместно с Жаком. Этот вариант должен наверняка подойти, потому что ее план провалился.
Зная, что если они не прибудут вовремя в порт, то корабль уйдет без них и она никуда не уедет, Александра сделала все возможное, чтобы задержать их продвижение. Однако ни притворные недомогания, ни плохая погода, ни таинственным образом срезанное седло, ни пропажа продовольствия не остановили Рашида. Теперь они уже находились в Лондоне, и завтра будет ясно, что их ждет впереди.
– Это только на одну ночь, – уверил Рашид, неправильно истолковав ее молчание.
Откинув вуаль, девушка взглянула на Лебрека, стоявшего у стола.
– Только одна ночь, – эхом повторила она.
