него.
Свалившаяся на нее беда не давала думать ни о чем другом. Слишком долго Александру прятали от суровой реальности, а теперь, когда эти ужасы свалились на ее плечи, настало время доказать миру, что она не ребенок, как часто называла ее мать. Александра считала себя вполне сформировавшейся женщиной и больше не могла позволить никому вести себя с ней, как с ребенком.
Девушка освободилась из объятий Люсьена.
– Не прикасайся ко мне. Мне ничего от тебя не надо.
Поначалу Люсьен был слишком ошеломлен этой внезапной переменой, чтобы скрыть свое изумление. Затем, увидев ее упрямо сжатые губы и огонь, полыхающий во влажных глазах, мужчина сжал руки в кулаки, и его лицо окаменело. Тысячу раз дурак! Он же знал, что имеет дело с девушкой из рода Байярдов, но позволил себе поддаться на эту приманку. Боже, что заставило его утешать эту сумасбродную гордячку! Будь проклята слабость! К черту чувства! К черту ее! Люсьен выпрямился.
– Отлично! Он повернулся на каблуках, направляясь к лошадям. – Не копайся долго, мы скоро едем.
– Ты поедешь, Люсьен де Готье, но не я. Даже если мне придется пешком идти до Алжира, я пойду.
Произнеся эту тираду, Александра тут же поняла, насколько нелепа ее угроза. У нее нет выбора, она должна идти с ним. Мысленно девушка обругала себя за детскую хвастливость.
Люсьен остановился. Неужели письмо не заставило ее отказаться от мысли остаться на арабской земле? Какую месть приготовила Александра Лейле? Если бы она до конца была честна с собой, она бы поняла, что первая жена сыграла на руку Сабине. Вместе с ней ушла в могилу мучительная острая боль, от которой – он видел это своими глазами – страдала несчастная женщина. Теперь же она покоится с миром.
Люсьен вздохнул.
– Я не гожусь сейчас для того, чтобы испытывали мое терпение, – объявил де Готье, даже не повернувшись, чтобы взглянуть на девушку. – Если ты не пойдешь по собственной воле, клянусь всеми святыми, ты узнаешь всю силу моей ненависти к Байярдам.
Последовало – долгое молчание, нарушаемое лишь шорохом волн, затем он услышал скрип ее шагов по песку.
– Если тебе все-таки удастся увезти меня в Англию, я с радостью присоединюсь к своему отцу в борьбе против тебя, – сказала девушка, подойдя ближе к нему.
Де Готье взглянул на решительное лицо, с которого страдания стерли следы детской наивности. Ему, с одной стороны, было проще, что Александра, о которой он должен был заботиться, отвергала его помощь, с другой стороны – он искренне сожалел о той, прежней девчонке. Но сейчас перед ним стояла истинная представительница ненавистного рода Байярдов.
– Глупо думать, что могло быть иначе, – отрезал Люсьен. – Но не забывай, что тебе сначала надо удрать от меня.
Александра долго смотрела на него, затем согласно кивнула.
– Я убегу.
Глава 13
За десять дней путешествия девушка совершила дюжину попыток сбежать.
Скоро стало ясно, что у нее прирожденный дар наездника, что очень радовало Люсьена. Однако ему пришлось много раз пускаться за бунтовщицей в погоню и эти скачки неимоверно бесили его.
Они часами ехали молча, изредка обмениваясь гневными репликами. Их положение усугублялось голодом – провизия, которой их снарядил Халид, закончилась, а свежую воду становилось найти все труднее. Если бы Люсьен был один, у него не возникло бы подобных затруднений; он пополнил бы свои запасы разбоем или стащил бы что-нибудь из купеческих шатров, воздвигнутых у источников воды, но он не мог оставить Александру без присмотра.
Несколькими днями раньше Люсьен взял ее на «охоту», но вредная девица увидела и в этом возможность подействовать ему на нервы и только спугнула добычу. Для де Готье было бы намного легче спать с нею порознь, но как только они останавливались на ночлег, ему приходилось прижимать девушку к себе, чтобы она не сбежала. Хотя каждая ночь все больше отдаляла их от Алжира, с каждой преодоленной милей росла решимость Александры сбежать от своего спутника.
Очнувшись от невеселых размышлений, Люсьен посмотрел на жалкие остатки продовольствия. Нужно протянуть всего два дня, еще два дня и они доберутся до Танжера и корабля, который увезет их в Англию.
Его желудок требовательно заурчал, а гнев разгорелся с новой силой. Думая о мясе, которое можно было бы добыть, мужчина посмотрел на пещеру, у входа в которую сидела девушка. Совершенно забыв о его присутствии, она расчесывала свои роскошные спутанные волосы.
Люсьен подумал, что эту проблему можно все-таки решить. Он размышлял об этом последние несколько дней, но ему было неприятно осуществлять свой замысел. Теперь же, понимая, что завтра им будет нечего есть, он решил сделать то, что задумал.
Наконец, де Готье вытащил веревку и направился к Александре. Она слышала его шаги, но, не поворачиваясь, упрямо продолжала заниматься своими волосами. «Так еще и лучше», – подумал Люсьен.
Наклонясь, он схватил кисти ее рук и начал их связывать, сам удивляясь этому нелепому поступку.
Девушка запрокинула голову и изумленно посмотрела ему в глаза.
– Что ты делаешь?
Люсьен приподнял брови, однако промолчал, продолжая закреплять веревку на ее теле. Александра начала сопротивляться.
