Мужчина тяжело вздохнул.
– Прости меня, cherie, – произнес он, ласково проведя рукой по ее щеке, – я делаю это с большой неохотой и сожалением. – Чувствуя угрызения совести, он провел большим пальцем по нежным губам девушки.
Внезапно все поняв и почувствовав, что ее предали, Александра отбросила его руку. Итак, ее бросают на съедение волкам. Жак никогда не думал помогать ей, все это время он строил другие планы относительно нее. Несмотря на почти полную уверенность, она все же нуждалась в подтверждении самых худших опасений.
Взяв себя в руки, девушка поднялась.
– Что вы делаете, Жак, чем занимаетесь?
Не имея сил смотреть ей в глаза, француз отвел взгляд.
– Понимаешь, cherie, это бизнес.
– Бизнес – это знать, девственница ли женщина или нет. Бизнес женщинами. Работорговля? Это твой бизнес? – спросила Александра, и от страха у нее заурчало в желудке.
Лебрек долго молчал, затем вновь посмотрел на нее.
– Работорговля.
Девушка, закрыв глаза, судорожно искала выход из создавшегося положения. Сможет ли она сбежать от Жака? Если ей удастся это сделать, что ждет ее впереди? Александра вспомнила, что Жак спас ее от изнасилования, но, оказывается, у него на это были свои причины. Как может женщина защитить себя в этом мире?
Жалость к себе вызвала у девушки слезы. Теперь она все потеряла: мать, дом, Люсьена...
Люсьен. Как ей хотелось вновь увидеть его лицо, почувствовать, как его сильные руки обнимают ее, как он дышит ей в ухо, как его губы дарят то нежные, то страстные поцелуи, знать, что даже в ненависти это сердце умеет сострадать.
В его отсутствии и ненависть его не казалась такой ужасной. Это просто препятствие, которое можно преодолеть, ничего больше. А мысль о мщении Лейле казалась теперь пошлой и обыденной. Сабина умерла, память о ней пребудет в сердце ее дочери вечно, но траур рано или поздно кончится.
Александра подавила рыдание, готовое вырваться из груди. «Глупый ребенок, – ругала она себя, – неужели тебе так и не удастся повзрослеть?»
Жак вернул ее к реальности, подав чистый платок.
– Вытри слезы, cherie.
Она взглянула на платок, однако вытерла глаза тыльной стороной ладони.
– Почему, Жак? – спросила девушка.
Уголок рта работорговца приподнялся в извиняющейся улыбке. У Люсьена она получилась бы презрительной, но у этого человека улыбка вышла очаровательная, несмотря на гнусность его занятия.
– Ты принесешь мне большую прибыль, – признался он. – Девственница с огненными волосами, говорящая по-арабски, – это здорово. – Мужчина протянул руку, чтобы коснуться роскошных прядей, но поймал лишь воздух.
Кресло едва не перевернулось от резкого движения Александры, и ей понадобилось быстро поставить ногу на пол, чтобы не упасть. Она стремилась сделать расстояние между ними как можно большим.
– Ты презренный шакал, – произнесла девушка. – Ты человек, не имеющий права называться мужчиной. Бессовестный лгун!
«Если бы она только знала, что попала в самую точку», – удивился про себя ее проницательности Жак, задетый за живое словами разгневанной пленницы. Но ее слова перекликались с его собственным мнением о себе. Душу обуял гнев, руки непроизвольно сжались в кулаки. Но на Александре он не стал его вымещать.
– Я мог бы продать тебя в проститутки, – заметил мужчина.
Она засмеялась, и в ее голосе звучало презрение и отвращение.
– Думаешь, мне надо быть благодарной тебе за то, что ты просто продаешь меня в рабство?
Лебрек не сразу ответил, но когда он, наконец, заговорил, то обращался к ней как к неразумному ребенку:
– Будет много желающих купить тебя для своего гарема. Думаю, ты предпочтешь иметь одного любовника, а не многих.
– Предпочитаю их вообще не иметь, – отрезала она. «Никого, кроме Люсьена...»
Задумчиво нахмурившись, Жак провел рукой по лицу, сжал подбородок и уставился на носки своих сверкающих туфель.
«Другого шанса может и не быть», – подумала Александра, глядя на свободный проход к двери. Что за ней находится, она не знала, потому что была слишком занята сражением с Лебреком, чтобы обращать внимание на окружающее, когда он нес ее в этот дом.
«Свобода должна находиться за этой дверью», – уверяла себя девушка. От этой мысли она вскочила и помчалась к двери. Сквозь бешеный стук сердца она слышала крики Жака, цоканье его туфель по деревянному полу, но ничто не могло остановить ее.
Ничто, кроме тучной женщины, которая внезапно выросла в дверном проеме и схватила ее за плечи.
