самоцветами? Мы ведь знаем, что он дороже годового дохода всех наших карманников, а Гильдии Воров нужно золото. Говори и не ерунди более!
Осторожно оглядываясь через прорезанную щель, Мышелов удовлетворенно ухмыльнулся при виде страха на пухлом щекастом лице Фиссифа.
— Череп, мастер? — переспросил дрожащим замогильным голосом Фиссиф. — Наверняка улетел в гробницу, откуда мы его вырыли. В этом нельзя сомневаться. Раз эти костлявые руки смогли задушить Кроваса, что я видел собственными глазами, почему же черепу не летать?
Слевьяс ударил Фиссифа по лицу.
— Лжешь, воришка, мешок дерьма! Сейчас я тебе объясню, как все было на самом деле. Ты договорился с этими негодяями, Серым Мышеловом и Фафхрдом. Решил, что тебя никто не заподозрит, раз тебе было приказано двурушничать. Поэтому ты замыслил двойное двурушничество. Помог им избежать расставленной ловушки, помог убить Кроваса, а потом еще пугал нас всякой этой чушью: “Мертвые руки душат Кроваса”. Такое бесстыдство!
— Но, мастер, — взмолился Фиссиф, — я же собственными глазами видел, как эти костлявые пальцы впились ему в горло. Они разгневались на него, когда он стал выламывать драгоценные камни, украшавшие их ногти…
Последовала очередная оплеуха, и объяснения вора закончились визгливым ворчанием.
— Дурацкая выдумка, — усмехнулся тощий вор. — Кости-то почему не рассыпались?
— Они нанизаны на медную проволоку, — кротко добавил Фиссиф.
— На! Стало быть, руки, удавив Кроваса, подхватили череп и смылись? — предположил другой вор. Послышались смешки. Слевьяс взглядом заставил всех умолкнуть, потом ткнул в Фиссифа большим пальцем.
— Связать ему руки, — приказал он.
Двое воров подошли к Фиссифу с боков, сопротивления он не оказал. Они свели его руки за спиной.
— Мы сделаем все как положено, — объявил Слевьяс, усаживаясь за стол, — открываю суд воров. Разберем все по порядку. Дело явно подлежит рассмотрению нашего Трибунала Воров. Фиссиф, карманник первого класса, получил задание ограбить священную гробницу в храме Вотишаля, забрать из нее один череп и пару отрубленных кистей. В связи с некоторыми необычными сложностями Фиссифу было приказано объединить свои усилия с двоими особо одаренными чужаками, а именно северным варваром Фафхрдом и мерзким Серым Мышеловом.
За драпировками Мышелов сделал церемонный поклон и снова припал к прорези.
— После того как грабеж совершится, Фиссиф обязан был украсть добычу у обоих партнеров, сделав это раньше, чем сами они украдут ее у него.
Мышелову показалось, будто Фафхрд скрипнул зубами и невнятно ругнулся сквозь зубы.
— При возможности Фиссифу следовало убить обоих своих компаньонов, — продолжал Слевьяс. — В любом случае добычу он должен был передать самому Кровасу. Таковы, по словам Кроваса, были полученные Фиссифом инструкции. Теперь рассказывай свою историю, Фиссиф, только не надо этих бабьих сказок.
— Братья мои воры, — начал Фиссиф унылым и скорбным тоном.
Ответом ему были смешки. Слевьяс стуком призвал к порядку.
— Я в точности следовал этим инструкциям, — продолжил Фиссиф, — я разыскал Фафхрда и Мышелова и сумел заинтересовать их. Я согласился поровну разделить с ними добычу, по трети на каждого.
Фафхрд скосился на Фиссифа сквозь щель в драпировке и торжественно кивнул головой. Потом Фиссиф несколько раз обругал Фафхрда и Мышелова, давая понять своим слушателям, что ни о чем не сговаривался с ними. Воры лишь угрюмо усмехались.
— А когда настала пора стибрить добычу из храма, — продолжал Фиссиф, голос его обрел уверенность, — оказалось, что их помощь почти не нужна.
Фафхрд снова выругался сквозь зубы. Он уже не в силах был молча слушать столь вопиющую ложь. Но Мышелов словно даже наслаждался ситуацией.
— Ты неумно выбрал время для хвастовства, — перебил вора Слевьяс. — Мы прекрасно знаем, что знаменитый тройной замок мог взломать лишь хитроумнейший Мышелов, а со стражем гробницы в силах справиться один лишь северянин.
Тут Фафхрд почувствовал легкое удовлетворение. Фиссиф же совсем увял и покаянно склонил голову. Воры стали потихоньку подступать поближе.
— И тогда, — закончил Фиссиф уже в тихой панике, — пока они спали, я выкрал добычу и поспешил в Ланхмар. Я не осмелился убить кого-то из них, чтобы не разбудить второго. И награбленное я представил Кровасу, он похвалил меня и начал выламывать самоцветы. Вот и бронзовая шкатулка, в которой находились и череп и кости. — Он показал на стол. — А что случилось потом… — Он умолк, облизнул губы, испуганно огляделся и тихо добавил с отчаянием в голосе: — Потом все и случилось — так, как я уже говорил.
Воры в негодовании тесно обступили его.
Но Слевьяс остановил их… строго стукнув по столу. Казалось, он что-то обдумывает.
В комнату вбежал еще один вор и метнулся к Слевьясу:
— Мастер, — выдохнул он, — Муулш только что дал знать с крыши напротив выхода в переулок, что, хотя дверь была открыта всю ночь, никто не входил и не выходил! Оба чужака могут быть здесь!
Реакция Слевьяса на новость была почти незаметной. Он поглядел на вестника, а потом медленно, словно инстинктивно, стал поворачивать бесстрастное лицо, пока наконец его бесцветные небольшие глаза не уставились на тяжелые драпировки, скрывавшие нишу. Но пока он собирался отдать приказ, драпировки взметнулись, словно поднятые могучим вихрем. На мгновение они взлетели вверх, распластались по потолку, а под ними к Слевьясу устремились двое с Мечами. Высокий медноволосый варвар рвался прямо к нему.
С неожиданной для своих размеров ловкостью Слевьяс нырнул — или скользнул — под стол, и громадный длинный меч варвара только глубоко рассек крышку стола, за которым мгновение назад сидел Мастер Воров. С пола он видел, как, оторопев, отступали его приближенные, один из них уже рухнул, сраженный ударом. Фиссиф, соображавший быстрее прочих, понял, что жизнь его теперь в опасности с двух сторон, схватил кинжал и метнул его в нападавших. Бросок не удался, кинжал полетел рукоятью вперед. Но направлен был он метко. Слевьяс видел, как он ударил сбоку в голову рослого варвара, слегка оглушив его. Тогда Слевьяс вскочил на ноги, обнажил меч и организовал погоню. Через какое-то мгновение комната опустела, лишь мертвый Кровас разглядывал опустевшую медную шкатулку, являя собой жестокую карикатуру на удивление.
Серый Мышелов знал Обитель Воров… ну не как свой пять пальцев, но достаточно неплохо, и он вел вперед Фафхрда неожиданным для погони путем. Они огибали каменные углы коридоров, поднимались и спускались по лестницам, невысокие ступеньки которых объединялись то по две, то по три, чтобы труднее было понять, на каком этаже находишься. Наконец он обнажил свой тонкий меч по имени Скальпель и стал сбивать им попадавшиеся на пути свечи и настенные факелы, чтобы смутить погоню, пересвистывающуюся за спиной. Фафхрд споткнулся, но восстановил равновесие.
Двое полуодетых воров-учеников выставили головы из полуоткрытой двери. Грохнув ею им прямо в лицо так, что они еле успели отшатнуться, Мышелов махнул вниз по завивающейся лестнице. Он направлялся к третьему выходу, который, по его мнению, охранялся хуже.
— Если мы разделимся, встреча в “Серебряном Угре”, — бросил он Фафхрду, имея в виду таверну, завсегдатаями которой они были.
Северянин кивнул, головокружение начинало проходить, но голова еще болела, и он не сумел точно рассчитать высоту низкой арки, под которую скользнул Мышелов, спустившись, должно быть, еще на две ступени, и голове его пришлось встретить новый удар, оказавшийся не слабее нанесенного рукоятью кинжала. Свет померк в глазах, все закружилось вокруг. Мышелов откуда-то звал его: “Сюда! Вдоль стены, держись левой рукой”. Пытаясь не потерять сознание, он устремился в узкий коридор, который указал ему Мышелов. Фафхрду казалось, что друг следует за ним.
