Иода повел взглядом по замершим фигурам джедаев. + Ты потерять ее боишься, м-м?
Анакин вспыхнул.
— А это имеет какое-нибудь значение? — нерешительно спросил он.
Глаза Йоды вновь подернулись сонной поволокой.
— Огромное. Страх — это путь к темной стороне. Страх рождает гнев. Гнев рождает ненависть. Ненависть — залог страдания… Сложнейшее решение Совет должен принять. Серьезное. Очень… Сильный страх я в тебе ошушаю.
— Я не боюсь! — с досадой воскликнул мальчик.
Ему захотелось оборвать этот разговор и убежать прочь.
Но казалось, Йода его не слышит и не видит:
— Джедай должен владеть умением сосредоточиваться. Должен обладать искусствами размышления и отрешения. А я чувствую в тебе слишком много обычного человеческого страха, юный Скайуокер.
Анакин медленно выдохнул. Когда мальчик заговорил, румянец волнения сошел с его лица и голос вновь звучал спокойно:
— Я не боюсь.
Йода задержал на нем взгляд.
— Тогда продолжим, — негромко сказал он.
ГЛАВА 16
У окна королевских покоев стояли двое, и более странной пары трудно было вообразить. Она — царственна и бесконечно спокойна. Он — перепуган и издерган. Но они делили друг с другом молчание и беспокойство. Королева Набу Амидала и гунган Джар Джар Бинкс смотрели, как закат окрашивает небо Корусканта ослепительным золотом, отражается от металла и стекла города, заставляет шпили домов вспыхивать ослепительными бликами.
Они ушли с заседания Сената, не дождавшись, чем все закончится. Королева решила, что больше не может ничего изменить, и захотела подождать результатов в отведенных ей апартаментах. Анакин сначала был с ними, потом ушел вместе с Куай-Гоном в Храм джедаев. Палпатин остался в Сенате вместе с Панакой; королева приказала капитану дворцовой стражи известить ее о новостях — о любых новостях, как только таковые появятся.
Джар Джар не знал, как ему поступить. Королева сменила церемониальное одеяние для Сената на более простое — с точки зрения Набу, разумеется. Сам гунган никогда бы не стал надевать на себя таких одежд. Но было красиво.
Бинкс мучался. Ему хотелось сказать что-нибудь утешительное королеве, но его язык вновь онемел, хотя он вроде бы и не совал его никуда. Если бы это была не Амидала, а скажем Ани или же Падме, Джар Джар мог бы просто погладить ее по голове. Но, во-первых, голову королевы украшала корона из черных перьев, перевитых золотыми шнурами. А во-вторых, хотя стражи и не было видно — только Эйртае и Рабе замерли в отдалении, одинаковые в своих алых платьях, — это еще не означало, что гвардейцев поблизости нет. Может быть, Бинкс и растяпа, но не дурак. Он не будет гладить королеву Набу по голове или обнимать за плечи только потому, что она одна и грустит.
Но поговорить-то с ней можно. Вот только упрямый язык прилип к глотке и не ворочается. Он откашлялся. Амидала повернула к нему выкрашенное белым лицо с ярко-красными точками на каждой щеке и алой полосой на нижней губе, словно испачканной кровью.
— Моя интересно: зачем боги сделать боль? — спросил ее гунган.
Взгляд Амидалы был по-прежнему невозмутим.
— Может быть, для того, чтобы дать нам причину для поступков? — предположила она.
— Твоя думай: ваша народ погибай? — Джар Джар попытался придумать другие слова, не такие жестокие, потому что от горечи этих у него свело губы.
Но ничего не придумал.
Королева-обдумала вопрос и медленно покачала головой.
— Я не знаю.
— Гунган тоже уничтожен? — наконец он задал вопрос, который объединял их тревоги. Вновь качнулись черные перья:
— Надеюсь, что нет.
Джар Джар гордо выпрямился. Да, он растяпа, но он гунган!
— Гунган без боя не сдавайся, — заявил он. — Наша — воины. У наша сильная армия.
— Армия? — без выражения повторила Амидала.
— Наша много, — заверил ее Джар Джар. — Наша имеет оружие. Наша никогда не сдавайся машинкам. Поэтому ваша наша не люби, я думай, — завершил он речь немного неожиданным заявлением.
Теперь Амидала смотрела на него с интересом У королевы загорелись глаза, как будто она обдумывала неожиданно пришедшую в голову мысль. Но едва Амидала открыла рот, как в дверь стремительно вошли сенатор Палпатин и капитан Панака, коротко поклонились и остановились перед королевой.
— Ваше величество! — начал капитан, не в силах скрыть волнение.
— Королева…— Сенатор тоже был явно взбудоражен.
— Сенатор Палпатин выдвинут на должность верховного канцлера вместо Валорума!
Довольно улыбавшийся Палпатин сказал, тщательно выбирая слова и интонацию:
— Сюрприз, безусловно, но сюрприз приятный. Ваше величество, я обещаю: если меня выберут, я восстановлю в Республике демократию. Я обещаю положить конец коррупции, процветающей в Сенате. Торговая Федерация потеряет свое влияние, и наш народ освободится из-под ига захватчиков, нарушивших закон и вторгшихся…
— Кто еще баллотируется? — резко спросила Амидала.
— Бэйл Антиллес с Алдераана и Акс Мос с Маластера, — сказал Панака, отводя взгляд.
Сенатор был явно ошеломлен неожиданной резкостью королевы. Но быстро пришел в себя.
— Ваше величество, нашему положению многие сочувствуют, и это поможет нам получить голоса. — Он сделал паузу. — Обещаю вам, канцлером выберут меня.
Королева покачала головой. Она прошла мимо Джар Джара, подошла к окну и взглянула на огни Главного Меридиана, проступающие на фоне догоравшего заката.
— Я боюсь, сенатор, что к тому времени, как вы обуздаете бюрократов, от нашего народа останутся одни воспоминания.
Палпатин был сбит с толку.
— Я разделяю вашу тревогу, ваше величество. К сожалению, наша планета оккупирована Федерацией. Изгнать ее немедленно практически невозможно.
— Вероятно, вы правы. — Амидала обернулась к нему. В ее глазах темнела холодная бездна. — Сенатор, вы на вашем поле битвы, а я, пожалуй, вернусь на свое. Я решила вернуться на Набу. Мое место — с моим народом.
— Вернуться? — Палпатин пришел в ужас. Панака быстро переводил взгляд с него на королеву. — Ваше величество, взгляните на веши реально! Вы окажетесь в большой опасности! Вас заставят подписать соглашение!
Королева была спокойна и решительна.
— Я не подпишу договор, сенатор. Но я должна разделить участь моего народа.
— Она повернулась к Панаке. — Капитан!
Панака подтянулся.
— Королева?
— Готовьте корабль.
