– Куда ездила с утра? – интересуется Виктор.

– Занималась стиркой.

– В такую рань?

– Захотелось, к тому же, выпить чашечку кофе. Виктор целует меня, потом причмокивает губами.

– Нет, радость моя, никакого кофе ты не пила, – заявляет он. – Не отодвигайся, дай прижмусь к тебе. Ты такая прохладная после улицы. А я такой горячий, сейчас растоплю тебя. Я такой горячий, что ты растаешь прямо у меня в руках.

– Покаталась немного. Проехала к океану.

– Могла бы прихватить и меня.

– Ты спал.

– Предательница, – ворчит Виктор. Сильные порывы ветра сотрясают оконную раму.

Сосредоточенно прислушиваюсь к звукам, которые издает под его напором стекло.

– У тебя изменился ритм дыхания, – говорит мне Виктор. Он проводит рукой по моей спине, слегка почесывая между плечами. – Я читал, что если люди лгут, у них меняется ритм дыхания.

Ветер сотрясает длинные ветви клена. Похоже, будто кто-то стучится или скребется в окно. Ветер треплет стебли плюща на стене дома. Все это раздражает меня, хочется обломать ветки клена или отогнать ветер.

После долгой паузы Виктор продолжает:

– Сегодня утром, очень рано, я спустился вниз проверить, на месте ли машина. В постели тебя не было, и у меня возникло странное ощущение, что ты исчезла навсегда. Что тебя никогда не было.

– Виктор… – говорю я, чувствуя себя виноватой.

– Я, конечно, никогда не сбежал бы от тебя вот так.

– Но я не сбежала, дорогой.

– Именно так ты и сделала, – возражает Виктор.

Выбираюсь из постели и выхожу на кухню. Спорить с Виктором бессмысленно. Сглупила, недооценила его интуицию. Зло берет, стыдно. И все же не в силах выслушивать его язвительные замечания. Из такой ситуации единственный выход – отрицать абсолютно все. Чтобы не обсуждать с Виктором Гордона, скорчилась у низеньких шкафчиков на кухне, притворяясь, что ищу сковородку. С шумом передвигаю горшочки из огнеупорной керамики, формы для пудинга, поэтому не слышу слов Виктора, который все еще продолжает разглагольствовать.

– Ты слышала, Хилари? – кричит он. – Я с тобой разговариваю, не могла бы уделить мне минуточку внимания?

Возвращаюсь в комнату, одаривая Виктора раздраженным взглядом. Он сидит в постели, одеяло скомкано на коленях. Смотрит на меня с таким же раздражением. Перебрасываю через плечо посудное полотенце, которое держала в руках, скрещиваю на груди руки. Виктор не спускает с меня глаз, в них нет ни капли доверия ко мне. Достав из пачки сигарету, постукивает ее твердым кончиком по ночному столику. Подносит к губам. Чиркнув спичкой, долго держит ее в руке, прежде чем прикурить.

– Понимаю, что тебе не грозит опасность сделаться лауреатом Нобелевской премии, – говорит Виктор, тщательно подбирая слова, – но, надеюсь, ты достаточно умна, чтобы не лгать мне.

– Я не лгу, – возражаю ему. А про себя твержу: «Возьми себя в руки. Виктор бьется из последних сил; ему сейчас так плохо». Нам обоим не по себе, если мы врозь, и мы легко распознаем друг у друга малейшие следы волнения. Болезнь уже причиняет ему страдания. В ящике стола хранится небольшой запас морфия. Там же рецепт на дополнительную дозу, вполне официального вида документ с неразборчиво нацарапанными предписаниями врача и его небрежной подписью. Эта бумажка ждет своего часа, как чистая страница дневника.

– Зачем здесь эти цветы? – спрашивает Виктор, дотрагиваясь до вазы с гвоздиками и лилиями, которая стоит у кровати.

– Потому что они красивые.

– Зачем ты поставила их сюда? – спрашивает он.

– Понимаю, сколь трудно в это поверить, – но представь себе, Виктор, большинству людей цветы нравятся.

– А мне – нет, – заявляет с вызовом Виктор. – Ненавижу эти цветы. Стоят уже полторы недели. Для цветов ненормально жить так долго. Мне гораздо больше понравилось бы, если бы они завяли.

Виктор хватает букет и выплескивает воду из вазы на пол. Затем запихивает цветы в пустую вазу.

– Посмотрим, сколько времени вам удастся продержаться вот так, – обращается он к цветам. Дотягивается до стоящей на полу бутылки чистого спирта и выливает немного прозрачной жидкости на розовую гвоздику.

– Может, прекратишь издеваться над растением? – спрашиваю я.

– Будешь пахнуть вот этим, – говорит он гвоздике. Зажав в зубах сигарету, протягивает мне гвоздику. – Не хочешь понюхать?

Подношу цветок к носу и глубоко вдыхаю.

– Пахнет цветами и алкоголем, – отвечаю ему.

– Она пахнет больницей и смертью, – возражает Виктор, выпуская кольцо дыма.

Вы читаете Умереть молодым
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×