комнаты стояла красавица француженка, которую она недавно видела на втором этаже. На этот раз женщина была не одна. Рядом с ней стоял мужчина, который вытащил Сью из Касбаха.
Бросив на него мимолетный взгляд, Сью хотела тут же отвернуться, но поймала себя на том, что внимательно рассматривает его широкоплечую фигуру, дорогой светло-серый костюм, удачно подчеркивающий загорелую кожу, и темные волосы.
С непринужденной улыбкой мужчина лениво наблюдал за толпой, потом подвел женщину к какой-то оживленной компании, в которой тотчас же завязался общий разговор.
Сью продолжала разговаривать с отцом, но поймала себя на том, что с трудом подыскивает слова. «Какое мне дело до этого мужчины? — мысленно ругала она себя. — Здесь всем хватит места».
Отец пребывал в самом веселом расположении духа. Их окружало общество блестящих алжирских и французских гостей. И вдруг, повернувшись, Сью увидела, что прямо к ним идет улыбающийся мужчина. Она быстро отошла к открытому выходу на галерею, чтобы улизнуть в дамскую комнату. Может быть, ее отцу и интересен старый Жюль Бурде, но ей совершенно не улыбалось слушать его разговоры, да еще на плохом английском языке.
В просторной гардеробной она задержалась перед высокими зеркалами, поправила макияж, провела расческой по волосам. Затем неторопливо, чтобы дать старому Жюлю время поболтать с отцом, поднялась к себе в номер переодеть туфли. Несколько поразмыслив перед шкафом, Сью выбрала светлые открытые босоножки, в которых в любом случае будет прохладнее. Закрыв за собой дверь комнаты, она вызвала лифт и как ни в чем не бывало вернулась в комнату отдыха.
Ближе к половине одиннадцатого в отеле стало намного спокойнее. После обеда большая часть постояльцев вернулась в свои номера, остальные отправились куда-то развлекаться. Идя по галерее, Сью увидела, что комната отдыха значительно опустела.
Глянув в дальний угол комнаты, где остались отец с Жюлем, Сью обомлела, пульс ее участился, а лиловые глаза расширились — она увидела, что ее отец… сердечно пожимает руку человеку из Касбаха!
Сью заметила склонившиеся в приветствии широкие плечи и белозубую улыбку на загорелом лице. Вернувшись в комнату, она услышала, как отец сказал:
— Я Крейг Меррилл. — Тут он заметил дочь и, раскинув руки, улыбнулся: — А это моя дочь Сью! Сью, познакомься с Мэттом Уэллсом, человеком, о котором нам говорил Жюль!
У нее перехватило дыхание. Он! Вот это сокрушительная новость! Сью резко остановилась и устремила на Уэллса вопрошающий взгляд.
Поскольку улыбка исчезла с его лица, а прищуренные глаза загорелись, она почувствовала, что он про себя подумал то же самое: «Она!»
Их полные неприязни взгляды встретились, но, вспомнив о присутствии отца Сью, Мэтт Уэллс взял себя в руки и спокойно произнес:
— Мы, кажется, уже встречались?
— Он оказался в магазине эль-Хафида в одно время со мной, — поспешно объяснила Сью, избегая ради отца неприятных подробностей того утра.
Но Мэтта Уэллса словно кто-то тянул за язык!
— Этот Абд эль-Хафид довольно хитрый тип, — заметил он, сжав челюсти и не глядя на нее. — И это относится ко всем торговцам из Касбаха. Не думаю, что там вас ждет удачный бизнес!
Отец довольно легкомысленно отнесся к этому замечанию. Слегка покачиваясь и засунув руки в карманы, он пожал плечами:
— Эти ребята как-то узнают, что мы в городе. И посылают в отели людей, которые расхваливают их товары. Иногда удается заключить выгодную сделку.
Напряженные челюсти не расслабились.
— В Европе, может быть, позволительно, но здесь просто недопустимо отправлять девушку одну в арабский квартал! — резко, но терпеливо произнес Мэтт Уэллс.
Сью хотела ответить какой-нибудь резкостью, однако отец, похоже, скорее удивился, нежели обиделся. Снисходительно глянув на собеседника, он вздохнул:
— Вы, Мэтт, как я вижу, не знаете, что значит иметь упрямую дочь!
Переведя внимание на Сью, Мэтт заявил, что, будь у него такая дочь, он сумел бы с ней справиться! А Сью по его мрачной улыбке поняла, что ничего другого он от нее и не ждал.
Придумывая в уме ответ на возможную критику, она совершенно упустила из виду, что оба мужчины смотрят на нее. После неловкой долгой паузы отец, приглаживая седые волосы, счел нужным объяснить Мэтту:
— Я женился в сорок три года. Моей жене было тридцать шесть. Через пару лет я ее потерял. Она возвращалась из Шотландии. Поезд сошел с рельсов…
Сью была знакома затяжная тишина, которая всегда наступала после таких слов. Она привыкла к этому, но под взглядом проницательных голубых глаз Уэллса ей почему-то стало не по себе. И она даже обрадовалась, когда Мэтт заговорил… хотя понимала, что сказанное им никак не поможет ей выйти из затруднительного положения.
— Значит, особенно важно, чтобы ваша дочь не ходила одна в Касбах! — помолчав, вернулся он к старой теме.
Сью пришлось стоять и ждать, пока это замечание обсуждалось смотрящими на нее мужчинами. Не говоря уж о повелительном взгляде его голубых глаз! Но когда отец принялся говорить о ней, поняла: пора бежать!
— Сью во многом похожа на свою мать…
Как бы незаметно под любым предлогом смыться хотя бы на галерею? Однако, представив, как эти стальные голубые глаза будут пристально сверлить ей спину, Сью отбросила эту мысль.
— Она очень своевольна, когда ей взбредает в голову какая-нибудь идея, — продолжал болтать отец. — Знаете, в пятилетнем возрасте она собралась поехать в Нью-Йорк! Мне стоило больших трудов убедить ее подождать лет десять — пятнадцать!
— Пожалуй, я выйду на свежий воздух! — Резко развернувшись, Сью направилась к открытым французским окнам в конце комнаты. Из-за собеседника отца она пыталась говорить холодно, но, обходя его, почувствовала на себе насмешливый взгляд голубых глаз.
Какие-то несколько шагов, отделяющих ее от ночной прохлады, показались Сью несколькими милями, да еще при том, что она слышала, как отец рассказывает Мэтту всю ее жизнь.
Когда, наконец, ее окутала темнота гостиничного сада, Сью немного успокоилась. Наверное, кого угодно, не только ее ошарашило бы такое невероятное совпадение: мужчина, вытащивший ее из Касбаха, оказался тем самым инженером-электриком, с которым они отправятся в путешествие по Сахаре! Сейчас ей хотелось, чтобы там, на рынке, она остановилась у какого-нибудь другого прилавка спросить дорогу и чтобы эта замаскированная неприязнь у нее возникла не к Мэтту Уэллсу, а к какому-то другому человеку!
Не то чтобы это что-нибудь меняло. Просто Сью была убеждена, что, встретив Мэтта впервые сегодня вечером, она испытала бы к нему те же самые чувства. Что-то было в этом человеке такое, что заставляло ее утверждать свои права современной, свободно мыслящей женщины.
Впрочем, какое это имеет значение? Она может путешествовать с ним, но любить его вовсе не обязана!
Сью медленно шла по саду и вскоре поняла, что забрела довольно далеко от освещенных окон комнаты отдыха. Ей следовало бы вернуться, но ноги отказывались идти обратно, и она с упрямством начала пробираться совсем в другую сторону. Несколько минут блужданий в темноте привели ее к небольшому зданию. Черный силуэт его куполообразной крыши красиво выделялся на фоне неба. Четыре тонких минарета на каждом углу деликатно указывали на звезды.
Любопытство привело Сью к арочной двери.
То, что она увидела внутри, ее мгновенно заинтриговало. Это оказалась небольшая круглая комната, обставленная старинными пыльными скамейками вдоль стен и крошечными полированными столиками, с разнообразными трубками, пол которой устилали тканые циновки. Вероятно, что-то вроде курительного помещения, хотя было бы трудно сказать, сколько лет назад им пользовались.
Представив себе курильщиков в тюрбанах, сидящих на полу скрестив ноги, Сью принялась
