Он быстро пошел вперед, разбрасывая на ходу приманку, которой служили купюры достоинством в сто, пятьсот и тысячу кредитов. Он оставлял их на виду вдоль тропы. На всякий случай Горн позаботился о том, чтобы никаких человеческих следов рядом не было, хотя прекрасно знал, что любой член экипажа «Тебана», увидев деньги, тут же забудет обо всем на свете.
На половине намеченного пути Горн вышел к месту сражения Ларсена и его людей с серо-зеленой тварью. Обугленные клочья лжегриба, разлетевшиеся в разные стороны, были мертвы, но толстая средняя часть еще трепыхалась.
Горн пошел дальше к посадочному полю. Тщательно выбрав место, скрытое от посторонних глаз, он устроился понаблюдать за происходящим у маяка. Туши приманенных светом зверей оказались лакомой пищей для все тех же зеленовато-серых чудовищ. Люди с «Тебана» пристрелили несколько тварей, но их сородичей это не остановило. Убивать безмозглые воплощения прожорливости было неинтересно даже таким обладателям крепких желудков, как команда Ларсена. Они просто оттащили к зарослям самых больших зверей, и теперь плоские твари кишели на них и жрали, жрали, жрали…
Пока на «Тебане» спали, Горн понаблюдал за отвратительными тварями, но он пришел сюда узнать, что будут делать люди.
Поздним утром с «Тебана» отправилась вторая охотничья партия. Сонные бандиты потянулись по тропе в джунгли и исчезли. Горн продолжал следить из хорошего укрытия в джунглях, внимательно всматриваясь и вслушиваясь. Вскоре после ухода партии он услышал слабый далекий вскрик.
Затем наступила тишина. «Тебан» стоял почти прямо, освещенный ярким тропическим солнцем Каролы. За исключением бурного пиршества серо-зеленых лжегрибов, не было видно никакого движения. Из джунглей доносились обычные звуки, похожие на сладкие птичьи трели, и потрескивание деревьев в такт своим покачиваниям. Раз или два прозвучал низкий бас, а один раз Горн был уверен, что услышал очень далекий гром.
После полудня внезапно потемнело. Горн поднял глаза. Небо полностью затянулось набухшими тучами, перебрасывающимися между собой молниями. Они повисели прямо над головой, а затем, так и не разразившись дождем, уплыли дальше.
Поисковый отряд вернулся до сумерек. Горн улыбнулся: одежда была сухой. Значит, они потеряли интерес к преследованию беглецов и занялись сбором соблазнительно разбросанных вдоль тропы денег. Они подняли до последней бумажки наживку, которую Горн для них приготовил, а оставшееся время посвятили напрасным поискам других денег.
В радостном настроении они возвращались на корабль. Пока последний не вошел в воздушный шлюз, Горн слышал, как все наперебой хвастались перед оставшимися сторожить корабль. Они нашли деньги! Много денег!
В какой-то степени это было правдой. Сорок миллионов кредитов — что-то трудно вообразимое, а сотенные, пятисотенные и тысячные купюры — вот они, можно пощупать. Деньги, перекочевавшие в пиратские карманы, перестали быть абстракцией, и члены поисковой группы почувствовали себя богатыми!
Горн увидел все, что хотел. Он покинул укрытие и прошел на своих подошвах из коры по другой тропе, рассыпав на ней новую пачку денег. Затем еще раз повторил эту процедуру. Его стараниями тут и там в джунглях теперь лежали пестрые прямоугольные бумажки с гербами и текстом, удостоверявшим, что любой банк в галактике оплатит предъявителю сего документа указанную сумму. После этого Горн вернулся в лагерь, где ждали люди с «Данаи».
Ему хотелось повидать Джинни. Если бы не эта история, они уже были бы женаты. А сейчас, вместе с двумя офицерами, четырьмя матросами и шестью пассажирами «Данаи», находятся в опасном месте. Обстоятельства не располагали к романтике, но все, что делал Горн, он делал только ради Джинни. Ее спасению были подчинены все мысли Горна. Жизнь остальных людей заботила его постольку поскольку, и уж тем более он не обращал внимания на мучения маленького инженера, который уже второй день не имел доступа к бутылке. Инженер невероятно страдал.
Капитан «Данаи» твердо решил, что нужно построить какое-нибудь укрытие от грозы. Под его руководством соорудили навес из тонких деревьев и сухой травы. Горн сразу понял, что он будет течь, но тем не менее щедро рассыпал похвалы, довольный тем, что капитан приходит в себя и начинает проявлять инициативу.
На краю полянки, где они остановились, Горн нашел круглый гриб знакомого серо-зеленого цвета, едва достигавший пятнадцати сантиметров в диаметре. Он подозвал остальных и, соблюдая осторожность, коснулся гриба палочкой. Плоский диск немедленно ожил. Он выбросил тонкие щупальца, которые обвили палку и начали ее сжимать в неистовстве. Все произошло так неожиданно, что женщины вскрикнули, а один ребенок заплакал от страха. Это было невыразимо отвратительно, но очень наглядно. Горн отбросил палку вместе с вцепившейся в нее тварью подальше в джунгли, решив, что его спутники предупреждены и будут осторожны.
Он долго совещался с капитаном «Данаи», пока они не пришли к единому мнению, что для охраны лагеря от зверей ночью лучше использовать фонари. Свет, попадая в глаза животным, парализовал их.
Мужчины занялись изготовлением кольев, — если возникнет необходимость убить какое-нибудь особо настырное животное, делать это лучше тихо, потому что ночью в джунглях звук распространялся очень далеко.
В конце беседы капитан «Данаи» запротестовал против разбрасывания Горном подотчетных денег. Он даже попытался настаивать, но Горн снова пригрозил забрать Джинни и бросить остальных на произвол судьбы. Капитан, видно, почувствовал, что Горн действительно может это сделать, и счел за лучшее отступить.
В середине самого темного отрезка ночи Горн снова вышел из лагеря. Он пошел по знакомой тропе. Водяных тварей он не боялся — единственным организмом на этой планете, вызывавшим в нем тошнотворный страх, был гриб-осьминог. Горн спокойно продвигался по пояс в воде, но, выйдя из нее, почувствовал, как по коже побежали мурашки. Он напряженно двигался в полной темноте, готовый в любой момент выстрелить из парализатора, если наткнется на чудовище, лежащее в засаде.
До края посадочного поля он добрался без приключений. В течение нескольких минут, пока над головой проносилась луна, ее света хватало, чтобы Горн разглядел силуэт «Тебана» на противоположной стороне поля. Нигде никакого движения, только шорох кормящихся тварей нарушал тишину.
Зато внутри «Тебана» царила уже совсем другая атмосфера. У команды появились деньги, которые надо как-то использовать. Скорее всего, пираты вот-вот засядут за игру, если уже не сделали этого. Выигрыш принесет возбуждение, а проигрыш — злость. Найденные на тропе деньги будут быстро и часто переходить из рук в руки. И обязательно кто-нибудь попытается жульничать.
Скоро они решат убраться с Каролы. Конечно, не сразу, потому что, подержав в руках настоящие банкноты, негодяи захотят получить гораздо большую сумму. Но уже и то, что подбросил Горн, жгло им руки. Большинство людей такого сорта, как подчиненные Ларсена, получив шальные деньги, стремятся немедленно потратить их и не думают о будущем.
Горн прикинул, что из этого может получиться в конкретной ситуации. Если не говорить о специалистах высокой квалификации, делающих карьеру на звездном флоте, то любой наемный космонавт, заработав две тысячи кредитов, бросает свою работу. Когда ему достается десять тысяч, то он считает себя богатым. Деньги, найденные в джунглях, означали для команды «Тебана» острые ощущения, великое удовольствие и лихие загулы на многие месяцы, ожидавшие их в любом порту цивилизации. Ничто не могло сильнее подорвать авторитет Ларсена и уменьшить страх перед ним, чем осязаемые деньги, доставшиеся экипажу «Тебана».
В результате за посадочным полем следить никто не будет.
Горн благополучно пробрался к самому маяку. Он обходил мертвые тела и копошащиеся на них чудовища. Пестрая луна надолго исчезла. Повсюду царила бездонная тьма, и Горну помогал искать вход в маяк только свет звезд.
Внутри он обнаружил то же самое, что и Ларсен днем раньше: тщательно загерметизированный в пластиковом кожухе передатчик. Из-под кожуха слабо пробивался тонкий голос:
«Маяк Карола. Маяк Карола».
