Последние два дня она держалась подальше от него и постоянно думала о том, как он относится к ней после их близости. Внешне он проявлял терпение, не пытался больше проникнуть в ее спальню, не искал иного способа остаться с ней наедине.
Но она постоянно ощущала его внимание, предчувствовала, когда он посмотрит на нее, не опасаясь, что это заметят. Его взгляд был как прикосновение, что-то разгоралось внутри ее, готовое вспыхнуть. Она знала, чего он хотел: он ждал, когда она примет решение.
Он не станет принуждать ее или преследовать. Хотя подспудно она хотела этого. Но Диана понимала, что ищет возможность упрекнуть его, а не себя.
Но она могла думать только о нем. Если они упражнялись на арене в одно и то же время, она с трудом заставляла себя сконцентрироваться на противнике, ей хотелось смотреть на Тома. Он наступал на соперников стремительно и мощно, всегда переигрывая их.
Она один раз состязалась с ним в постели; теперь ей хотелось сравниться с ним в искусстве, которому она училась всю жизнь и в котором чувствовала себя более уверенно. Потому что искусство быть женщиной давалось ей нелегко.
Однако она боялась тренироваться в паре с ним на глазах у всех. Скрывать свои чувства становилось непросто и в главном зале. На арене же она могла утратить способность концентрировать внимание и не суметь применить все свое мастерство в поединке, А уж победить или достойно проиграть – это как Бог положит.
Готовясь к турниру, который должен был состояться через четыре дня, она держалась отстранение, так ей было легче.
Поздно вечером за два дня до турнира Диана услышала стук в дверь. Она невольно вздрогнула, потом вся загорелась и заволновалась, вообразив, что за дверью стоит Том. Что сказать ему? Что ей делать, если он вдруг поднимет ее на руки…
Но в спальню влетела Джоан и плотно закрыла за собой дверь. Диана почувствовала, что разочарована.
Служанка прислонилась к двери, сделала глубокий вдох и закрыла глаза.
– Зачем было бежать? – спросила Диана улыбаясь.
Джоан покачала головой.
– Я теперь редко покидаю кухню, мистрис, а когда выхожу, у меня появляется чувство, что мне нужно шагать побыстрее, чтобы поменьше попадаться на глаза.
Диана огорчилась.
– Джоан, ты ведь под моей зашитой. Когда Том… Баннастер уедет, ты снова будешь свободна. Но…
– Да, я знаю, если он увидит и узнает меня, плохо будет и вам, и Мэри.
– И тебе, Джоан. – Диана вздохнула. Кажется, ложь никогда не кончится.
– Я пришла, потому что вы должны знать… среди ваших людей пошли разговоры, – неуверенно произнесла Джоан.
– Разговоры? – Диане стало любопытно.
– До Рождества лорд Баннастер проводил одинаковое время с вами и Сесили. Но с тех пор… люди забеспокоились, считают, что он пренебрегает вами, предпочитая вашу сестру.
Диана едва удержалась от смеха, вспоминая, как Том «пренебрегал» ею.
– Я догадываюсь, о чем вы думаете, – заторопилась Джоан, не давая Диане заговорить. – Вы не желаете, чтобы он оказывал вам внимание, особенно после того… ну, вы понимаете, что мы сделали с ним.
Диана кивнула, стараясь оставаться серьезной.
– Такое трудно забыть.
– Если вы надеетесь, что он выберет вашу сестру и на том все закончится, тогда все хорошо. Но вы хотите, чтобы он уехал, да?
Опять ложь, подумала Диана. Она не могла рассказать Джоан – или Мэри, – что произошло между ней и Томом.
– Ты затронула непростой вопрос, Джоан. Я не могу допустить, чтобы люди начали обсуждать поведение его сиятельства. Да, ему лучше уехать и без Сесили.
Джоан кивнула и взялась за задвижку двери.
– Теперь я спокойна и возвращаюсь к своим обязанностям, мистрис.
– Спасибо, – сказала Диана, подходя к двери и дотрагиваясь до плеча служанки. – Ты верный друг и не заслужила вынужденного одиночества.
Джоан зарделась.
– Это ничего, мистрис. Я никогда не забуду, как вы спасли меня, ведь больше у меня никого не было.
Когда девушка ушла, Диана решила придумать что-то, чтобы не давать пищу для подозрений.
На следующий день в замке царила суета, готовилась еда для десятков рыцарей, их оруженосцев и всех прочих, кто пожелал бы прибыть. Проветривались комнаты, в спальни вносили тюфяки, в каждой предполагалось разместить по несколько человек.
В середине обеда Диана набрала побольше воздуха и обратилась к Тому через голову Сесили:
– Милорд, не могли бы вы оказать мне любезность – проверить со мной списки участников, осмотреть арену для турниров и дать полезные советы? – Прежде чем он ответил, Диана сказала сестре: – Ты сегодня уже пользовалась вниманием его сиятельства, прогулявшись с ним утром по саду.
Диана не могла представить, о чем они говорили, сидя на одеялах, расстеленных на холодной каменной скамье. Но она видела, как сестра показывала на разные растения, и можно было предположить, что она демонстрировала свои познания в цветах, которые весной должны были возродиться здесь к жизни.
– Да, конечно, – недовольно произнесла Сесили. – Я нужна служанкам в комнате для шитья. Мы почти закончили флаги для украшения замка, – с гордостью заявила она, обращаясь к Тому.
– С нетерпением буду ждать, когда увижу их, – сказал он.
Он взглянул на Диану, и все в ней перевернулось. Этого она и боялась, избегая его столько дней. Как долго она сможет сохранять равнодушно-вежливый вид? Ведь и тело, и душа рвутся к нему.
Они сходили за плащами и – вместе вышли на холодный воздух; пар вырывался из их ртов. Погода выдалась пасмурной, казалось, вот-вот пойдет снег, и было бы лучше, если бы он пошел сегодня, а не на следующий день, на который был назначен турнир.
Диана чувствовала на себе взгляды, но стоило ей посмотреть вокруг, как все оказывались погруженными в свои дела.
– Я удивлен вашей просьбой, – ровным голосом сказал он, глядя перед собой, а не на нее. – Вы избегали меня.
– Да, это так, – пролепетала она.
– Но ведь вы не могли не заметить, как ваша сестра посмотрела на вас только что.
– Я думаю, она что-то подозревает. Но не из-за нее я искала встречи с вами, нужно успокоить моих людей. – Она рассказала Тому о посещении Джоан.
– Выходит, тем, что вы захотели увидеть меня, я обязан служанке?
Диана посмотрела на него, но ничего не смогла прочесть на его лице. Они дошли до сторожки у ворот на выходе из замка. Местные жители уже проделали большую работу: расчистили площадки для поединков, а также для зрителей, установили скамьи.
В тишине, в которой, казалось, существовали только они двое, он вдруг повернул ее лицом к себе.
– Скажу прямо: все, о чем я думаю, – это держать вас в объятиях и наслаждаться вами. Наверное, это и есть счастье.
Она задрожала и закрыла глаза.
– Ваши поцелуи…
– Я только начал обучать вас поцелуям, сладкая моя.
В ее мозгу, обычно четко мыслящем, на этот раз возникали неясные картины, продиктованные воображением. Разве можно было забыть, как его руки трогали ее и дарили наслаждение, а их тела идеально подходили друг другу? А он обещает новые ласки.
– У меня очень много дел, – с удивлением услышала она свой голос, шедший словно издалека.
