том, что соблазняет его.
— Джек, я только недавно начала предохраняться, поэтому не уверена, что…
— Я обо всем позабочусь.
Аннелиза кивнула и раскинулась на его постели. Пламя свечей освещало выпуклости восхитительного тела.
Джек провел пальцем по ее груди и остановился на быстро твердеющем соске.
— Что мне делать? — спросила Аннелиза.
— Все, что тебе хочется.
— А что бы доставило удовольствие тебе?
Джек взял ее ладони и положил себе на грудь, и там, где только что был холод, стало тепло. Скоро жар охватило все его тело. Джек убрал свои руки, предоставив Аннелизе возможность делать то, что ей вздумается. Ему нравилось, как ее ласки, осторожные вначале, становятся все смелее и смелее.
Он закрыл глаза, целиком отдавшись чудесным прикосновениям, напоминая себе, что для Аннелизы это первый настоящий опыт близости с мужчиной. В ее первых впечатлениях не должно быть и следа страха. Он хотел, чтобы этот прекрасный бутон наконец превратился в роскошный цветок, источая женскую сладость и аромат, чтобы он — и только он — мог насладиться им в полной мере.
Под действием ласк его самоконтроль стремительно давал трещину. Джек решил, что пора перехватывать инициативу у Аннелизы, пока его тело ему еще подчинялось.
Перехватив ее руки, он заставил Аннелизу лечь на спину, а сам перекатился на бок. Обхватив грудь жены одной рукой, он гладил ее пальцами, слегка теребил сосок, все это время не спуская глаз с лица Аннелизы, на котором было отчетливо написано наслаждение, которое он доставлял ей своими ласками.
С ее губ сорвался тихий вздох, и от этого звука у Джека застучало в висках. Сцепив зубы, он продолжал ласкать Аннелизу, пока она не начала беспокойно двигаться. Ее дыхание участилось, с губ то и дело слетали стоны. Джеку становилось все труднее и труднее держать себя в узде. Ему хотелось одного — стать с ней единым целым.
— Ну что ты медлишь? — услышал он прерывающийся голос Аннелизы, и это решило его сомнения.
Он притянул Аннелизу к себе и медленно вошел в нее. Ее бедра сразу ожили, пытаясь найти нужный ритм. Это не заняло много времени — инстинкт помог ей.
Сначала медленный, их темп все более и более убыстрялся. А затем время на бесконечно долгий миг растянулось, задержавшись на какой-то вершине, которой они достигли одновременно, а затем рухнули с нее вниз.
Джек лежал рядом с Аннелизой и слушал их тяжелое, как после бега, дыхание. Он с каким-то удивлением понял, что холод, который был частью почти всей его сознательной жизни, вдруг исчез, а на его месте воцарилась радостная, теплая весна и засияло солнце.
— Все хорошо? — колеблясь, спросил он спустя довольно долгое время, так и не дождавшись от Аннелизы никакой реакции.
— Думаю, да.
Осторожность, с которой Аннелиза произнесла эти слова, заставила Джека взглянуть на нее. По ее губам бродила легкая улыбка, но на лице застыло выражение какого-то радостного удивления.
— Извини, если твои ожидания не совсем оправдались. Но я обещаю, что практика все изменит к лучшему.
— Не могу поверить, что подобное возможно, — тут же развеяла его страхи Аннелиза. — Никогда не думала, что близость может быть такой, такой… — Она запнулась.
— Что будет так хорошо? — улыбаясь, подсказал Джек.
— Не то слово. Это было невероятно, непередаваемо, чудесно.
— Но ведь тебе не с чем сравнивать. Уверяю тебя, нам еще есть к чему стремиться.
— Ты шутишь?
Аннелиза недоверчиво посмотрела на Джека, но он не стал утруждать себя ответом, решив, что лучше немедленно продемонстрирует ей, что он имеет в виду.
Уже засыпая, Джек подумал, что жизнь женатого мужчины, оказывается, имеет свои прелести. И он собирался в полной мере ею насладиться.
Следующие несколько недель для Джека пролетели незаметно. Дни были заполнены смехом и радостью, а ночи — упоительной негой и наслаждением.
Даже миссис Локк отложила свой визит для составления окончательного отчета.
Отец Аннелизы до сих пор отсутствовал, поэтому она не могла сообщить ему об изменениях, произошедших в ее жизни. Отец Джека отреагировал на это вполне ожидаемо, заявив, что сын спятил, женившись на няне.
Джек сразу вскипел, но голос его звучал холодно, когда он ответил:
— У этой няни есть имя, и нравится тебе или нет, но она моя жена.
Отец неожиданно извинился.
— Позвони мне, когда у вас закончится медовый месяц. — Он помолчал, и это также было неожиданно для человека, которому прежде были неведомы никакие сомнения. — Для меня стало большим утешением то, что за несколько месяцев до смерти Джоан мы смогли кое-как восстановить наши отношения. Я наделал кучу ошибок, когда ты был маленьким. Мы не могли бы… — Он так и не сумел закончить предложение.
— Начать все сначала? — Джек с трудом заставил себя прийти ему на помощь.
— Я знаю, что не заслуживаю этого, но мне станет легче, если ты и моя внучка станете частью моей жизни. И твоя жена тоже.
Джек подумал, чего стоило его отцу переступить свою гордость и протянуть ему оливковую ветвь.
— Хорошо, отец. Я позвоню тебе позже.
— Спасибо, — голос Джонатана вдруг задрожал. — Звони в любое время.
Прошла еще неделя. Это были самые счастливые дни Джека, хотя он не доверял своим чувствам. Как оказалось, не напрасно.
Однажды утром их разбудил пронзительный крик Изабеллы. Джек, а спустя секунду и Аннелиза бросились к ее спальне, но в комнате девочки было пусто.
Крик раздался снова. Вбежав в комнату для игр, Джек и Аннелиза обнаружили Изабеллу. Она сидела рядом с Мадам. При виде Джека она подняла на него залитое слезами лицо. Джек подхватил племянницу на руки и ласково спросил:
— У тебя что-то болит, крошка-матрешка?
— Джек, это не Изабелла. Смотри!
Устремив взгляд вниз, Джек увидел небольшой пушистый комок рядом с Мадам.
— Изабелла, не плачь. У Мадам будут детки, — объяснила Аннелиза.
У Изабеллы мигом высохли слезы. Раскрыв рот, она зачарованно смотрела на щенка.
— Теперь понятно, почему она так быстро набирала вес, — усмехнулась Аннелиза.
— Мне даже в голову не пришло поинтересоваться у ветеринара, стерилизована ли она, — пробормотал Джек.
Через несколько часов шесть сытых щенков сонно сопели, уткнувшись в бок матери.
— Ну, что будем делать? — неуверенно спросила Аннелиза. — Одна собака еще куда ни шло, но семь…
— Еще шесть слоноподобных псов в своем доме я не выдержу, — признался Джек, чувствуя, как при этой мысли волосы у него на голове встают дыбом.
Изабелла неистово покачала головой. Джек вздохнул и опустился перед племянницей на корточки.
— Ты хочешь оставить их всех? — (Изабелла кивнула.) — Ты ведь любишь Мадам? — (Изабелла внимательно слушала Джека.) — Помнишь, как тебе было плохо без нее? Вдруг каким-нибудь детишкам так
