— Спасибо, сэр, — просипел Тайнер. Ведж нахмурился.
— Дамы и господа, — произнес он, обращаясь ко всем сразу, — через час мы возвращаемся в космос Я понимаю, что оставляю вам не слишком много времени, чтобы обмыть награду и все лычки, так что постарайтесь уложиться по максимуму. А вам, капитан Табанне, праздник вообще не светит. Но посмотрим, сколько мы заслужим «фруктового салата», когда будем стоять на разбитом в куски «Неуязвимом» над трупом адмирала Тригита.
Слаженное «ура» пилотов прозвучало несколько кровожадно, зато единодушно и от всего сердца.
Йансон отозвал Веджа в сторону.
— УЭС, что стряслось с Тайнером, ситх побери?
— Хотел бы я сам знать!
— Его награждают за храбрость, а он собирается хлопнуться в обморок. В тот день, когда я получил первый «полумесяц», я мог летать без двигателей и сбивать ДИшки плевками.
— Я тоже ничего не понимаю, — невозмутимо заметил ординарец. — Я бы сказал, что мы его просто убили. Ведж прыснул.
Тайнер стоически терпел заздравные пожелания и хлопки по плечу, спине и прочим частям тела, пока не выкатили бочку с ломин-элем, возле которой тут же началось столпотворение. Воспользовавшись суматохой, Келл откочевал из центра помещения к дверям, а потом и вовсе ускользнул из кают- компании.
Он сидел на койке у себя в каюте и дрожал. На стук в дверь решил не откликаться.
После третьего захода дверь самостоятельно чирикнула, сигнализируя о приеме кода доступа, и открылась. На пороге стояла Тирия.
— Как это у тебя получилось?
— Вызвала Зубрилу по комлинку и задала нужный вопрос.
— Чтоб он облез.
Тирия вошла, присела на край койки; лицо у нее было встревоженное.
— Келл, что стряслось?
Он набрал, полную грудь воздуха.
— Слушай, шла бы ты отсюда и забыла обо мне. Будет лучше, если…
— Не смей продолжать! Не смей утверждать, что без тебя мне будет гораздо лучше. Только попробуй, и я заставлю тебя пожалеть о том, что ты появился на свет, и все равно не уйду, так что пострадаешь впустую.
От ее взгляда отвертеться было просто невозможно.
— С чего это ты решил, что мы перестали быть друзьями только потому, что закрутили роман?
— Да нет… просто…
— «Да нет»! «Просто»! — язвительно передразнила Тирия. — Келл, ты действительно хочешь прекратить нашу дружбу? Только не отвечай, исходя из того, что по твоему мнению хорошо для меня. Скажи мне правду. Выставь честность на максимум.
Келл покачнулся, словно получил затрещину. Могучие плечи алдераанца поникли.
— Честность включена. Нет, не хочу.
— Тогда скажи, что произошло? У тебя такой вид, будто командир обозвал тебя основным подонком Галактики.
— А я и есть основной подонок Галактики. Потому что принял вот это! — он сдернул с шеи орден и швырнул его в угол. — Этот… эту… ложь.
Тирия проводила награду взглядом.
— Ее дают за мужество и мастерство. Какая часть этого утверждения неправда?
— Обе, — сердито буркнул Тайнер.
— То есть ты — плохой пилот?
— Был бы хороший, Йесмин осталась бы с нами.
— Так, я собиралась вышибить тебе мозги, но, кажется, придется вбивать. Коммандер Антиллес восхищен твоим летным мастерством, а кто ты такой, чтобы говорить ему, что он не прав?
Келл отвернулся. Ответа у него не было.
— Наша скромница не считает, будто совершила отважный поступок! Давай-ка без ложной скромности, Келл. Ты действительно не видишь ничего смелого в том, что ты рисковал жизнью, спасая Йесмин? Ты мог столкнуться с обломками, ты мог разбиться! У тебя половина систем не работала!
— Может быть Сегодня. Но в любой другой день… Он закрыл лицо широкими ладонями.
— Тирия, я от отца ничем не отличаюсь. Каждый раз я трясусь от страха, я трус! И ничего не получается, все только хуже и хуже. И когда-нибудь мы влезем в драку, я не удержусь и ударюсь в бега. И тогда либо Йансон, либо Антиллес пристрелят меня, и все закончится. Или потащат меня под трибунал. Я все равно опозорю нашу семью. Второй раз за два поколения!
Тирия молчала. Келл осмелился взглянуть на нее Ее лицо ничего не выражало. Тирия слушала — работала только на прием.
— В детстве, — глухо произнес Тайнер, — я думал, что все это ложь. Я думал, а вдруг папа был разведчиком или что-то в этом же роде. Получил приказы в самый последний момент, и ему пришлось убираться оттуда, чтобы выполнить свой долг. А никто не понял, вот и выстрелили в него. Или, может быть, отца опоили чем-нибудь, или у него были галлюцинации. Или там, в кабине, был кто-то другой, а мой настоящий папка сейчас где-нибудь… живой. А в летной школе я встретил двух пилотов из тиерфонских «Желтых асов». Они вспоминали тот случай, они не знали, что я — сын «того самого Дорана». Один из них так презрительно говорил, второму было жаль моего отца… но они оба слышали переговоры в эфире. Это именно он забыл о долге и чести. Он погиб, а мне оставил в наследство свою трусость.
Келл съежился, стараясь стать как можно меньше, стесняясь своего сильного, тренированного тела.
— Не хочу, чтобы убили тебя или кого-то другого из наших. Я подам в отставку.
Тирия медлила с ответом, а когда все-таки заговорила, то негромко и очень серьезно.
— Ты доверяешь мне, Келл?
— Конечно.
— А жизнь доверишь?
— Да. Абсолютно.
— А то, что больше, чем жизнь?
— Что?
— Ты поверишь в то, что ты ошибаешься, а я права?
— Нет.
— То есть мое мнение твоему не ровня Мои предвиденья, мои мысли.
— Вовсе нет! Просто себя я знаю лучше, чем ты. Тирия покачала головой.
— Нет, не знаешь, в этом-то и проблема. Только что ты дважды сказал, что построил жизнь на лжи. На том, что твой отец не делал того, что на самом деле совершил. На том, что лейтенант Йансон — хладнокровный и жестокий убийца. Ты ошибался на их счет. И нашел смелость признать это. Ты ошибался на собственный счет и отважился признать, что не сразу полюбил меня.
Келл упрямо молчал.
— А теперь я хочу, чтобы ты нашел в себе смелость поверить мне больше, чем себе. Келл, из желания сбежать из любой схватки ты придумываешь всякий раз обходной путь, и это хорошо. Спроси любого, кто был на «Борлейас», они подтвердят. Вот почему я знаю, что пока ты летаешь вместе с нами, я в безопасности.
Он молчал.
— Келл, прошу тебя…
Он закрыл глаза, чтобы больше не видеть ее лица, и вздохнул.
— Хорошо.
