– загрустил.
Игра-то – только послезавтра.
А мне, блин, больше, чем просто тупо опохмелиться, – мне почему-то уже прямо сегодня домой хочется.
Но хватит мечтать о несбыточном.
Москва – далеко.
Даже Прага, где сейчас скучает без меня моя девочка, неблизко.
Значит?..
Ага.
Угадали.
Засосал маленькую бутылочку местного красного вина из мини-бара, принял на скорую руку обжигающе горячий душ, нашел среди разбросанного по всему номеру шмотья плоскую коробочку новой навороченной мобилы.
Набрал Мажора.
Для начала.
Если не отзовется, можно и остальным поотзванивать.
Но – отозвался.
Хотя и не могу сказать, что сильно довольным голосом.
– Ты где сейчас обитаешь-то, старый? – спрашиваю.
Он что-то бурчит.
И я отчасти разбираю содержание месседжа.
Но как-то не верю.
По крайней мере, – не до конца.
– Где-где?! – переспрашиваю.
Уж очень он адресок любопытный произнес.
Нет, я, конечно, тоже там иногда бываю.
Но чтобы вот так, целиком…
– Да пошел ты, – скрежещет зубами, – алкаш чертов. Там как раз и нахожусь, судя по самочувствию. В этом, блин, самом женском половом органе. У-у-у… и зачем только люди пьют?!
– Да, – смеюсь, – по разным причинам. А если серьезно, ты где?
Он опять что-то бурчит.
Потом матерится.
Потом наконец успокаивается.
– В номере своем, – вздыхает, – если серьезно. И в очень хреновом самочувствии. Через стенку от тебя, между прочим. Пока твою тушку тащил, так расстроился, что сразу по заселении пару бутылок красненького заказал в рум-сервисе. Под местный козий сыр. И какую-то дурацкую передачу по телевизору. Теперь вот башка, сцуко, трещит. Да так, будто по ней десяток конявых кроссовками оттоптался.
– Ну, – смеюсь, – так иди тогда в ванную, рожу ополосни. Да пойдем куда-нибудь погуляем, опохмелимся.
Он тяжело вздыхает.
– Опохмелимся, – ворчит. – Умник! Ты на часы когда в последний раз смотрел, придурок?! Время-то, между прочим, уже почти семь вечера. Так что пойти-то мы пойдем. Но не опохмелимся. А снова нажремся. Опохмеляться завтра с утра придется. Нормальненько, блин, выезд начинается. И все из-за тебя, дурака.
Я фыркаю.
– Можно подумать, у нас когда-нибудь по-другому начинается.
– Согласен, – вздыхает Гарри. – Вечно одно и то же. Никакого, сцуко, разнообразия. Разве что морду когда от души начистят, при известной доле везения. Или сам кому щщи отрихтуешь слегонца. Тут уж – как повезет. А так – сплошная пьянка, с местными вариациями. Но хотелось все-таки и город посмотреть. Когда еще тут будем. У него, говорят, история богатая. Тамплиеры там, все дела. Поэты разные средневековые. Хотя сейчас – говно-говном, конечно.
Вообще, когда бываешь в таких местах, как Тулуза, Копенгаген или еще какое-нибудь Бордо, где мы когда-то с их местной командочкой в Лиге чемпионов играли, почему-то не оставляет ощущение, что у них уже – все в прошлом.
У европейцев.
А не у заселенных туда арабов и прочего генетического мусора…
…Прямо на нашей площади, украшенной предрождественской иллюминацией и заполненной местными гуляками, в кафе перед Капитолием уже весело горланила спартаковские песни шальная выездная гоп- компания во главе с вездесущим Мосфильмовским.
Вручение одному из «наших надежд» Теме Дзюбе «Золотого кабана» как лучшему игроку дубля отмечали.
Сегодня, говорят, преподнесли, прямо в гостинице.
Вадик Фанстер речь от лица движа держал.
Даже представить себе страшно этого топового оратора в такой неординарной, блин, ситуации.
С ними-то и нажрались, как водится.
Чуть ли не каждый выезд одна и та же история.
Ничего нового.
И ведь не надоедает почему-то.
Единственное, что хорошо помню в тот вечер, – это красные в свете заката стены домов на площади, какой-то необычно солнечный для Франции вкус терпкого местного вина да огромный кусок мяса с кровью, который мне принесли после того, как я наугад ткнул пальцем в первую попавшуюся строчку меню на французском языке.
Англоязычного в этой кафешке не оказалось, а просить кого-нибудь перевести было лениво.
Но, на удивление, – угадал.
Это – помню.
А вот как до номера добирался – опять провал.
…Среди ночи проснулся от дичайшего депресняка.
У меня такое бывает иногда.
В последнее время – все чаще и чаще.
Наваливается тяжелым пыльным мешком осознание дикой тупости и бессмысленности происходящего.
Зачем я здесь?
Не только в этом французском городе, но и просто здесь – на земле?
Чтобы тупо бить головы врагам, прятаться от всевозможных спецотделов, ненавидеть Систему, а потом переодеваться, ехать в редакцию, где снова и снова становиться одним из ее надежно функционирующих винтиков?!
Почему все так?
Неужели смысл жизни не в том, чтобы просто жить, а в том, чтобы непрерывно искать глоток свежего воздуха?
И где я тогда – настоящий?!
Здесь?!
Там?!
Нигде?!
Покурил у окна, заказал в рум-сервисе бутылку виски: любого, самого дешевого.
Не до изысков.
Позвонил Мажору.
– Здорово, – говорю, – старый. Спишь?
– Нет, блин, – матерится сонным голосом, – канат перетягиваю. Заколебался уже – прям в полный рост. Что случилось? До утра подождать не может?! Только голову до подушки донес – ты тут как тут!
