время. Нужно выпить.
Я усмехаюсь в ответ.
– А вот это, Мартин, мы с вами сделаем обязательно. Может, мне русской водочки прихватить? Так, чисто для разнообразия?
– Водочки, – фыркает, – я обязательно выпью в Москве. Под соленые огурцы и квашеную капусту. Или под селедку с черным хлебом, как меня учили русские партнеры по бизнесу. На вашей свадьбе. А в Чехии мы будем с тобой пить сливовицу. Так – правильно.
Опять, хмыкаю про себя, он меня сделал.
Все-таки сопляк я еще.
– Согласен, – вздыхаю. – Кстати, давно хотел сказать – у вас очень хорошая дочь, Мартин. Спасибо.
– Я знаю, – говорит с гордостью. – Моя Злата – лучшая девушка в Чехии, мы с Анелей долго трудились, чтобы она стала такой. Но об этом лучше поговорим не по телефону, а за сливовицей.
Ну, что тут поделаешь.
Пришлось пообещать, что приеду в Прагу до свадьбы.
Так, чисто сливовицы попить.
Ну, и его похвальбу послушать, разумеется.
Хотя во всем, что касается Златы, я был с этим старым пнем совершенно согласен.
С небольшой, конечно, поправочкой.
Лучшая девушка Чехии, блин?
Ну уж нет.
Если бы только Чехии.
Просто – лучшая.
И все дела…
…Короче.
Четвертого она прилетела в Москву, пятого мы подали заявление, а шестого меня дорогая редакция в безапелляционной форме в командировку отправила, видимо, чтобы не расслаблялся.
В Сочи.
Им, видите ли, срочным образом материал потребовался.
Интервью с каким-нибудь городским начальником, лучше – с мэром города о проблемах в социальной сфере, могущих возникнуть в связи с олимпийским строительством.
И – анализ готовности города к Олимпиаде.
А я вроде как считаюсь чуть ли не лучшим аналитиком в редакции, значит – выбора нет.
И пальцем наверх тычут – типа, не отвертишься.
Причем не кто-то там тычет, а сам Главный.
А выше него у нас – только Кремль.
Ну, и звезды, разумеется.
Ругался, матерился, объяснял, что ко мне невеста из Чехии всего на пять дней вырвалась.
– Вот, – говорит, – и бери ее с собой, в Сочи. Пусть знает, в какой стране бедолаге жить придется. И с каким придурком в роли законного супруга. Может, передумает. А то ведь жалко девчонку.
Это он так иронизирует, типа.
Сволочь.
Чуть в репу ему не засадил, и сразу же в печень – свою любимую «двоечку». Остановило только то, что она у него и так еле-еле от алкоголя функционирует. А то б – точно не удержался.
Шучу, разумеется.
Главный у нас – мужик нормальный.
Без дела бы гнать не стал.
А работа – она работа и есть, никуда не денешься.
Осталось только Злату уговорить…
…Но она на удивление быстро согласилась.
– Со-очи? – переспрашивает, улыбаясь. – Это где у вас Олимпиада будет? Конечно, хочу!
– Не «у вас», а «у нас», девочка, – поправляю. – Это теперь и твоя страна, понимаешь? Если я, разумеется, твой мужчина.
– Ты – мой мужчина! – радостно хлопает глазищами.
Ну что ты тут поделаешь…
…С чем нам там повезло – так это с погодой.
Где-то плюс восемнадцать, солнечно, зелено.
Начало марта.
Обалдеть можно.
Продрались сквозь галдящий строй армянских таксистов, вышли на площадь перед аэропортом, нашли встречающего с табличкой.
На табличке – моя фамилия.
Побросали вещи в багажник, следом туда куртки свои московские отправили, прыгнули на заднее сиденье, поехали.
Злата к окну прилипла.
– А это правда Россия? – удивляется. – Никогда не думала, что у вас есть пальмы!
– В России много чего есть. И не только пальмы. Мы, между прочим, сейчас в субтропиках находимся. А где-нибудь в Верхоянске в это время – минус пятьдесят и метель такая, что люди, по улицам передвигаясь, за специальные канаты держатся.
– Большая страна, – кивает.
– Не большая, – поправляю ее, прикуривая. – Великая…
Встречающий от мэрии с интересом поворачивается с переднего сиденья в нашу с ней сторону.
– Девушка – ваша коллега? – спрашивает. – Какое издание представляете? Мы и вам тоже Сочи с удовольствием покажем! Я лично готов.
И – аж приосанивается.
Живот пытается поглубже втянуть, рыло чиновное.
– Девушке Сочи я и сам показать могу, – говорю. – Без вас.
Он вскидывается.
– А это мы сейчас у нее самой спросим, – кривится надменно, – кто ей будет город показывать: законная городская власть или какой-то заезжий журнашлюшка, понимаешь. Ваше дело – писать, что вам скажут, понятно, молодой человек? И затыкаться, когда вас не спрашивают. А не разглагольствовать.
– А ну-ка, – говорю водиле, – разворачивай машину. В аэропорт. Мы с женой возвращаемся в Москву.
Он икает.
Чинуша, в смысле.
С ним, видимо, давненько так не разговаривали.
Ничего.
Привыкнет.
– Не понял…
– А что ж, – усмехаюсь, – тут непонятного? Меня, заместителя главного редактора крупного общефедерального делового журнала, известного журналиста, приехавшего сюда по просьбе главного редактора, которого, в свою очередь, просили об этом люди из кремлевской администрации, только что выставили в роли никчемного наемника и лакея. Да еще в присутствии моей жены. Между прочим, гражданки европейского государства, где к прессе относятся куда более серьезно, чем здесь. Пусть люди, которые просили меня приехать в ваш город осветить проблему, сами с тобой и разбираются. Хотя разбираться они будут не с тобой, я так понимаю. Ты, мягко говоря, – не их уровень. А с твоим работодателем. Он тоже, конечно, птица не великая, но все-таки серьезный человек, а не такой мелкий засранец, как ты.
Ненавижу этих прыщей.
