И все ее мрачные ощущения немедля растаяли. Стайка учеников торопливо пересекала вестибюль. Сплошь девочки, они держались вплотную друг к дружке, смеялись. Люсию они то ли не заметили, то ли не захотели замечать. Из далеких классов доносились голоса школьников, перекрываемые голосами учителей. Она услышала бряцанье и скрип работающего механизма школы: скрежет сдвигаемых стульев, стук роняемых книг, хлопки дверей.
Из коридора показалась учительница: Матильда Мур, преподавательница химии, начавшая работать в школе одновременно с Сэмюэлом Зайковски. Ее шаги по паркетному полу сопровождало стаккато высоких каблуков. Улыбнулась, приближаясь.
— Инспектор Мэй, не так ли? Я могу вам чем-нибудь помочь, вы кого-то ждете?
— Мне необходимо повидаться с директором.
— Сейчас посмотрю, свободен ли он, хорошо? Он вас ждет?
— Нет. Он меня не ждет. Да вы не беспокойтесь. Я знаю, где его найти.
На лице учительницы появилось неуверенное выражение, однако Люсия кивнула ей и свернула в сторону. Она поднялась, ощущая спиной взгляд Матильды, по короткой лестнице, ведшей в административную зону школы, услышала удаляющиеся шаги учительницы. Люсия подошла к двери директорского кабинета, постучала.
— Войдите.
Люсия так и сделала.
— Инспектор. Так-так.
Директор поднял взгляд от стола. За его спиной стояла, прижимая к груди стопку бумаг, Джанет, секретарша школы. Она улыбнулась Люсии, кивнула и, похоже, удивилась, не получив ответной улыбки. А затем извинилась и торопливо направилась к двери, соединявшей ее кабинет с кабинетом директора. Дверь беззвучно закрылась за ней.
— Инспектор, — повторил Тревис. — Должен признаться, не ожидал вашего визита.
— Нет, — ответила Люсия. — Полагаю, не ожидали.
Она так и осталась стоять у двери.
Директор немного помолчал. Потом откинулся в кресле назад, прокашлялся.
— Ладно, — наконец произнес он. — Чему обязан удовольствием?
— Оно закончено, — сказала Люсия. — Расследование.
— Да. Я знаю. Беседовал с вашим начальством.
— Вам не о чем беспокоиться, — продолжала Люсия. — В результатах расследования нет ничего, что может доставить вам неприятности.
Локти Тревиса упирались в подлокотники кресла. Он держал перед собой дорогую на вид ручку, подпирая ее с двух концов кончиками указательных пальцев.
— Если вы намереваетесь привести меня в замешательство, инспектор, вам следует высказываться с несколько меньшей двусмысленностью.
Люсия почувствовала, как ее легкие сжались от выплеснувшегося в кровь адреналина.
— В замешательство? — словно эхо, повторила она. — Нет, мистер Тревис. Это в мои планы не входит. Надеюсь, недавние события уже сделали это за меня.
Тревис опустил ручку на стол.
— Полагаю, чаю вы не хотите, инспектор Мэй. Имеет ли смысл предлагать вам присесть?
Люсия покачала головой.
— Не имеет, — сказал Тревис. — Разумеется. Ну что же. Давайте перейдем прямо к делу, согласны? Полагаю, вы имели в виду маленького Сэмсона. Полагаю также, что вы питаете некое недовольство, которое вам хотелось бы высказать.
— Питаю. И уже высказала. Но я надеялась, что необходимости разжевывать то, что и без того ясно нам обоим, у нас не возникнет.
— И что же это такое? — поинтересовался Тревис. — Скажите мне. Разжуйте, почему же нет?
Люсия вздохнула.
— Ответственность лежит на вас, мистер Тревис. Вы — виновная сторона. Вы повинны в смерти этого мальчика, точно так же, как повинны в том, что в актовом зале вашей школы пролилась кровь.
Несколько секунд директор сидел неподвижно. Лицо его никаких чувств не выражало. Затем он издал смешок — единственный, презрительный и резкий.
— Вы находите это забавным, мистер Тревис? Погиб еще один мальчик. Еще одна семья лишилась ребенка. А вы находите это забавным.
Лицо директора посуровело.
— Как вы смеете? — произнес он. И встал. — Повторяю: как вы смеете? Если я и нахожу в этой ситуации что-либо забавное, инспектор, так это нелепость — и неуместность — ваших утверждений.
— Я не принадлежу к числу ваших учеников, мистер Тревис.
— И что это значит?
— Это значит, не стоит разговаривать со мной так же, как с ними.
Директор усмехнулся снова.
— Я буду разговаривать так, как сочту нужным, юная леди. Да и какое право имеете вы требовать чего-то иного? Какое право имеете нагло врываться в мой кабинет и предъявлять мне обвинения, которые, как вам прекрасно известно, вы ничем подкрепить не можете?
— С юридической точки зрения вы, судя по всему, правы. Я не могу подкрепить их, во всяком случае, не настолько, чтобы они произвели впечатление на тех, кто принимает решения о необходимости каких-либо действий. Но я увидела и услышала достаточно, чтобы убедиться в их истинности.
Директор презрительно поморщился.
— Не следует особенно доверять тому, что говорят вам школьники и, — он мотнул головой в сторону двери смежного кабинета, — секретарши, инспектор. И те, и другие печально известны чрезмерной живостью воображения.
Из-за двери донесся шум, там что-то упало или опрокинулось, — по-видимому, Джанет отпрянула от двери, у которой подслушивала, и сбила на пол некую безделушку из тех, что во множестве, как уже знала Люсия, украшали ее письменный стол.
— Выводы из услышанного я делаю самостоятельно, мистер Тревис.
— Да что вы? Весьма прискорбно, в таком случае, что ваше начальство с ними, похоже, не соглашается. Как оно прореагировало, когда вы изложили ему вашу теорию?
— Дело Зайковски, как вам хорошо известно, закрыто. Дело Сэмсона вряд ли будет открыто. Весьма, как вы выражаетесь, прискорбно. Более того: позорно.
Директор школы улыбнулся. И даже ухмыльнулся.
— Вы называете это позором. А я здравым смыслом — качество, до прискорбного редкое среди государственных служащих нашей страны. — Он снова сел, снова откинулся на спинку кресла. — Вы избрали предметом нападок меня, инспектор. Почему? Почему не детей, которые мучили маленького Сэмсона? Почему не их родителей? А Зайковски? Вы действительно считаете, что я несу за случившееся ответственность большую, чем человек, лишивший жизни тех несчастных детей?
— Виновных вокруг много, мистер Тревис. Однако простой факт состоит в том, что вы могли предпринять что-то, способное предотвратить случившееся, но не предприняли ничего. Более того, вы обязаны были что-то предпринять. Вы знали — и знаете — об издевательствах, происходящих в вашей школе. Знаете, кто их жертвы, и кто из учеников, кто из учителей, несет за них ответственность. — Люсия приблизилась на шаг к его столу. — Вы как-то заявили Сэмюэлу Зайковски, что всеведущи. Это ведь точное ваше слово? Заявили, что вам известно все, что происходит в стенах этого здания. Даже если это было пустым бахвальством, мистер Тревис, вы все равно остаетесь главой этого учреждения и потому несете основную ответственность.
Директор школы зевнул.
— Я вам наскучила, мистер Тревис?
— Честно говоря, да. Наскучили. Ваши доводы моралистичны и наивны. А ваши манеры представляются мне неуважительными и неприятными. Да и вообще, вы отвлекаете меня от дел, куда более достойных моего внимания.
