обморок на уроке не открыл тайну… Или кто-то подбросил в учреждение так называемое «святое письмо» — и целый отдел, таясь друг от друга и добросовестно повторяя все синтаксические ошибки оригинала, переписывал по девять раз, а потом ещё целую пачку этих «святых писем» передали в другой отдел, спутав с какими-то документами — и говорят, дошло до скандала с вызовом психиатра… — тяжело вздохнул Селиверстов. — Или eщё двое школьников — отличники, победители каких-то олимпиад — увлеклись мистическими учениями, ходили на собрания, медитировали, всё внешне было очень благостно — но теперь один утверждает, что по воле кого-то из богов или пророков должен получить в собственность здание бывшего обкома, ибо оно есть «центр мира», а другого — будто бы какая-то секта смешанной конфуциано- баптистской веры должна возвести на трон императора Карабаха: ему открылось в медитациях, что он — истинный Ландсбергис, а Нагорный Карабах — истинная Литва, но сначала ещё надо в Аргентине или Таиланде найти эту секту… И родители обоих уже сами ищут каких-то тайнознающих и пытаются выяснить: а вдруг действительно — новая пророческая или подвижническая миссия? А то в соответствующих мифологиях так оно же и выглядит: какое-то всклокоченное исступление, чудаковатость, демонстративное самоуничижение, постоянная готовность к отказу от всего, внезапному уходу куда-то, бредовые на первый взгляд заявления и действия, но — и ужасные судьбы тех, кто не поверил, не принял такую миссию всерьёз, не посодействовал в исполнении… И некоторые даже думают: вообще все экстрасенсы — такие. Бывало даже: стоит в разговоре случайно признаться, что тоже имею отношение к сфере «аномального» — и сразу начинаются опасения, как бы сам не «тронулся», а потом — расспросы: надо ли совершать такие-то ритуалы, паломничества, поститься, идти на какие-то лишения, и если это не сделать, жить просто нормальной человеческой жизнью — что их за это ждёт? То есть — стоило пуститься в эти поиски, и вот уже привязанность к чему-то земному — грех, «чувственные наслаждения» — гpex, богатство, материальный достаток — грех, и даже, представь себе, деторождение, материнство — и то грех! И вот так, за что ни возьмись, всё — грех, язычество и дьявольская гордыня, мерзость и прелесть падшего миля, низшая земная привязанность, от всего надо очищаться лишениями и страданиями, вырвать из души всё, что дорого в этом мире, чем-то жертвовать, браться за неприятное и непосильное как свою обязанность в этой жизни, идти вразрез с законами, традициями, социальными установками, собственной интуицией и чувством долга, переступить через свои интересы, призвание, оставить семью, прослыть чудаком, посмешищем, наконец, вовсе потерпеть неудачу в этой жизни, ведь главное — не сделать что-то на благо других людей, а чтобы самому не было слишком хорошо и радостно жить, ибо весь этот мир глубоко враждебен человеку, полон греховных соблазнов, которые губят душу, все его наслаждения есть зло… А человек же наверняка чувствует: для него, например, лучше быть целителем, не монашествуя, или исследовать биополе научными методами, не отказываясь от чая и кофе! Но вопрос стоит так: нет, ты откажись от всего, поломай всё, потеряй всё, прими обет безбрачия, чтобы даже сам твой род прервался на тебе… И это — высшее, трансцендентальное знание? Это — ответы на вопросы, поставленные сознанием землянина 20-го века? Это — то, без чего нам было так плохо под тоталитарным гнётом? Или почему столько людей — и совсем не глупых — именно это там и находят?
— И…всё — только, чтобы кое-как сплотить общество на почве обрядов и мифов для удобства практической политики? А что будет с теми, кто пойдёт глубже, захочет понять, какая реальность за всем этим стоит — никого не интересует?
— Да вот — не понимаю… Если говорят о какой-то морали, возврате к истокам, традициям — то зачем ломать всё мировоззрение, представления об истории и устройстве Вселенной? Или о покаянии, какой-то исторической вине — в чём она у данного конкретного школьника? А если цель — дать чувство покровительства тому, кто хочет быть вечно слабым и ведомым, и для кого духовность — это обязательно место за чьей-то широкой спиной…
— То, тем более, какое же это покровительство, в чём оно тут? — не выдержал Кламонтов. — Ему же, слабому, наверно, хочется, чтобы кто-то понял и не отверг его — такого, какой есть, чтобы его, несовершенного и грешного, кто-то пожалел — а его опутывают обременительными ритуалами, унизительными запретами, угрожают карой за то, что не живёт по обычаям другого народа в другую эпоху — а то и просто за физиологические отправления организма, которых никак не избежать, пока живёт в этом теле! И это — то, чего достоин слабый и несчастный, ищущий покровительства? Не какая-то высшая любовь, и не обычное человеческое сострадание — а ужас механически тупого суда и кары за несоблюдение древних прописей без малейшего понимания современных реалий? Но сейчас — уже не те богачи и не те нищие, не та законы и не та экономика! И что ему остаётся делать? Всё равно тупо и бессмысленно пытаться жить по-старому? Или — смириться с перспективой попасть в ад за то, что жил, как удобнее теперь? Будто «там» кому-то нужны — именно его ужас и отчаяние, а не любовь и благодарность…
И тут… Кламонтов снова спохватился — что говорит не о главном…
— Подожди, но… если бы это только слова… А то — смотри, что мы читаем, о чём слышим! Материализация культовых предметов, явления каких-то сущностей, голоса, видения… И люди в особых состояниях сознания — что-то записывают, зарисовывают, даже фотографируют. И есть эти фотографии, рисунки, записанные таким образом пророчества и даже целые поэмы, и знаки на теле у контактёров… Вот это как понять?
— А я всё ждал, когда мы дойдём до этого, — признался Селиверстов. — И всё думал — что смогу ответить… С одной стороны — столько сообщений как о реальных событиях, причём тут — и религиозно- мистические откровения, и новые научные теории, земные исторические тайны, подробности жизни на других планетах… А с другой стороны — что, если бы и ты помнил якобы телепатический контакт из аудитории, и совсем не помнил, что был на собрании? И такая история вполне может пойти дальше, через сотни километров и сотни лет — как религиозное чудо, знамение. Как же — человек «сам видел», «сам слышал», уверен, что всё так и было… Да, в том-то и ужас — можно так творить не чудеса, но легенды о чудесах, которых не было. Хотя конечно — всё не объяснить только через гипноз. И этот твой «контакт» — явно вторичен, построен на известных по литературе образцах — но откуда сами образцы? И где всему этому какое-то начало, первоисток? А то и я лично знаю случаи, когда люди были потрясены видениями такого плана… Одного человека в его сне или контакте — таинственные существа сопровождали на мрачный пустынный холм, названный ими Мировой Голгофой, второй — присутствовал как бы на католической мессе, но там же ему было сказано, что это — в другой галактике, а третий — из своего сна запомнил и, проснувшись, записал какую-то «формулу кванта переходного пространства», где размерность слева и справа различается на сомножитель — корень квадратный из килограмма… — Селиверстов снова вздохнул. — Вот и пойми такую формулу… И какие уж собрания сект: с первым это случилось в геологической экспедиции посреди безлюдной тундры, второй был серьёзно болен, несколько недель никуда, кроме поликлиники, из дома не ходил, а третий записал формулу в поезде, возвращаясь из командировки… Вот о таких случаях — что думать? Бытие определяет сознание — и о чём человек узнаёт наяву, то потом видит во сне, только и всего? И соответственно толкует сны, опираясь на те же источники? Но всё равно вопрос: почему — читает и слышат о таком наяву? И почему, случись любой кризис: в науке, политике, даже экономике — тут же в таком количестве появляются вот эти, которых «озарило свыше», которые «точно знают», «сами видели», призывают всех от чего-то отказаться, в чём-то покаяться, а главное — заявляют: уж теперь, в отличие от прошлых разов, всё будет по-настоящему? И всякий раз столько людей верят — и действительно откуда-то уходят, вступают в организации, принимают обеты… А потом всё входит в более- менее привычную колею — но кто-то уже постригся в монахи, известен как пророк или юродивый, кто-то в ожидании конца света поспешил расторгнуть брак, пожертвовал на храм такой-то секты наследство детей и внуков, выдал на исповеди государственную тайну… И всем им теперь объясняться снова с обычными земными властями — которые где были раньше, когда проповедовали глашатаи мировых потрясений, которых, наоборот, не найти теперь? Как будто что-то неподвластное ни политикам, ни учёным — шествует через века и страны, и всякий раз собирает в земном человечестве обильную жатву изломанных судеб…
И снова будто что-то коснулось Кламонтова — но уже не космически и мистически великое, а жутко- инфернальное, из глубин зла, по самой природе враждебное человеку как разуму — и всему, что составляет смысл и содержание его жизни…
