здесь… — добавил Итагаро. — Да, что-то не то. И больше похоже именно на яд избирательного действия.
— Но избирательного — в отношении всех рас, кроме нашей, — как-то механически, словно ещё под влиянием собственной догадки, ответил Джантap. — Странно…
— Да, я тоже думаю… — согласилась Фиар. — Как раз 'грешная' раса остаётся — а все 'благочестивые' уходят… Не понимаю…
— И всё же, будь это яд из секретных правительственных лабораторий — наверняка кто-то давно понял бы, в чём дело, — добавил Лартаяу. — Тем более, не растерялись же тогда, с этой нашей записью, не объявили её знамением конца мира по вере в Вохрила, Элбэ, или ещё кого-нибудь! А тут вместо того, чтобы прямо заявить о химической атаке или диверсии… Значит — сами не знают, с чем имеют дело!
— Верно… — согласился Донот. — И в Моаралане не погнали всех сразу каяться в храмы — хотя некоторые яды тоже обладали психотическим действием…
— Но не могут персонажи древних мифов на самом деле явиться судить и разрушить целое Мироздание! — не дал ему договорить Итагаро. — Наше, реальное, размером в миллиарды световых лет!
— Так-то так, но что-то же происходит, — ответила Фиар его же словами. — И кому-то правители этого мира тысячелетиями демонстрировали верность. Молитвами, жертвоприношениями… И только наши, чхаино-каймирские — мудрые руководители общества, уверенные в себе и в том, что действует на общее благо — а остальные… Так и есть — какие-то шуты, придворные… Слуги кого-то, кто сам известен только из мифов… Но пока… Хотя не думаю, чтобы всерьёз произошло то, что нереально в нашем мире — но время, объявленное до чего-то, приближается… А мы сидим тут вместо того, чтобы как-то действовать…
— Да, надо куда-то идти, что-то делать, — согласился Итагаро. — Но я не могу сообразить — куда и что именно? А сколько прочли, сколько их всех у нас побывало — и что в результате? Даже о наших горных жрецах — ничего определённого…
— А вот же кто мог бы нам что-то объяснить, — согласилась, в свою очередь, Фиар. — Но о них тут за всё время — ни слова… И ни в одной из книг — ничего о том, как с ними связаться, где искать…
Разговор снова прервался — yжe в напряжении судорожного, лихорадочного мысленного поиска. И Джантар стал молча думать: действительно, как странно — нигде, ни в одной из книг и ни на одном из занятий, даже не были упомянуты горные жрецы Чхаино-Тмефанхии и Каймира… А ведь, казалось бы — они, бывшие легендарной надеждой и духовной опорой многих поколений каймирцев, уж наверняка должны быть реально доступны тем, кто во все эти времена искал мудрости, исцеления, приюта, спасения от опасностей… Но — о них ничто не давало знать даже единой фразой в книге или точкой на карте! В библиотеке, специально подобранной для интерната такого профиля… И сейчас вспоминались лишь совсем другие, не каймирские, легенды и предания о тайных обителях — до которых тогдашние путники добирались с немалым трудом и даже риском для жизни, руководствуясь ниспосланными им видениями, и иногда — указаниями жителей встретившихся по дороге селений. И вообще эти предания относились, как правило, лишь к старым временам — и мало что говорилось о конкретной судьбе людей, добравшихся до таких обителей и принятых там сейчас, при жизни нынешних поколений. А уж что следовало думать — исходя из того, что всё же говорилось… Ведь если особо подчёркивалось, что человек, вступая там в какое-то братство, рвал все старые связи — и словно начинал в том же теле новую жизнь, как бы 'умирая' для своего прошлого, родных и близких во внешнем мире, который с этого момента точно так же 'умирал' для него — о ком и о чём можно было говорить и думать с каким-то доверием и надеждой? Если эти организации — пользуясь либо интересом человека, либо его отчаянием, либо тем и другим сразу — стремились заполучить его всецело, без остатка, напрочь оторванным от всего, чем он жил раньше?.. Однако что странно — о горных жрецах Джантару как будто вовсе не приходилось слышать ничего определённого! Будто никто не знал лично конкретных людей, присоединившихся к ним — или наоборот, у них самих будто не было родственников и прошлого во внешнем мире… И даже Ратона почему-то, как ни старался в одну из ночей, когда ещё только нашли в библиотеке книги с картами, не мог хоть приблизительно определить местонахождения их обителей — словно сам маятник упорно не желал дать ответ… Но… не означало же это, что сами горные жрецы в нынешнюю эпоху остались лишь мифом?..
— Нет, а правда — к кому можно обратиться? — снова заговорил Итагаро, не дав Джантару эмоционально среагировать на новую, поистине страшную догадку. — Да, мы привыкли верить, что где-то есть носители высшего знания, стражи высшего блага… И где они сейчас, когда происходит такое?
Но и тут ответом было лишь несколько мгновений молчания. И Джантар вдруг понял: да, нечего сказать, нечего ответить на это. При том, сколько прочли, передумали, спорили о прочитанном. И даже нечего вспомнить — по крайней мере, сразу — из всей этой учёбы…
— А те, кого мы тут видели… — снова начал Итагаро. — Так они же сами куда-то уходят, удаляются из общества… И потом сидят в своих норах — и оттуда мучают, изводят страхом самые чистые, совестливые души, тех, кто действительно готовы обратиться к добру и мудрости! А сейчас из их излияний даже вспомнить нечего, — признался Итагаро в том же. — Потоки общих слов о высшей нравственности, праведности, святости и тому подобном… Но сами подумайте: сила и обладание тайной — ещё не есть нравственность!.. И тут же — что-то о непомерно долгих сроках учёбы, ступенях посвящений, испытаний… И что, думаете — могли бы мы рискнуть к ним обратиться? И они хоть сейчас открыли бы нам какие-то свои тайны? Или тоже пришлось бы, как ни в чём не бывало, рассесться вокруг этого монастырского наставника, чтобы он нам начал важно втолковывать, какие мы все нехорошие и несовершенные? А то похоже, лишь это и нужно — заронить в душу зерно страха, связав его с чем-то таким, что ты всё равно никак не можешь проверить — и насаждаться произведённым эффектом! Нужно, чтобы перед ними унижались, умоляли их о доступе к каким-то тайнам, соглашались поломать свою жизнь ради этого! А кто и когда видел их там, где действительно происходят какие-то трагедии? Не в мифах, не в легендах — наяву? Ну, хотя бы в той же Моаралане?
— Подожди, здесь что-то не так… — начала Фиар. — И нам надо думать не об этом…
— А что — не так? Что наука предупреждает об опасности — но не мучает страхом? И в ней можно выдвигать гипотезы — и это не есть ни кощунство против чего-то высшего, ни сомнение в человеческих качествах учителя — а недостаток знаний не есть личная неполноценность ученика? И именно это я вспоминаю, когда пытаюсь понять, чему нас учили! Почти каждый так и начинал: путь к совершенству — только через мою богоподобную персону…
— В идеале! — нетерпеливо, но снова неуверенно возразила Фиар. — А всякий идеал чем-то отличается от реальности!
— Вот именно! И это их богоподобие — идеал, которые отличается от реальности! Нельзя же представить, чтобы в торговом центре продавался баллон идеального газа при температуре абсолютного нуля! И так же — с их всеведением и всемогуществом! Тем более — то и дело, во множестве притч и примеров, проводится идея: не требуй от них невозможного! То есть: как почитать их, благоговеть перед ними — так они знают всё, а как дойдёт до дела — нет? Но и говорить на равных нельзя — можно лишь покорно внимать?.. Хотя подумайте: зачем им таиться, зачем эта недоступная важность, ступени посвящения, если они — стражи общего блага и такие бескомпромиссные борцы за него? Разве не те же цели и у нас? Или — благо человечества должно твориться в тайне от человечества? А… реальные трагедии — такие, как сейчас? Или — те же войны, перевороты, массовые казни? Где они тогда? И только потом от их имени кто-то заявляет: мол, что-то было неверно понято — или наоборот, человечеству в такую-то эпоху было открыто не больше, чем оно могло понять… Но позвольте — что за божественные сущности, которые вроде бы творят добро, а реальный итог — зло? И что за высшая мудрость, которую можно переврать как угодно? Нo всякий раз виноваты мы — а они непогрешимы… И вот такую идеологию мы в первую очередь изучали! Вот вам и тайны цивилизации, которые мы должны были знать на какой-то крайний случай!..
— В общем — опять к вопросу, нравственно ли торговать спасением за личную преданность, — ответил Донот, вспоминая одну из недавних дискуссий. — Хотя — тут уже не до таких споров…
— Но как вы не понимаете, что тайну приходилось хранить в первую очередь от светских властей! — не выдержал Ратона. — Которые со своей манией контроля во всём и над всеми — готовы влезть в то, чего не способны понять!
