— Трипио, назови нам счет, — потребовал Ландо.
— С учетом последнего изменения правил, господа, счет следующий: девяносто три очка у Мастера Соло и восемьдесят семь очков — у генерала Ландо.
Игроки переглянулись.
— Последняя сдача, дружище, — сказал Хэн.
— Последние секунды твоего обладания «Соколом», Хэн, — съязвил Ландо.
— Кореллианский гамбит, специально для а последней сдачи, — сообщил Трипио.
Хэн почувствовал, что его мозг отключается по мере того, как он пытается вспомнить свои карты в прошлом гамбите. Он взглянул на Ландо и увидел, что тот собирается объявить всего одну из своих карт, а остальные готов сбросить на центральное поле стола.
Хэн наконец решился взглянуть, есть ли у него самого хоть одна стоящая карта. Есть — «Уравновешенность» и «Умеренность», но ни та ни другая не помогут ему перевалить за сотню. Он выбрал «Уравновешенность» — двенадцать очков, — нажал кнопку и сбросил остальные карты.
Масти и очки на картах стремительно менялись, сплываясь в мутное пятно, и наконец начали одна за другой устанавливаться.
Ландо с ужасом разглядывал доставшуюся ему шваль, в то время как у Хэна оказался весь крутняк: «Отречение от Короны», «Стойкость», «Звезда», «Королева Воздуха и Тьмы» и все то же «Равновесие». С этими картами он явно вырывался за сотенный предел и оставлял Ландо в глубокой заднице.
Он готов был возликовать, но тут Трипио бесстрастно сообщил:
— Перемена правил.
Хэн выжидающе уставился на робота.
— Этот раунд будет обсчитываться по методе духовника Фигга, — сказал Трипио.
Хэн и Ландо взглянули друг на друга: какого Фигга?
— В заключительном раунде все нечетные карты крупного достоинства вычитаются из конечного результата. Это означает, Мастер Соло, что, хотя вы и получили десять очков за «Стойкость» и «Королеву Воздуха и Тьмы», вы теряете в общем итоге сорок одно очко — за «Уравновешенность», «Звезду» и «Отречение от Короны». — Трипио помолчал. — Я боюсь, что вы проиграли, сэр. Генерал Калриссиан получает шестнадцать очков при общем итоге — сто три, а вы остаетесь с конечным результатом шестьдесят два.
Хэн отупело смотрел на свой полупустой бокал. Ландо в восторге забарабанил по столу:
— Хорошая игра, Хэн. Теперь ты можешь отправляться за Леей. Может быть, ты хочешь, чтобы я отправился с тобой?
Хэн продолжал смотреть на стол, на свое пиво — на что угодно, но только не на Ландо. Он был опустошен. Сегодня он не только узнал о трагедии с Леей, но и потерял свой корабль, которым владел больше десяти лет.
— Подавись ты своим «Соколом», — пробормотал он и взглянул наконец на Ландо.
— Брось, Хэн. Ты просто спятил. Эта игра ничего не значит… Просто…
— Нет, «Сокол» твой. Ландо. Я честный игрок, и я понимал, на что иду, начиная игру. — Хэн стоял, повернувшись спиной к Ландо, не притрагиваясь к остаткам пива.
— Трипио, внеси изменения в регистрационные данные «Сокола». И свяжись с центральной транспортной службой. Организуй дипломатический транспорт для Леи. После всего этого я не буду заниматься ее доставкой.
Ландо неуютно поежился:
— Но я буду заботиться о нем, Хэн. — Он не получит ни царапины.
Не ответив ни слова, Хэн подошел к дверям комнаты, открыл их и вышел.
ГЛАВА 4
Заложив руки в черных перчатках за спину, адмирал Даала внушительно возвышалась на мостике имперского Звездного Разрушителя «Горгона».
В иллюминатор были видны сверкающие газы, испускаемые скоплением синих звезд-гигантов, что превращало туманность Котла в зрелищное световое шоу. Недалеко от «Горгоны» стояли на приколе еще два корабля — «Василиск» и «Мантикор». Ионизированные газы мешали работе датчиков вражеских кораблей, делая туманность идеальным местом для секретного базирования трех вооруженных до зубов кораблей.
Даала услышала неуверенные шаги позади себя и, обернувшись, увидела командора Кратаса.
— Слушаю вас, командор. — Оливково-серая форма облегала ее как собственная кожа, не затрудняя движений, а грива медных волос развевалась наподобие хвоста кометы.
Кратас отдал приветствие по всей форме и остался стоять на ступеньку ниже мостика.
— Адмирал, — начал он, — за девятьсот часов мы произвели подсчет потерь, понесенных нами в сражении у Кессела.
Рот Даалы сжался в бескровную немую щель. Кратас был призван в Имперский флот из оккупационных войск, действовавших на одной из отдаленных планет. Это был человек небольшого роста, с аккуратно подстриженными темными волосами. Над широко расставленными водянистыми глазами нависали густые брови, а губы были настолько тонки, что казалось, их просто нет. Лучшей же чертой Кратаса, по мнению Даалы, была его беспрекословная исполнительность. К тому же он получил хорошее образование в Имперской военной академии на Кариде.
— Докладывайте, командор, — обратилась к нему Даала.
Кратас тотчас же стал отчитываться:
— В целом мы потеряли три эскадрильи «сидов», как вы понимаете, всех людей и ресурсы на борту «Гидры».
Даала ощутила острый приступ ярости при упоминании о своем погибшем боевом корабле. Кратас почуял что-то недоброе в ее лице, и ему стало не по себе.
«Гидра» — четвертый Звездный Разрушитель Даалы — была разнесена на куски у одной из черных дыр скопления Черная Прорва. Это была первая значительная потеря Даалы в сражении. Одна четвертая часть ее боевой мощи была уничтожена Хэном Соло и изменницей Кви Ксукс, которые, похитив супероружие — Поджигатель, сбежали со строго охраняемого исследовательского комплекса «Черная Прорва».
Кратас продолжал докладывать. Голос у него немного дрожал, но постепенно он успокоился.
— Сорок «сид»-истребителей с «Гидры» удалось перебазировать на другие Разрушители, что несколько компенсирует наши потери.
Звездные Разрушители Даалы совершили вылазку из Черной Прорвы, намереваясь уничтожить Хэна Соло, но попали в поле зрения флота Кессела, этих, по мнению Даалы, взбесившихся шакалов. Хотя ее Звездные Разрушители разбили почти две трети кораблей Кессела, «Василиск» серьезно пострадал и должен был связаться с навигационными компьютерами «Горгоны» и передать информацию нового места базирования, то есть туманности Котел.
— Как продвигается с ремонтом «Василиска»? — спросила она.
Кратас громко щелкнул каблуками, показывая, как ему приятно сообщать хорошие новости:
— Три из четырех разбитых турболазерных пушек починены и теперь находятся в состоянии боеготовности. В течение двух ближайших дней мы думали закончить ремонт четвертой батареи. Ремонтные модули завершили устранение пробоины в обшивке корабля. Внешние палубы — с седьмой по девятую — вновь герметизированы, и в настоящее время мы заполняем их воздухом. Восстановлена разрушенная система диспетчерского контроля, блок навигации и прицельные консоли также приведены в рабочее состояние. Он сделал глубокий вдох:
— Говоря коротко, я полагаю, что весь наш. флаг готов к сражению.
Даала поближе наклонилась к обзорному окну, касаясь длинными пальцами его выполненного под дерево обрамления. Она безуспешно пыталась скрыть довольную улыбку, растекавшуюся по ее лицу.
