ручку, давая понять, что будет терпелив и дослушает до конца. Пиркс умышленно распространялся о вещах, известных любому младенцу, чтобы отсрочить ту минуту, когда придется вступить в область, где его знания оставляли желать лучшего.
– Такие передаточные линии находятся как на этой, так и на “той стороне”, - тут Пиркс набрал скорость, как корабль, входящий в родные воды. - На той стороне их восемь. Они соединяют Луну Главную со станциями “Центральный Залив”, “Сонное Болото”, “Море Дождей”…
– Это ты можешь опустить, - великодушно разрешил шеф. - И гипотезу о возникновении Луны - тоже. Я слушаю…
Пиркс заморгал.
– Помехи в связи возникают тогда, когда линия оказывается в зоне терминатора. Когда некоторые ретрансляторы находятся еще в тени, а над остальными уже восходит Солнце…
– Что такое терминатор, я знаю. Не надо объяснять, - задушевно сказал шеф.
Пиркс закашлялся. Потом высморкался. Но нельзя же тянуть до бесконечности.
– В связи с отсутствием атмосферы корпускулярное излучение Солнца, бомбардируя поверхность Луны, вызывает… э-э-э… помехи в радиосвязи. Именно эти препятствия препятствуют…
– Препятствия препятствуют - совершенно верно, - поддакнул шеф. - Но в чем же они состоят?
– Это вторично возбуждаемое излучение, эффект. Но… Но…
– Но?… - благосклонно повторил шеф.
– Новинского? - выкрикнул Пиркс. Вспомнил все же. Но и этого было мало.
– В чем заключается этот эффект?
Вот этого Пиркс и не знал. Вернее, раньше знал, но забыл. Вызубренные когда-то сведения он донес до порога экзаменационного зала, как жонглер несет на голове целую пирамиду из самых невероятных предметов, но теперь-то экзамен остался позади… Шеф сочувственно покачал головой, прерывая его бредовые измышления об электронах, вынужденном излучении и резонансе.
– Н-да, - произнес этот безжалостный человек, - а профессор Меринус поставил тебе четверку… Неужели он ошибся?
Пирксу показалось, что он сидит вовсе не в кресле, а на вулкане.
– Мне не хотелось бы огорчать его, - продолжал шеф, - так что пусть он лучше ничего не узнает…
Пиркс облегченно вздохнул.
– …но я попрошу профессора Лааба, чтобы на выпускном экзамене…
Шеф многозначительно умолк. Пиркс замер. Не от этой угрозы: рука шефа медленно отодвигала документы, которые Пиркс должен был получить вместе со своей миссией.
– Почему не существует связь посредством кабеля? - спросил шеф, не глядя на него.
– Потому что это дорого. Коаксиальный кабель соединяет пока только Луну Главную с Архимедом. Но в течение ближайших пяти лет намечают всю радиорелейную сеть сделать кабельной.
Не переставая хмуриться, шеф вернулся к первоначальной теме.
– Ну, ладно. Практически каждую ночь на Луне станция “Менделеев” отрезана от всего мира на двести часов. До сих пор работа там шла нормально. В прошлом месяце после обычного перерыва в связи станция не откликнулась на позывные “Циолковского”. На рассвете со станции “Циолковский” отправили специальную команду. Выяснилось, что главный люк открыт, а в шлюзовой камере лежит человек. Дежурными были канадцы Шалье и Сэвидж. В камере лежал Сэвидж. Стекло его шлема треснуло. Он умер от удушья. Шалье удалось найти лишь сутки спустя на дне пропасти под Солнечными Воротами. Причина смерти - падение. В остальном на станции был полный порядок: нормально работала аппаратура, сохранились нетронутыми запасы продовольствия и не удалось обнаружить никаких признаков аварии. Ты читал об этом?
– Читал. Но в газете писали, что произошел несчастный случай. Психоз… двойное самоубийство в припадке помешательства…
– Вздор, - перебил шеф. - Я знал Сэвиджа. Еще по Альпам. Такие люди не меняются. Ну, ладно. В газетах писали чепуху. Прочти-ка доклад смешанной комиссии. Послушай! Такие парни, как ты, в принципе проверены не хуже, чем пилоты, но дипломов у вас нет, значит, летать вы не можете. А преддипломную практику тебе так или иначе пройти надо. Если согласишься - завтра полетишь.
– А второй кто?
– Не знаю. Какой-то астрофизик. В общем-то там нужны астрофизики. Боюсь, что ему от тебя будет мало пользы, но, может, ты подучишься немного астрографии. Ты понял, о чем идет речь? Комиссия пришла к выводу, что произошел несчастный случай, но остается оттенок сомнения: ну, скажем, неясность. Там произошло что-то непонятное. Что именно - неизвестно. Вот и решили, что хорошо бы послать туда в следующую смену хоть одного человека с психической подготовкой пилота. Я не вижу повода отказать им. В то же время, наверно, ничего особенного там не случится. Разумеется, смотри в оба, но никакой детективной миссии мы на тебя не возлагаем, никто не рассчитывает, что ты откроешь какие-то дополнительные подробности, проливающие свет на это происшествие, и это не твоя задача. Тебе что, плохо?
– Что, простите? Нет! - возразил Пиркс.
– А мне показалось. Ты уверен, что сумеешь вести себя благоразумно? У тебя, я вижу, голова закружилась. Я подумываю…
– Я буду вести себя рассудительно, - заявил Пиркс самым решительным тоном, на какой был способен.
– Сомневаюсь, - сказал шеф. - Я посылаю тебя без особого энтузиазма. Если б ты не вышел на первое место…
– Так это из-за “ванны”! - только сейчас понял Пиркс. Шеф сделал вид, что не слышал. Он подал Пирксу сначала бумаги, потом руку.
– Старт завтра в восемь утра. Вещей бери как можно меньше. Впрочем, ты уже бывал там, сам знаешь. Вот билет на самолет, вот броня на один из кораблей “Трансгалактики”. Полетишь на Луну Главную, оттуда тебя перебросят дальше…
Шеф говорил еще что-то. Высказывал пожелания? Прощался? Пиркс не знал. Он ничего не слышал. Не мог слышать, потому что был очень далеко, уже на “той стороне”. В ушах у него стоял грохот старта, а в глазах - белый, мертвый огонь лунных скал, и на лице его было написано полнейшее остолбенение. Сделав поворот налево кругом, он наткнулся на большой глобус. Лестницу преодолел в четыре прыжка, словно и вправду был уже на Луне, где притяжение уменьшается в шесть раз. На улице Пиркс чуть не угодил под автомобиль, который затормозил с таким визгом, что прохожие остановились, - но он даже не заметил этого. Шеф, к счастью, не мог наблюдать, как Пиркс начинает вести себя “рассудительно”, ибо снова погрузился в свои бумаги.
За последующие двадцать четыре часа с Пирксом, вокруг Пиркса, в связи с Пирксом произошло столько всего, что временами он чуть ли не тосковал по теплой соленой “ванне”, в которой абсолютно ничего не происходит.
Как известно, человеку одинаково вредны и нехватка, и избыток впечатлений. Но Пиркс таких выводов не делал. Все старания шефа как-то преуменьшить, ослабить и даже принизить значение миссии не возымели, скажем прямо, никакого действия. В самолет Пиркс вошел с таким выражением лица, что хорошенькая стюардесса невольно отступила на шаг; впрочем, это было явное недоразумение, так как Пиркс вообще ее не заметил. Шагал он так, словно возглавлял железную когорту;
