MSE-роботы рыскали по столовой подобно ищущим добычу хищникам, но по своей конструкции они были не в состоянии подбирать тарелки и направлять их через специальные отверстия в автоматизированные кухни. Возле скользящих дверей бесстрастный робот SP-80 методично смывал со стены брызги и пятна от пищи.
«Капитан!» — приветствовал Люк Угбуза, который ответил по-военному кратким жестом. Люк присел рядом с Крей.
«Люк». Её обращение было приятельски небрежным. Люк увидел, что Крей обрезала свои волосы. Или это Угбуз, пользуясь своей властью, заставил её сделать это? Без макияжа, в своей оливково-серой форме, великоватой для её тонкой фигуры, и с короткой стрижкой она походила на неуклюжего подростка.
'Бери стул, парень. Дай своим костям отдохнуть. Не думай, что наш утренний налёт был последним. Принесите нам кофе, -добавила она, едва взглянув на роботов. — Хочешь кофе, Трив?
«Хочу, — ухмыльнулся тот. — Интересно, что за бурду выдают эти автоматы?»
Крей рассмеялась, и смех прозвучал грубовато и резко. Впервые за последние месяцы Люк видел её смеющейся и настолько расслабившейся; это было странное ощущение. «Люк, ты вертишься здесь, чтобы получить голографические данные? Не знаю, кто организовал местную библиотеку. Не позднее, чем…»
«Мне надо поговорить с тобой, Крей. — Люк кивнул на открытую дверь через которую он вошёл и добавил: — Без свидетелей».
Она нахмурилась. В тёмных глазах промелькнуло беспокойство, хотя она, несомненно, считала его своим товарищем-штурмовиком. Возможно, она помнила — в какой-то степени — что они были друзьями, так же как и то, что её звали Крей Мингла. Люк знал и раньше о фанатичной преданности режиму со стороны штурмовиков, но с такой степенью внушаемости ему ещё не приходилось сталкиваться. Может быть, это был единичный эксперимент, не имевший продолжения? Может быть, такая внушаемость использовалась лишь в данном конкретном случае в связи с большой секретностью?
Он глубоко вздохнул, раздумывая, чем объясняется его плохое самочувствие — то ли состоянием мозга, то ли процедурой массированного внушения. Понадобится вся Сила, которую он сможет собрать, чтобы вывести Крей из гипноза.
Крей встала и направилась за Люком к двери. Она шла, изредка наталкиваясь на разбросанные тарелки и слоняющихся роботов. Даже её походка стала мужской. Она делала это бессознательно, подобно тому, как гаморреанцы усваивали чужую речь. Трипио и Никос шли следом. Рука Люка скользнула вниз, к бластеру. Большим пальцем руки он спустил предохранитель.
Ему никак не удавалось улучить момент, чтобы воспользоваться оружием.
Люк и Крей на минуту задержались, пропуская к двери заросшие белой шерстью существа. «Не знаю, до чего могут дойти вербовщики, — пробормотала Крей, покачивая головой. — Вы только взгляните. Рекрутов набирают отовсюду, даже из этой чёртовой дыры. Они и дальше будут брать их из самых гнилых мест». Трёхногие существа продолжали бесцельно бродить по столовой, изредка ударяясь о мебель и сталкиваясь с роботами MSE. Если результаты воздействия на гаморреанцев были весьма ощутимы, то в случае трёхногих операция по внушению не возымела какого-либо видимого действия. Где же к ним приживлялись электроды? — подумал Люк.
Вдруг дверь со свистом распахнулась и кто-то прорычал: «Хватайте их!»
Это было соперничающее с гекфедами другое племя гаморреанцев — клагги.
Угбуз и его сторонники вскочили из-за стола. По всей комнате засверкали, загрохотали бластеры. К обычной одежде клаггов и прямо к коже были прикреплены тесьмой остатки формы штурмовиков. Они выкрикивали команды и проклятия. У Крей вырвалось ругательство. Откинув стол и превратив его во временный барьер, она открыла ураганный огонь, не обращая внимания на смертельные рикошеты, пересекавшие комнату во всех направлениях. Первый же её выстрел пронзил грудь одного клагга и отбросил его назад. В комнату, стреляя на ходу, продолжали вбегать гаморреанцы. Они были вооружены бластерными карабинами, полуавтоматами, пиками и топорами. Они хотели драки.
Два гаморреанских племени столкнулись в месиве плоти и металла и начали уничтожать друг друга, как если бы они встретились не на борту космического корабля, а на своей родной планете. Крей воскликнула: «Отбросы пожирают мятежников! Капитан!» — и бросилась в драку прежде, чем Люк смог её остановить.
«Крей!» Люк успел сделать пару шагов, но пол вдруг накренился, и он столкнулся с двумя обезумевшими трёхногими. Один из клаггов с ужасным воплем набросился на него, размахивая топором. Люк увернулся и чуть не упал. Отпихнув трёхногих к дверям, он схватил стул и, ударив по топору, отбросил его в сторону. Тогда клагг ринулся за беззащитным трёхногим и схватил одного из них за ногу. Бедняга заверещал, беспомощно перебирая щупальцами. Люку понадобилась вся Сила, которую он смог сконцентрировать, чтобы вновь схватить стул и бросить его в спину гаморреанца. Затем он выхватил Огненный Меч и, встав в дверях, дал возможность трёхногим ускользнуть в коридор.
Гаморреанец швырнул в него стол, но Люк рассёк его надвое. Клагг хотел уже броситься с топором, но в этот момент выстрел бластера поразил Люка в плечо. Либо бластер был неудачно направлен, либо его энергия была на исходе, но выстрел лишь сбил Люка с ног. Он покатился по полу, теряя сознание.
Когда клагги отступили, оставив после себя лужи крови и груды изломанной мебели, Люк на мгновение пришёл в себя. Но все, на что его хватило — это отключить свой Огненный Меч.
Боль обожгла его так остро, что Люку показалось, что на ногу плеснули кислотой. Он вскрикнул, сжавшись на грязной куче одеял. Кто-то довольно ощутимо похлопывал его по лицу, пытаясь привести в чувство.
«Может быть, что-то можно найти в больничном отсеке?»
Это был голос Угбуза.
В ответ послышалось неприязненное сопение, и Люк ощутил на лице и обнажённой груди брызги слюны. Боль усиливалась. Кто-то сильно стягивал повязкой его левую ногу.
Нет, это не бинт, подумал он, отметив шелестящий звук липкой ленты. Знакомый звук. Если бы не эта лента, восстание потерпело бы поражение в самый первый год.
Воздух холодил открытую поверхность бедра, колена и ступни, а грубые когтистые руки продолжали покрывать его ногу слоем ленты.
Острая боль вновь заставила его вскрикнуть, и Угбуз проговорил: «Терпи, парень».
Люку казалось невероятным, что имперские солдаты подверглись нападению со стороны своих же. Он открыл глаза.
Это была какая-то хижина. Потолок находился всего в паре метров над его головой и был сделан из пластиковых трубок, покрытых остатками доспехов штурмовиков и тарелками из столовой, скреплёнными вместе проволокой и липкой лентой. Раскалённые добела стержни, являвшиеся единственным источником света, покачивались под стропилами. Провода от них тянулись к электробатарее. За дверью, прикрытой серебристым покрывалом с чёткой надписью «Собственность Имперского Флота», неясно виднелись серые стальные стены более просторного помещения -гимнастического зала или склада. Угбуз, скрестив руки, стоял в дверях, а над собой Люк увидел стоявшую на коленях огромную безобразную гаморреанку, которую Потман когда-то представил как Буллиак — главу племени гекфедов.
«Теперь среди нас нет обманщиков, — прорычал Угбуз после того, как Буллиак ушла. — у нас есть некоторые потери и несколько раненых, но эти мятежники больше не помешают выполнению нашей задачи». Он бросил Люку металлическую флягу, разбрызгивая её содержимое. Люк покачал головой. «Выпей! -потребовал Угбуз. — Я не доверяю человеку, который не может выпить».
Люк потянул фляжку к губам, но так и не смог выпить ни капли — острая боль опять пронзила его ногу. Чтобы как-то ослабить её, ему пришлось мобилизовать все свои знания и использовать все свои возможности по концентрации Силы.
«Топор», — подумал он. У нападавших клаггов были топоры. Может быть, его ударили топором? Он не мог точно вспомнить.
Голова его также раскалывалась от боли. Впервые до него дошёл ужасный смысл того, что он ранен — теперь он ещё в меньшей степени мог защитить себя, хотя такая защита вскоре могла стать необходимой.
«Почему всё складывалось так ужасно?»
— А что со штурмовиком Минглой? Таким худощавым парнем?'
