Синюшка расхохоталась.
— Мститель из тебя никудышный, — сказала она. — Зато ты убедил нас, что ты все тот же Хэн Соло. Прости, пожалуйста. Столько всего изменилось, что мы решили — ты тоже изменился.
— Он стрелял в меня, — повторил Хэн, решив на время отложить месть.
— И кто-нибудь другой выстрелил бы в ответ, не задавая вопросов, — Ана широко улыбнулась, демонстрируя ровные синие зубки, гордость Синюшки. — Но Хэн Соло не из тех, кто стреляет в друзей, неважно, что они с ним сделали.
Она сунула палец в прореху, оставшуюся в его штанах.
— Должна признать, так ты мне больше нравишься. Он вырвался.
— Прекрати, Синь.
— О-о, — ее улыбка стала еще шире. — Мы теперь женаты, верно? Кое-что все-таки изменилось.
— Только мой вкус, — парировал он, на время теряя чувство юмора.
— От контрабандисток до принцесс, — кивнул Зиен. — Трудно спорить.
Синюшка потянулась, демонстрируя гибкое потрясающее тело.
— Некоторым из нас не требуется предоставлять родословную, чтобы доказать свою ценность, — промурлыкала она. — Я всегда была лучше всех.
— Это точно, Синь, — восторженно подпел Малыш.
Селусс со стоном сполз на пол, прикрыв голову руками.
— Похоже, Селусс слегка погорячился, — заметила Синюшка, глядя на него. — По-моему, он не собирался причинить тебе боль.
— Надеюсь, что нет, — проворчал Хэн, не желая смягчаться. Зад пекло по-прежнему. Хэн сделал попытку изучить пострадавшее место. Чубакка захихикал. — Помолчал бы, варежка. Больно же.
— Пошли, — сказала Синь. — У меня есть бальзам, который творит чудеса.
Зиен обнял Хэна за плечи:
— А затем мы сядем и поговорим.
Селусс тихо свистнул.
— Ты можешь пойти с нами, — сказал ему Малыш ДКсо'лн. — Но лучше держись подальше от Хэна.
— И бластер у него заберите, — добавил Соло. — Я еще не в очень дружеском настроении.
Идти было больно, но Хэн предпочел бы провести один день на Хоте, чем показать хоть кому-нибудь боль. Особенно Чуи.
Вдоль вонючего потока они прошли в переходную камеру. При появлении Хэна три десятка контрабандистов разных рас и мастей потянулись за оружием. Хэн с трудом удержался, чтобы не оглянуться на Чубакку. Ход все-таки изменился.
Радикально.
Раньше стычки были сугубо личными. Похоже, теперь уже нет.
Переходная камера Скачка-1 представляла из себя нечто далекое от воображения любого проходимца. В одном углу кучей были свалены кости. Вообще-то кости принадлежали разнообразному зверью, но новичкам обычно говорили, что это кости тех, кто плохо себя вел и разболтал секреты Хода.
Дальше стояли столы для сабакка. Примерно полдюжины обслуживали такие же специалисты, как Синюшка, а та редко проигрывала. Все было рассчитано для того, чтобы обчистить новичка до нитки, отпустить горевать восвояси и надеяться, что он не вернется. Вдоль стен пещеры тянулась стойка бара. Стойка была прозрачная, потому что бармен Бомлас считал, что клиенты должны видеть обширный запас напитков, имеющихся у него в распоряжении. Бомлас был ихтитонианцем, хотя рук у него было всего три. Четвертую он проиграл в сабакк. Увечье не мешало ему оставаться самым проворным барменом в Галактике из всех, кого Хэн знал.
Здесь же располагался лоток для тех, кто жидким стимуляторам предпочитал иные. Здесь Хэн впервые увидел любителей спайса. Хэн ненавидел такие ларьки, хотя жил за их счет. Раз в три дня наркоманы убивали друг друга.
В центре пещеры — подальше от слизи — располагался большой стол. В первый визит Хэна на Скачок-1 здесь заправляла известная на всю Галактику повариха. Ее застрелил на дуэли другой повар. Хэн все еще испытывал острые желудочные страдания по ее стряпне.
— Кто там теперь готовит? — спросил он.
Синюшка наморщила нос:
— Бывший художник от поварешки из Двора Хэйпс.
— Йета ед-да, это дольжно бытть вку-усно, да-а, — кривлялся Малыш.
— На Хэйпс так не говорят, — дометил Хэн.
— Этот говорит, — Зиен пожал плечами. — Он заявляет, что был любимым поваром королевы- матери.
— У него есть рекомендательное письмо от Изольдер? — ухмыльнулся Соло.
— Чего?
Хэн покачал головой. Его давний соперник на руку Леи вновь доказал, что он человек действия и хорошего вкуса. Он заполучил лучшую из королев-матерей.
— Надеюсь, народ проверяет, не кладет ли он в еду яд.
Синюшка беспечно махнула рукой.
— Он часто пользуется ядом. Какая разница? Здесь все равно едят только новички.
Чубакка взревел. Зиен рассмеялся.
— Нет, Чубакка, у нас все еще есть хорошая еда. Через две пещеры.
Хэн оглянулся на помощника. Похоже, Чуи скоро примется грызть мебель.
— Лучше пойдем туда.
— Лучше сперва позаботимся о твоей ране, — Синюшка вильнула бедрами.
— Отложим на потом.
— Злюка, злюка, — она пошла впереди, показывая дорогу: узкий коридор, ведущий в обход пещеры номер два прямиком в третью. — Когда ты был моложе, с тобой было веселее.
— Ты не интересовалась мной, когда я был моложе.
— Ты был такой наивный, добродушный и несмачный. Мне нравятся мужчины с опытом, Хэн.
— И с женой, — вставил Зиен.
— Неправда, — возразила Синюшка.
— Договорились, — уступил Зиен. — Тебе нравятся мужчины с другими привязанностями.
— Она возит контрабандой сердца, — добавил Малыш.
— Угомонитесь, детки, -хмыкнула Синь, ныряя в третью пещеру.
Здесь пахло жареным мясом, специями, горячими вон-вон и суллустианским рагу. Было душно. Влажные стены закрыты дополнительным слоем брони.
— Что-то я не помню этого места, — пробормотал Хэн.
— Оно принадлежало Бобе Фетту и еще пяти охотникам. За последние шесть лет погибли почти все его друзья, о нем тоже ничего не слышно, так что мы решили устроить тут столовую для постоянных посетителей.
Услышав имя, Хэн вздрогнул. Знакомство с этим удачливым охотником за головами чуть было не стоило Хэну жизни. Он был рад слышать, что почти все приятели Фетта умерли. Хотя и сомневался, что слова «Фетт» и «приятели» можно употреблять в одном предложении. Разве что как исключающие друг друга понятия.
Интерьер пещеры не носил никаких следов того, что раньше она принадлежала охотнику за головами. Хэн насчитал восемнадцать стоек только в центре. Каждая предлагала кухню той или иной планеты и была соответственно оформлена. Палатка для вуки располагалась на искусственном (по крайней мере, Хэн решил на это надеяться) дереве урошир. Чуи испустил радостный вой и поспешил туда. Хэн поискал — и нашел — цвета Кореллии. Внутри яркого красно-зелено-пурпурного тента, который словно притащили прямиком с площади Кораблей, в изобилии предлагалось мясо. Хозяйку Хэн не знал, но она узнала его. Он не удивился. О нем слышал чуть ли не каждый кореллианин в Галактике. Нельзя сказать, чтобы Хэну нравилось такое положение дел. Он любил знать, с кем разговаривает.
— Посещаешь трущобы. Соло? — поинтересовалась хозяйка, отрезая несколько ломтей еще
