будто Бракисс строил стены, защищаясь не от Скайуокера, а от себя самого.
Он даже рычал, срывая с пояса меч. Ярко-алый клинок рассек воздух. Люк парировал. Меч Бракисса задел за ленту конвейера, посыпались искры. Бракисс отступил, ударил опять. Люк парировал. Клинки негромко гудели. Удар — защита, удар — защита, опять удар, движение за движением, складывающиеся в танец смерти. Приходилось признать, что Бракисс был ему ровней. Его кто-то учил. И учил хорошо.
Один широкий замах превратился в серию коротких ударов, Люк парировал их, но лишь когда они вновь слились в единое целое, в вихрь, понял, что попался. Клинок располосовал рубаху, скользнув в миллиметре от кожи.
Стало жарко. Люк твердил про себя, как молитву: защищаться, не нападать, защищаться, не… Удары сыпались на него со всех сторон. Атаки становились все яростней. Все необдуманней. Нет, все же не ровня, но хороший, сильный боец, и он сможет измотать учителя-неудачника прежде, чем закончится бой. Даже если выдохнется сам.
И вдруг он почувствовал страх — чужой, липкий, холодный. Люк удивился, взглянул противнику прямо в глаза. Да, Бракисс боялся, но — не Люка.
Бракисс остановился и поднял в салюте клинок, разом напомнив Бена Кеноби.
Люк деактивировал меч. Звук тяжелого дыхания двух мужчин дробился эхом в пустом зале.
— Убей меня, — выдохнул Бракисс.
— Не хочу, — буркнул Люк. — Я бы лучше забрал тебя на Явин.
— Убей меня, мастер Скайуокер.
Ни тени сарказма.
— Убей меня. Останови сейчас.
— Нам всем приходится заглядывать к себе в душу, — Люк протянул руку, левую руку к бывшему ученику. — Пойдем со мной. Я помогу тебе.
Бракисс мотнул головой, отгоняя тягостный сон.
— Для меня слишком поздно, — сказал он.
— Никогда не бывает слишком поздно…
Бракисс вымученно улыбнулся.
— Для меня, — он сглотнул сухой ком. — Мне нет места на Явине. Мне лучше быть одному.
— Пойдем со мной, Бракисс, — настаивал Люк. — Ты не будешь здесь счастлив.
— Счастлив? — Бракисс рассмеялся. Люка передернуло от этого безрадостного смеха. — Нет. Но есть еще, удовлетворение. Здесь я могу творить. Этого хватит, — он деактивировал меч и повесил на пояс. — Мне заплатили, чтобы я передал тебе послание. Поэтому ты и выследил меня. Предполагается, что ты полетишь на Алманию. Там ответы, которых ты так добиваешься.
— Кто ждет меня на Алмании?
Бракисс вздрогнул. Едва заметно, Люк не увидел, просто почувствовал. Бракисс не боялся Скайуокера. Он боялся того, кто был автором послания. Того, кто ждал Люка.
— На твоем месте, мастер Скайуокер, — медленно выговорил Бракисс, — я вернулся бы на Явин. И забыл обо всем. Ушел бы в отставку, стал бы Беном, забыв имя Оби-Ван. Оставь сражения тем, кто безжалостен. Все равно победа достанется им.
Потом он повернулся и вышел из зала.
Люк надеялся, что Бракисс вернется. Тщетно. Тогда он пошел на его поиски и остановился. Он ничем не поможет Бракиссу. Не сейчас. Бракисс вновь отклонил предложение.
Но придет время, и он согласится. Он вернется на Явин IV. Тот Бракисс, который остановил бой, тот, который заговорил, тот, которого Люк пытался спасти.
Ему еще не приходилось видеть такого признания поражения. Но, может быть, он неправильно понял? Может быть, Бракисс хотел ему что-то подсказать?
А может, и нет.
Алмания. Люк ничего не слышал о ней. Но знал, что придется туда отправиться. Или умереть.
Бракисс почувствовал, как закрылась дверь. Он прислонился к металлической холодной стене и позволил себе задрожать. Ему не хотелось еще раз оказаться между Скайуокером и Куэллером.
Больше — никогда.
Слишком скользкая дорожка, а Скайуокер слишком хорошо его знал. Он почти убедил Бракисса вернуться на Явин. Бракисс чуть было не согласился.
Из-за Скайуокера.
Больше — никогда.
Если Куэллер позволит, он отречется от Силы. Он будет возиться с дроидами, жить той жизнью, которой желала для него его мама, в тишине, в неизвестности, уединении.
Это лучшее, на что он мог надеяться, пока во Вселенной существуют Скайуокер и Куэллер. Он не так могущественен, как каждый из них, и знает об этом.
Бракисс прижал ладонь к лицу. Куэллер хотел, чтобы Бракисс аккуратно и тонко подвел Скайуокера к решению лететь на Алманию. Вместо этого он предупредил, чтобы Скайуокер туда не совался. Как все.сложно… Всего несколько слов, взгляд, мысль, и вот он готов бежать за ним следом…
В конце концов, даже Дарт Вейдер вернулся к свету. Значит, сможешь и ты.
Сможешь и ты.
Но что-то — или кто-то? — заставило Вейдера отвернуться от мрака. Ходили слухи, что именно Люк Скайуокер.
Если так, то Скайуокер сильнее, чем они с Куэллером считали. Бракисс пришел на встречу с желанием убить бывшего учителя. А стал умолять убить себя самого.
Смиренно.
Унизительно.
Учитель Скайуокер по-прежнему его контролировал. А он предупредил его не лететь на Алманию!
Если Скайуокер туда не полетит, что скажет Куэллер?
Что он сделает?
Бракисс не был уверен, что хочет это узнать.
21
Из разжатого кулака выпала отвертка и зазвенела, ударившись о борт «крестокрыла». Мальчик посмотрел на охранников — он не знал ни одного из них — и сказал:
— Меня зовут Коул Фардример. Я здесь работаю.
Астродроид, попискивая, жался к кораблю.
— Только клоперианам разрешено работать с новыми машинами, -.сказал охранник-клоперианин. В щупальцах он держал сразу три бластера.
— Не совсем, — возразил ему Коул. — Над ними работает много инженеров. Мне нужно было проверить компьютерную систему этого корабля.
— Кто отдал приказ?
— Люк Скайуокер, — быстро ответил Коул. — Брат главы государства Органы Соло.
Клоперианин хмыкнул. Один из охранников-людей опустил бластер.
— Не расслабляйся, — дернул его мон каламари. — У нас нет доказательств. Только слова.
— Кроме того, с чего бы это герою Галактики распоряжаться инженерами? — вставил клоперианин.
— Если он считает, что кто-то портит оборудование, то он вправе отдать приказ, — сказал Коул. Он балансировал на скользком краю, но отступать было некуда. Он должен заставить их говорить. Вид их бластеров ему вовсе не нравился.
— Оборудование никто не портит, — заявил клоперианин.
— Портит. Вот, — он кивнул на «крестокрыл». Клоперианин заглянул внутрь.
— Ничего не вижу.
— Разуй глаза. Внутри компьютера взрывное устройство, а на нем эмблема Империи.
Подошел мон каламари, скосил глаза на компьютер.
— Империя никогда не заявляла о себе так нелепо и нагло, — сказал он. — Такому устройству вовсе не требуется эмблема. Если, конечно, кто-то не хочет запутать нас.
