вполне понятны.
– Защитник Прессор разрешил нам встретиться с колонистами, – сказал Джинзлер. – После этого, я полагаю, мы сможем обсудить возможность их возвращения в Новую Республику.
Аристократ нахмурился.
– Возможность?
– Именно так, – сказал Прессор. – Я вовсе не уверен, что наши люди захотят вернуться в Новую Республику. Или вообще куда-либо отсюда уезжать. – Он начал что-то настраивать на пульте управления.
– Вы не сказали ему, где они находятся? – спросил Формби, повернувшись к Джинзлеру.
Прессор остановился, и его палец замер над кнопкой.
– Что вы имеете в виду? – спросил он.
– Боюсь, мы не успели затронуть эту тему, – признался Джинзлер.
Прессор уставился на Формби, чувствуя, как желудок стягивается в узел.
– Почему бы не просветить меня сейчас? – осведомился он.
Губы Формби дернулись.
– Вы находитесь в пространстве секретного укрепленного района Доминации чиссов, – пояснил он. – Полеты сюда без специального разрешения запрещены. Сейчас, когда мы знаем о вас, боюсь, мы не можем позволить вам остаться.
Узел в желудке Прессора стянулся еще сильнее.
– Ясно, – сказал он, сохраняя нейтральный тон. – А если мы… откажемся уйти?
– Очень надеюсь, что не откажетесь, – таким же нейтральным тоном ответил Формби. – Разумеется, мы предоставим вам любую помощь, которая может потребоваться, чтобы перевезти жителей колонии в любое удобное для вас место. Впрочем, едва ли это достаточная компенсация за то, что вам пришлось пережить.
– Ясно, – повторил Прессор. – Что ж, вы можете изложить ваше дело директору Улиару и Управляющему Совету. Именно они примут окончательное решение.
Джинзлер поднял голову.
– Кто такой директор Улиар?
– Он глава нашей колонии, – пояснил Прессор, нажимая кнопку на пульте. Дверь за ними закрылась, и двойная кабина лифта двинулась вниз.
– Понятно, – проговорил Формби. – Простите… я думал, что вы – глава колонии.
– Я Защитник, – сказал Прессор. – Я и мои миротворцы – мы поддерживаем порядок внутри колонии. Все политические вопросы решают директор Улиар и Управляющий Совет.
– Похоже на корпорацию, – заметил Джинзлер.
– А почему бы и нет? – ответил Прессор. – Корпоративное устройство куда эффективнее того политического бардака, из которого мы улетели.
– Да, конечно, – поспешно согласился Джинзлер.
– И сколько вас здесь? – поинтересовался Формби.
Прессор отвернулся.
– Думаю, вам лучше задать все вопросы директору Улиару.
В турболифте наступила тишина, нарушаемая только отдаленным скрипом и лязгом старого оборудования и мелодичным перешептыванием джерунов, разговаривающих в углу лифта. '
Со скрипом и тяжелым глухим стуком двойная кабина турболифта остановилась, выведя Прессора из раздумья.
– Сюда, – сказал он, открыв дверь кнопкой на пульте. – Мы идем к директору Улиару.
Он вышел из лифта и…
…неожиданно остановился. В вестибюле турболифтов, как и ожидалось, находились трое миротворцев из его контингента: их лица выражали настороженность, враждебность или просто волнение.
А позади них в молчании стояли директор Улиар и два члена Управляющего Совета. Рядом с Улиаром находилась инструктор Розмари Табори, чьи темно-рыжие волосы блестели в тусклом освещении коридора. Она была сестрой Прессора и матерью Эвлин.
– Директор Улиар, – приветствовал он, подойдя к собравшимся и стараясь говорить как можно спокойнее. – Советник Таркоса… Советник Кили… – Он кивнул каждому из стариков. – Как вы здесь оказались?
– Не прикидывайтесь дурачком, Защитник, – отрезал Улиар. Он перевел взгляд на вышедших из турболифта, и морщины вокруг его глаз стали еще глубже. – Это вам не идет. Так значит, это и есть наши… гости?
– Некоторые из них, – сказал Прессор, бросив быстрый взгляд на сестру. Лицо Розмари было бледным и напряженным. – Знаете, едва ли это подходящее место для исторической встречи и ведения дипломатических переговоров. – Он многозначительно посмотрел на двух советников. – И аудитория тоже не очень подходящая.
– Совет будет созван в установленном порядке, – ответил Улиар. – Но я подумал, что те из нас, кому пришлось пережить Крушение, имеют право первыми взглянуть в лицо нашим губителям.
– Это важное событие, и в связи с ним предстоит принять важное решение, – настаивал Прессор, сохраняя спокойный тон. – Возможно, самое важное с тех пор, как мы попали сюда. Устав требует, чтобы присутствовал Управляющий Совет – со всеми его членами из Уцелевших и Колонистов.
– Они будут присутствовать, – пообещал Улиар, странно улыбнувшись. – А пока, я полагаю, инструктор Табори может выступать в качестве наблюдателя от Колонистов.
– Но…
– Кто из них джедай? – вмешался Кили, обводя настороженным взглядом группу пришельцев, стоявших у турболифта. – Защитник? Кто из них джедай?
– Из этих – никто, – ответил Прессор. – Джедаи заперты в одном из турболифтов.
– Говорите, здесь нет джедаев? – переспросил Улиар. – И даже не… Ну надо же, иструктор Табори, глядите, вон ваша дочь. Подумать только.
Прессор проследил за его взглядом и почувствовал, как сводит желудок. Эвлин только что вышла из турболифта за спинами джерунов: спокойное выражение лица девочки резко контрастировало с напряжением, застывшим в глазах ее матери.
– Она помогала мне, – сказал Прессор, обернувшись к Улиару.
– Вот как? – спросил Улиар, будто это было для него неожиданностью. – Вы взяли племянницу на четвертый дредноут и подвергли ее риску радиоактивного облучения? Не говоря уже о потенциальной опасности, которую представляют пришельцы. Странный поступок…
– Ей нравится проводить время с дядей Джорадом, – вмешалась Розмари. Несмотря на внешнюю обеспокоенность, ее голос был твердым. – Ей всегда нравилось…
– В самом деле, – сказал Улиар, когда Эвлин проскользнула мимо Джинзлера и Формби и подошла к матери. – Привет, Эвлин. Как дела?
– У меня все отлично, директор Улиар, – ответила Эвлин со странной для ее возраста серьезностью. Впрочем, она тут же радостно обняла мать, как и подобает десятилетнему ребенку. – Не беспокойтесь обо мне. Дядя Джорад все сделал правильно. Мне ничего не угрожало.
– Не сомневаюсь в этом, – сказал Улиар, снова взглянув на Прессора. – Тебе ничего не угрожало и два года назад, верно? Когда Джавриель тронулась умом и пыталась захватить в заложники ясли? Тогда ты тоже помогала своему дяде, если я правильно помню.
– Правильно, – подтвердил Прессор, чувствуя, как под воротником начинает скапливаться пот. '
Он почувствовал комок в горле. '
