Тюрьмы.
На Фела не оказало сильного впечатления заявление Люка о том, что в ядре снабжения была оборудована тюрьма, и даже описание обстановки в ней, сделанное Драском, не слишком умерило его скептицизм. Но относительно предназначения этого места сомнений не было никаких. Дверь, ведущая в старую каюту для экипажа, имела две прорези: одну на уровне глаз и еще одну чуть повыше пола, достаточно широкую, чтобы в ней поместился поднос с едой. В дополнение к стандартному замку на двери висел еще один, тяжелый, с двумя панелями доступа, к каждой из которых требовался собственный код.
– Кто там? – раздался из-за двери женский голос. – Перри? Это ты?
Фел остановился у двери и прижался лицом к верхней прорези. Каюта была поделена по меньшей мере на три секции, две из которых были в настоящую минуту закрыты небольшими дверцами. Центральная секция – единственная, которую было видно сквозь прорезь, – напоминала комнату для отдыха: ее занимали стулья, пара небольших столов, игры и игрушки. На стульях сидели две женщины: одна молодая, чуть за двадцать, и одна значительно старше, – и присматривали за четверкой играющих детей, чей возраст варьировался от шести до десяти лет. Молодая женщина щурилась, пытаясь различить лицо человека за узкой прорезью.
Внезапно она окаменела.
– Вы не Перри, – дрогнувшим голосом проговорила она. – Кто вы?
– Я – коммандер Чак Фел из Империи Руки, – обозначил себя Фел. Дети прекратили играть и повернулись на голос. – Не беспокойтесь, мы не желаем вам вреда.
– Что вам надо? – осведомилась пожилая женщина.
– Мы хотим помочь, – заверил ее Фел, озадаченно изучая обстановку. Обитатели комнаты не были похожи на закоренелых рецидивистов, которые заслуживали клетки с двойным кодовым замком и прорези для кормежки, как в зоопарке. Во многом комната напоминала ясли, которые они миновали чуть ранее; или, возможно, учебную аудиторию в школе. – Вы вообще кто?
– Уцелевшие участники республиканской экспедиции 'Сверхдальний перелет', – сообщила пожилая.
– Да, эту часть мы знаем, – сказал Фел. – Я имею в виду конкретно вас и детей. Почему вас заперли?
– Так ведь мы же представляем опасность, – с горечью в голосе ответила молодая. – Разве вы не знали? – Она указала на детей. – Точнее,
– Опасность? – Фел в изумлении оглядел узников. Насколько он мог судить, они ничем не отличались от обычных детей. – И в чем конкретно они провинились?
– Ни в чем, – тихо сказала старшая. Очевидно, она пробыла здесь достаточно долго, и ее горечь давно уступила место смирению. – Просто все они немного отличаются от других. Вот и все. За остальное стоит сказать спасибо непомерному воображению и слепой ненависти директора Улиара.
– И что именно говорит ему непомерное воображение? – уточнил Фел. – За кого он их принимает?
– За дьяволов во плоти, разумеется, – встряла младшая. – Ну, или, по крайней мере, таковыми они станут, когда вырастут.
Фел вновь принялся разглядывать детей.
– Дьяволы во плоти? – переспросил он.
– Верно, – наморщив лоб, сказала старшая – так, будто это было прописной истиной. – Ну, вы знаете… Джедаи.
Фел уставился на нее, потеряв дар речи.
– С какой это стати джедаев приравняли к дьяволам? – пожелал он знать. – Да, они не идеальны, но… – Он оборвал тираду на полуслове. Обе женщины смотрели на имперца так, будто он только что заявил, что звезды вращаются вокруг планет.
– Вы ничего не знаете? – удивилась младшая. – Они нас уничтожили. Предали и уничтожили.
– И вы сами это видели? – с нажимом спросил Фел. – Или просто кто-то напел?
– Коммандер, – вмешался Драск.
Фел оглянулся на чисса.
– Ну что? – раздраженно бросил он.
– Сейчас это несущественно, – тихо сказал генерал. – Мы узнаем гораздо больше об истоках 'Сверхдальнего', как только аристократ и посол вновь окажутся под нашей защитой.
Фел негодующе стиснул зубы. Но чисс был прав.
– Ладно, – с неохотой сказал он. – Что вы предлагаете – оставить их здесь?
– Вы предпочли бы взять их с собой? – возразил Драск.
– Нет… разумеется, нет, – в конце концов сдался Фел. – Я просто… Ладно. Возвращаемся к турболифтам?
– Да, – ответил Драск. Его глаза свернули безмолвной ненавистью к людям, построившим эту тюрьму. – Мы и так увидели достаточно.
Фел кивнул. Его бесило то, что придется бросить на произвол судьбы этих людей – жертв чьей-то личной вендетты или безумного полузабытого мифа. Но Драск был прав. С этим можно разобраться и позже.
– Штурмовики, построиться. Возвращаемся к носовым турболифтам.
Он повернулся, и в этот момент что-то неуловимое в позе одного из штурмовиков привлекло его внимание.
– Крюк? – позвал он.
С неохотой, как показалось, эйкари повернулся на оклик.
– Простите, командир, – сказал штурмовик. Его голос казался еще более чужим, чем когда-либо. – Просто… воспоминания нахлынули.
– Воспоминания?
– О моем народе. – Крюк указал винтовкой на дверь тюрьмы. – Деспот упрятал многих невинных в места, подобные этому, – невинных, которые ничем не угрожали его господству. Большинство из них так и не вернулись домой.
– Понимаю. – Фел заглянул в визор штурмовика. – Но лучшее, что мы можем сейчас сделать, – это разыскать Формби и Джинзлера и рассказать им обо всем, что здесь творится. Правило номер один: при возникновении подобных проблем доверься опыту дипломатов.
– А если они не смогут или не захотят что-либо предпринять?
Фел оглянулся на запертую дверь.
– Тогда Правило номер два: прекращай доверяться опыту дипломатов и делай все сам, – мрачно сказал он. – Пошли.
Проектировщики 'Сверхдальнего перелета', совершенно очевидно, не предусматривали возможности того, что кто-то захочет путешествовать по шахте турболифта, не используя пассажирскую кабину – ну или, по крайней мере, служебную репульсорную вагонетку. В результате внутренние стенки шахты оказались абсолютно гладкими: не было ни служебных лесенок, на которые так надеялся Люк, ни встроенных в стену упоров для рук, а вся проводка была упрятана глубоко под защитными металлическими панелями.
К счастью, джедаи были вовсе не беспомощны.
– Ну, как ты там? – пропыхтел Люк, подтянувшись еще на метр по толстому энергокабелю.
– Вполне неплохо, – донесся сверху голос Мары. – Вопрос в том, как там
