РР0070555ТЖ7.
– Эй, – воскликнул Хан. – Похоже на…
– Номер счёта, да. Иремай была немного странной. Она с трудом могла вспомнить, как её зовут, зато никогда не забывала последовательность цифр или букв.
Арту выдал сокрушённую трель. Его голопроектор включился. Появился образ прекрасной женщины с тёмными волосами и карими глазами – Падме. Она шагала по воздуху у стены квартиры. Через секунду показалась спина молодого человека. Казалось, он сидел на кушетке и склонился над какой-то работой, но не было видно, чем он занимается.
– Чувствую что-то знакомое, – сказал молодой человек, не отрываясь от работы. Голос принадлежал отцу Люка, Энакину Скайуокеру. – Здесь был Оби-Ван?
Падме остановилась.
– Да, он приходил утром, – ответила она в спину Энакину.
– Что ему было нужно? – Энакин отложил работу и обернулся. Он был напряжён – вероятно, очень разозлён.
Некоторое время Падме смотрела на него.
– Он беспокоится о тебе.
– Ты рассказала ему о нас? – Энакин встал.
– Он же твой лучший друг, Энакин, – Падме прошла сквозь дверь, и перед ней появилась кровать. – Он говорит, у тебя очень трудная работа.
– А у него – нет?
– В последнее время ты какой-то раздражительный, – заметила Падме.
– Я не раздражительный.
Падме обернулась к нему.
– Энакин… больше никогда так не делай.
Казалось, её мольбы растопили сердце Энакина. Он отвернулся, покачал головой и выпал из изображения.
– Не понимаю, что со мной, – сказал он оттуда. – Я чувствую себя каким-то… потерянным.
– Потерянным? – Падме пошла за ним. – Ты всегда такой уверенный в себе. Не понимаю тебя.
Изображение опять выхватило образ Энакина. Он был напряжен и глядел в сторону.
– Оби-Ван и Совет не верят мне.
– Они доверяют тебе свою жизнь! – Падме взяла его руку и прижала к себе. – Оби-Ван любит тебя, как сына.
– Что-то изменилось, – покачал головой Энакин, продолжая глядеть в сторону. – Я не тот джедай, которым хотел бы быть. Я – один из самых сильных джедаев, но мне этого мало. Я хочу большего, но знаю, что нельзя.
– Ты – просто человек, Энакин. Разве можно требовать от тебя большего?
Энакин замолчал, затем его настроение улучшилось так же легко, как и испортилось за минуту до этого. Он повернулся и положил руку на живот Падме.
– Я придумал, как спасти тебя.
– Спасти меня? – Падме смущённо подняла брови.
– Спасти тебя от моих кошмаров.
– Вот, что тебя беспокоит, – с облегчением сказала девушка.
– Я не хочу тебя потерять, Падме.
– Я не умру при родах, Энакин, – она улыбнулась. – Обещаю.
– Нет, это я тебе обещаю, – голос Энакина оставался мрачным. – С новыми знаниями о Силе я смогу спасти тебя от смерти.
Падме опять стала такой же мрачной, как и Энакин.
– Тебе не нужно больше Силы, – она встретилась с ним глазами. – Ты и так можешь защитить меня от всего на свете.
Энакин улыбнулся, но улыбка вымученной, полной страха и тайны. Когда они поцеловались, Люку показались, что руки отца не обнимали, а хватали.
Голозапись закончилась. Р2-Д2 выключил голопроектор и длинно свистнул.
– Не стоит извиняться, Арту, – Алима не отрывала взгляда от Люка. – Ты выбрал правильный файл. Правда, мастер Скайуокер?
– Он проиллюстрировал твою точку зрения, – согласился Люк.
– Нет, – сказала Алима. – В этом файле подтверждалась личность твоей матери, как мы и обещали. Мы уверены, что тебе захочется узнать, что с ней случилось дальше.
– Коли уж мы об этом заговорили, – заметил Хан, – то один файл ничего не доказывает.
– Неплохо, – тви'лекка раздражённо скривилась. – Но кроме этого файла вы больше ничего не получите. И мы советуем не пытаться открыть его самостоятельно. Код доступа меняется с каждым разом, и файл будет стёрт. После удаления трёх файлов произойдёт самоуничтожение всей микросхемы.
– Это будет, конечно, неприятно, но не слишком ужасно, – хотя Люк уже не сомневался, что женщина на голограмме действительно его мать, ему становилось не по себе от мрачной задумчивости отца. Он немного испугался за женщину. – Мы с Леей уже и так достаточно накопали в архивах Старой Республики. Мы уверены, что женщина на голограммах – Падме Амидала, сначала королева, а потом сенатор от планеты Набу.
– Разве архивы покажут тебе, как она улыбалась, дадут услышать её смех, объяснят, почему она покинула тебя и твою сестру? – Алима недовольно надула губы. – Нет, мастер Скайоукер, мы лишь просим оставить улей Горог в покое. Если ты выполнишь нашу просьбу, каждую неделю мы будем сообщать тебе по коду доступа, и ты узнаешь всё о своей матери.
Люк медлил. Его оскорбила уверенность Алимы, что им можно так легко манипулировать. И когда он успел показаться ей столь беспринципным и самовлюблённым?
– Ты меня удивляешь, Алима, – признался Люк. – Я бы никогда не поставил личные интересы выше интересов джедаев и Силы. Ты должна это знать, даже если Горог не знает.
– Да, но это не значит, что мы тут ищем себе неприятностей, – быстро добавил Хан. – Мы просто хотим помочь им с этой 'шипелкой'. Пока Тёмный Улей не беспокоит нас, мы не будем беспокоить его.
– Хорошо, – Алима провела кончиками пальцев по плечу Хана. Она ухмылялась, как будто одержала победу. – Именно этого мы и просим.
– Прекрати, – Хан отпрыгнул от неё. – Не хочу ничем заразиться.
Алима выгнула бровь, скорее удивлённая, чем обиженная, а затем протянула руку Люку.
– Если ты вернёшь наш световой меч, то мы отпустим тебя, – она глянула на потолок, который уже начал пениться, а затем добавила: – Мы же не хотим, чтобы с Арту произошло что-нибудь ужасное.
Люк снял с пояса меч, но не стал возвращать его Алиме, а открыл рукоятку и вынул адегановский кристалл.
– Мне неприятно говорить, Алима, – он начал сжимать кристалл, призвав на помощь Силу. Кристалл хрустнул, – но тебе больше нельзя носить световой меч.
– Вот напугал! – глаза Алимы налились яростью. Её лекку задёргалась, но девушка взяла себя в руки и повернулась к выходу. – Мы сделаем новый.
– Знаю, – Люк высыпал кристаллический порошок на пол. – Я и его у тебя отберу.
Глава 3
На плакальщиках были ярко раскрашенные плащи. Кол Омас никогда бы не подумал, что салластане могут так одеваться. Они приближались к склепу в трепетном молчании. Каждый мужчина клал транспариблок в роликовый сварной шов хозяина склепа, каждая женщина брала в руку сварочный аппарат и тщательно сглаживала места стыков.
Салластане остаются салластанами – церемония закладки стены гробницы следовала строгому
