есть ты признаешься?
— В том, что я затеял авантюру с кинжалом? Черта с два, мессэре! Я признаюсь в том, что это моя краска, а соответственно это флорин, который когда-то лежал в моем кошельке. И мне интересно, где вы его нашли?
— У тех, кто выполнял работу, Джузеппе. И похитил кинжал, — ответил ему ди Трабиа. — Эта монета из их оплаты.
— Ну, значит, хорошо, что она ко мне вернулась, — Меризи кинул ее на свою лежанку и убрал рапиру в ножны. — Это мои деньги, и вчера, точнее, уже позавчера я оплатил ими часть своего долга.
— Хочешь убедить нас, что мы пришли не по адресу? — глумливо произнес Шуко.
— Отнюдь. Как раз по адресу. Не будь меня, откуда бы вы узнали, у кого следует искать? Я собираюсь составить вам компанию, раз уж вы испортили мой сон…
— Кому ты отдавал деньги, Джузеппе? — нетерпеливо прервал его ди Трабиа.
— Разве я не сказал? — удивился художник, натягивая штаны и не обращая внимания на то, что Шуко до сих пор не убрал оружие. — Оплатил старый карточный долг. Пришлось отдать сущую безделицу, сто полновесных флоринов, барону ди Орманни, которому внезапно срочно потребовались деньги, а его люди оказались слишком настойчивыми. Так что я с радостью покажу вам, где он живет.
— Все интереснее и интереснее, Людвиг. — Проповедник крутился возле кустов жимолости, вещая, словно пророк. — Целую ночь вы, как свора дворняг, носились по Ливетте из угла в угол и аккурат к рассвету выбрались в поля. Как там говорится в золянской пословице про бешеную собаку, которая бегает, пока не упадет?
— Иди поговори с Милой, — сказал я ему. — Она куда более благодарный слушатель, чем я. Я почти сутки не спал.
— Она не больно-то склонна к разговорам.
— Ну, тогда спой песенку Пугалу. Вон оно, шастает в подлеске.
— Ну, его к чертям. Оно опечалено тем, что Натан не вышвырнул художника в окно.
Меризи, который прислушивался к моим ответам, не выдержал и сказал:
— Теперь я знаю, что если человек говорит сам с собой, то он необязательно сумасшедший. Наверное, тебя часто с ними путают, а, страж?
— Заткнись и показывай дорогу, — посоветовал ему Шуко.
— Мое дурное настроение своей грубостью ты уже не испортишь, цыган. Право, когда это все закончится, я проткну тебе не только ногу, но и башку.
— Башка не протыкается. Там кость, — поправил его Проповедник.
— Он тебя все равно не слышит, — напомнил старому пеликану Шуко.
Барон ди Орманни жил за городом, примерно в двадцати минутах ходьбы от городских ворот, в большом, трехэтажном особняке, стоявшем среди оливковых рощ. Мы шли наугад, не зная, там ли он еще и остался ли у него кинжал, или он уже успел передать его кому-то еще. Из слов Меризи я понял, что этот человек долго путешествовал где-то на севере, за горами, то ли в Лезерберге, то ли в Фирвальдене, и совсем недавно вернулся на родину, в Ливетту.
Натан нервничал, торопил нас и жалел, что мы не смогли найти лошадей. Но ранним утром добыть пять лошадок, да еще и с упряжью, не так просто, как кажется, даже если ты находишься в Ливетте.
— Гертруда куда-то пропала, — Проповедник никак не желал заткнуться и все время наступал на мои «больные мозоли». — Столько времени прошло, хе-хе.
— Ерунда, — беспечно отозвался Шуко. — Всего-то часов шесть. Ночи здесь короткие.
— Слушайте, мессэре! Не могли бы вы это прекратить? — не выдержал Меризи.
— Прекратить что? — равнодушно отозвался цыган, прекрасно понимая суть этой просьбы.
— Общаться с мертвецами. По меньшей мере, невежливо это делать, когда среди вас есть те, кто не может поддержать беседу. К тому же мне немного неприятно знать, что рядом кто-то, кого я не вижу.
Мила усмехнулась, Проповедник скорчил ему рожу, а Пугало зловеще взмахнуло серпом.
— Ты прав. Постараемся не смущать тебя и синьора ди Трабиа, — отозвался Натан. — Эта вилла?
— Да.
Огромный дом, окруженный высокой стеной, находился справа от дороги.
— У нас есть какой-нибудь план? — поинтересовался Ланцо.
— Очень простой. Приканчиваем слуг ди Орманни, у него их четверо или пятеро, берем его за одно место и просим вернуть пропажу, — кровожадно произнес Меризи.
План был, мягко говоря, не из удачных.
— Поступим еще проще, — сказал Натан. — Шуко, вон там деревце. Ты у нас парень ловкий, глянь с него через забор. Посмотри обстановку. Вдруг там целая армия.
Цыган не спорил, кивнул, а Меризи буркнул:
— Нет там никого. Я совсем недавно был на вилле. Барон только въехал и собирался вскоре уезжать. Чего вы боитесь?
Никто ему не ответил, все ждали цыгана, который вернулся через несколько минут еще более мрачный, чем прежде:
— Пятеро слуг? Их только во дворе четырнадцать и, возможно, еще кто-то в доме. Грузят вещи в карету, седлают лошадей. У всех оружие. Могут возникнуть проблемы.
Натан вздохнул:
— Проблемы возникнут, если они уедут с моим кинжалом. Можем попытаться сократить их число. У меня два пистолета.
— У меня тоже, — сказал цыган. — У Людвига и кавальери по одному, и у них фитили, в отличие от наших. А у тебя, художник?
— Я прочту стих, и они упадут замертво, — буркнул тот. — У меня только рапира, мессэре.
— Значит, у нас шесть выстрелов, — произнес Натан. — Если будем хорошо целиться, то из четырнадцати останется восемь. Восемь против пяти — это уже куда ни шло.
— Так мы что, войдем и сразу будем стрелять? — Даже настырный Шуко был удивлен таким напором, а вот Пугало едва не запрыгало от радости и предвкушения кровавой схватки. — А если мы ошиблись, если любезный мессэре Меризи привел нас не туда?
— Туда я вас привел! — огрызнулся тот.
— Действуем по обстоятельствам, — решил я. — Только по возможности не прикончите барона. Надо же хотя бы понять, на кой черт ему понадобился клинок стража. Ну что? Идем?
Меризи громыхнул молотком по калитке, сказав нам:
— Держитесь так, словно ничего не происходит.
Окошко в металлической створке распахнулось.
— Мессэре Меризи? — удивился слуга, внимательно рассматривая наши лица. — Его милость не говорил, что вы придете к нему.
— А разве друзья должны предупреждать друзей о своем приходе?
— Его милость вернулся поздно и просил его не беспокоить. — Тот все еще неуверенно топтался на месте. — Заходите позже.
— Доложи. Дело срочное. Иначе получишь палок за нерадивость. Это касается заказа на картину, которую просил твой господин.
Мы удостоились еще одного взгляда.
— Эти мессэре тоже друзья барона?
— Конечно. Мы идем от дома виконта ди Велетто, которого ты знаешь как Птенчика. Это по пути.
— Мессэре, не могли бы вы прийти завтра? У меня приказ.
— Тогда передай барону, что ты и будешь рисовать вместо меня, раз не желаешь открывать дверь! — рассвирепел Меризи, поворачиваясь к воротам спиной.
— Постойте!
Окошко захлопнулось, стукнул засов, и калитка распахнулась.
— Проходите, мессэре.
