в сторону АЛЛА.
— Дедушка знает это? — серьезно спросил Эдик. — Или же он интуитик?
— Он не знает. Поэтому мы и идем гурьбой туда, где я рассказал бы сам один. Но есть где-то тренажерные средства. Мне нужно «вынюхать» их у дедушки. С наших западных позиций, за тренажерными средствами энергии Чи — перспектива.
— Как в спортзале, — сказал Абдыбай.
— Не только, — ответил я, — как в музыке, в искусстве, в институтах.
Мы уже приближались к селению. Молодежь почтительно замолкла. На топот целого стада «ног» Эдик с Абдыбаем среагировали необычно. Они сначала непрерывно озирались вокруг. Затем Абдыбай схватил меня за руку и шепотом спросил:
— Где они?
— На том свете, — шутливо ответил я. — Духи умерших баранов или тех, которых ты съел с беспарматом, бегут востребовать справедливость.
Эдик оказался сообразительнее. Видя, что у дунган нулевая реакция, он сделал вид, что его эта проблема не интересует.
Мы прошли через селение. Я догнал дедушку и поинтересовался, часто ли молодежь бывает здесь.
— Они здесь тренируются временами, — ответил он, но с удивлением, что я сам не догадался об этом.
Я догадывался об этом и о многом другом. Чи — это Великая книга! Мы пошли к таинственным скалам по тропе. В небольшом пространстве, обрамленном почти вертикальными скалами, был набор всего комплекса состояний Чи. Здесь их было двенадцать. Я попросил юношей и девушек, а также Абдыбая, Эдика и дедушку выбрать в непосредственном ощущении понравившиеся места. Все они расположились очень закономерно. Девушки ближе к активному ХУМ и Абдыбай туда же.
«Девушки, что ли, ему понравились?» — проскользнула мысль, хотя я наверняка знал, что Абдыбай по Чи относится именно к активному ХУМ. Парни и дедушка, все выбрали места активного ТАО и только Эдик сел комфортно в месте уширенного ТАО.
«Эдик скоро начнет полнеть, — отметил я. — Будет он полнеть даже от очень малого питания, но характер ТОО сохранит даже в невзгодах.»
Парни в активном ТАО, то есть в АЛЛА расположились неравномерно. Основная часть стала в место «Утро». Неудивительно, что у них легкие, стройные, подвижные тела.
Дедушка стал в месте перехода АЛЛА в ТОО, то есть недалеко от Эдика. Никто не расположился в пассивном, уширенном ХУМ, то есть в УММ. Никто не стал в место «мечтательности».
«На каком же языке и какими терминами я буду с ними разговаривать?» — подумал я.
— Ваших людей нужно тренировать там, где они не хотят.
Я показал на места УММ и сказал:
— Здесь три места. Они составляют треугольник. Астрологи называют это тригоном. Обычно человек выбирает событие жизни под себя. Так он иссушает свою жизнь. Таким приятным и оказалось селение Сун Лунь. Если вы хотите здоровой жизни вашему народу, то тренировать нужно равнозначно. Но теперь, после глубочайшего перекоса, необходимо сместить тренировки на тригон УММ.
— Я об этом догадывался, — ответил дедушка, — но я не знаю закономерностей, а молодежь еще не наблюдательная. Сам я…
Тут дедушка вдруг замолчал.
«Не хочет говорить о главном „спортзале“», — промелькнуло у меня в голове.
— Завтра, — уже вслух сказал я, — мы вновь придем сюда. Я размечу связи и переходы Чи. Молодежь оформит это и разукрасит. А Вас я прошу отвести меня в главное место.
Дедушка не сказал ничего. Он знал, что вопрос будет именно так и поставлен.
— Ловкие ваши парни и девушки, но я один мог бы их одолеть. У них слабое Чи по величине, хотя та, которая у них есть, используется ими искусно. При сильных невзгодах жизни любой из них сломается как сухой тростник на ветру. Объяснение я буду давать тут же. Поэтому, пусть кто-нибудь зарисовывает и записывает.
Мы уже собрались идти назад, как мне в голову пришла мысль: «А что будет в центре: Переднесрединный или Заднесрединный меридиан?» Оставив всех, я пошел в предполагаемый центр. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что центр помечен. Все было понятно и я повернул к ждущей меня группе.
В меру непонятности Эдик с Абдыбаем интересовались только эффектом топания ног. Молодежь с удивлением посматривала в мою сторону. В их взглядах была такая почтительность, словно я — дремучий старец. Мне это даже не понравилось, так как я был моложе некоторых из них. Но тут я вспомнил закон рода: «Кто лучше владеет и знает Чи, тот является старейшиной.»
Возвращались мы домой легко, только Эдика с Абдыбаем мучили некоторые вопросы. Они были взращены на материализме без всякой мистики. Значит всему должен быть трезвый, причинный ответ.
За мной уже числился должок по поводу Айдахара и Батыра, но я не спешил давать объяснения по той же причине: отсутствие средств и терминов. А термины и понятия существующего знания не подходят.
— Мог бы кое-чем и поделиться, — многозначительно намекнул Эдик.
— Почему сами не прикладываете усилий? — ответил я.
— В жизни столько много всякого, что на все не хватит времени, — ответил Эдик.
— Тогда почему вы не поделитесь со мной этим «всяким»? — без шуток сказал я и продолжил. — Однажды юноша в костюме, галстуке и белой рубашке выскочил на жару и побежал сломя голову по делам. Он и не заметил, как чуть не наступил на нищего.
Нищий упрекнул его:
— Вот так ты всегда спешишь и не то что не замечаешь обездоленного, но я еще должен тебя сторониться.
Юноше сначала смутился, а затем вдруг спросил нищего:
— Какая была вчера погода?
— Солнечно было, ясное небо, яблони начали цвести, — удивленно сказал нищий.
Юноше вдруг наклонился и выгреб все деньги из фуражки нищего.
— Что мне осталось от жизни?! Кто из нас нищий? Ты сидишь здесь и упиваешься жизнью. Ты видишь весну и слушаешь пение птиц. Ты заполнен ее светом и полнотой содержания. Что же осталось мне от жизни? Работа, работа и работа. Я уже забыл, что такое весна. Я бегу по улицам, не видя ни неба, ни лиц. Ты неплохо сел на шею таких нищих, как я. Интересно, на каком основании ты решил, что мы тебя должны лелеять, а ты нас…
— Да, действительно, на каком? — спросил Эдик.
— Характер ХУМ цепляется за договоренность и это делает законом. В христианстве есть понятие — сочувствие слабым. Разновидности характера ХУМ стали паразитировать на этой договоренности. Одни охают и ахают, ожидаючи в свою пользу, другие прикидываются обездоленными, третьи — немощными, хотя у всех есть руки и ноги, и кусок хлеба заработать — нет проблем.
— Ну, а к нам какое отношение имеет твоя притча? — спросил Эдик.
— А то же самое, — сказал я. — Вы тоже имеете основание развивать Чи. Но судя по вашим вопросам, вы решили нагрести Чи себе в карман, не приложив к тому труда.
— Я готов приложить труд, — сказал Абдыбай. — Мне эта штука нравится.
— Здесь не тот ломовой труд. Силой и механикой Чи не возьмешь. Чи — это очередной этап, — как можно убедительнее попытался сказать я.
— Они что же, из будущего? — кивнул Эдик шутливо на дунган.
— И из прошлого, — показал я глазами на дедушку.
Мы пришли домой к ужину. Дунган тут же обступила толпа друзей и подруг и начались оживленные разговоры. Мы прошли в дом. Сегодня Дун сам готовил пищу. Он не был призером на «экзаменах» и потому остался дома. Пищу он приготовил искусно. Те же самые продукты, та же самая приправа. Но какой вкус!
— Как ты это готовишь?! — вырвалось у меня. Дун пожал плечами и сказал:
