— Зося не может подойти к телефону, потому что ее нет в природе.
В ответ крик ужаса:
— Она умерла?
— Жива, жива ваша Зося. Но здесь ее нет
— Но номер же правильный! Значит, она должна быть здесь Я вас очень прошу… Вы только скажите ей, что ее просит Ежик, и она обязательно подойдет!
— Вас зовут Ежик?
— Меня, собственно, зовут Васей… Василием. Но она звала меня Ежиком… потому что у меня волосы подстрижены ежиком. — Он выкладывает все это с пылким восторгом. Он хочет меня задобрить, бедняжка. Ему кажется, что я вот-вот смягчусь и отправлюсь за его Зосей.
— Ваша Зося полька?
— У нее мать полька, а отец русский. Мы познакомились в доме отдыха. Она уехала раньше, а я приехал на несколько дней в Москву… и вот… звоню!
И — после паузы:
— Вы не думайте, что я… просто так звоню Зосе. У меня очень важное дело.
— Какое же у вас очень важное дело к Зосе, Ежик?
— Я… это… — Тут снова пауза и дальше — отчаянная скороговорка: — Я у ней деньги занял, у Зоей. Понимаете? Неудобно же не отдать девушке деньги?! А я адреса не знаю и отчества не знаю, только телефон. Понимаете? Ну что теперь делать?!
Насчет денег Ежик, конечно, соврал. Но Зосю ему найти действительно нужно! Надо помочь бедному Ежику.
— Вы уверены, что номер Зосиного телефона вы записали правильно?
— Уверен! Я его сначала на папиросной коробке записал, а потом перенес в книжечку. Вот… — Он снова называет цифру.
— Послушайте, Ежик, а может быть, вы букву перепутали?
— Какую букву?
— Которая стоит перед номером! Набирайте этот номер со всеми буквами, которые есть в диске, по очереди. В конце концов одна из букв принесет вам в своих зубах вашу Зосю.
— Боже мой, как просто!.. Большое спасибо!.. Сейчас, сейчас!..
— Что «сейчас»?
— Извините, это я не вам! Тут очередь у автомата волнуется!..
С рассказом, конечно, сегодня уже ничего не получится: нырнуть снова в таинство творческого процесса я не в силах. Решаю отложить работу на завтрашнее утро, но тут звонит телефон. Оказывается, звонят из Союза писателей: завтра с утра заседание по вопросу..
Впрочем, неважно, по какому вопросу, важно, что «явка обязательна». Прощай, рассказ!
…Проходит три дня. И вот я опять за своим бюро. Передо мной стопка соблазнительно-белой бумаги, любимая зеленая авторучка! Ну, сюжетик, давай шевелись! И тут снова трель телефонного звонка.
— Алло! Я слушаю.
— Здравствуйте! Говорит… Ежик. Вы меня помните?
— Помню! Помню!
— Я звоню, чтобы вас поблагодарить. Я ведь ее нашел… Зосю-то! На четвертой букве нашел. Большое спасибо!
— И деньги ей отдали?
Он смущенно хихикает, потом говорит:
— Зося хочет сказать вам несколько слов.
В трубке девичий голос, звенящий как серебряный колокольчик.
— Большое вам спасибо… за Ежика!
— Не за что, Зося!
— Вы знаете, он такой неловкий у меня… так растерялся. Спасибо, что вы его надоумили!.. Мы с Ежиком желаем вам творческих успехов и счастья.
— Спасибо, Зося. А я желаю вам и вашему Ежику добра и счастья.
— Вы даже не представляете, как много вы для нас сделали! — Серебряный колокольчик словно падает на пол, рассыпаясь звонкими горошинками счастливого смеха.
— Что вы, Зося! Стоит ли говорить о такой малости.
— А знаете, иногда от «такой малости» зависит счастье человека. — В Зосином голосе звучат наставительные нотки. — Вот вы эту «малость» сделали, а другой, может быть, и не сделал бы. А ведь человек должен быть для другого человека другом и братом, правда?
— Ой, Зося, ради бога, не надо морализировать! И так все ясно! Кстати, мы с вами квиты. Я подарил вам Ежика, а вы с Ежиком подарили мне сюжет для рассказа. Большое спасибо и до свиданья!
МУЗЫКАЛЬНЫЙ МОМЕНТ
Футболист Петр Ступицын и известная пловчиха Зинаида Капустина шли по главной аллее городского парка и, болтая о разных разностях, смеялись так, как умеют смеяться только очень молодые и очень здоровые люди, у которых в жизни все в порядке.
Все радовало Петю Ступицына и Зину Капустину в этот тихий августовский вечер. К тому же они немножко нравились друг другу.
Свернув с главной аллеи, молодые люди подошли к музыкальной загородке, сели на скамейку и стали ждать начала концерта.
— Какой восхитительный месяц! — сказала Зина, посмотрев на небо. — Молоденький-молоденький! И совсем прозрачный. Посмотри, Петя!
Петя Ступицын посмотрел на тонкий лунный серпик и нашел его безусловно восхитительным.
Потом счастливая парочка спустилась с небес на землю и стала рассматривать публику, находившуюся в музыкальной загородке.
Оказалось, что на скамейках сидят сплошные симпатяги и красавцы.
— Твой сосед — вылитый Тургенев! — шепнула пловчиха футболисту. — Посмотри, Петя!
Футболист деликатно скосил глаза на старика соседа и прошептал в розовое Зинино ушко, что, по его мнению, сосед больше смахивает на Салтыкова-Щедрина, а это тоже — «дай бог каждому!».
Зина рассмеялась, но тут на эстраду вышел краснощекий, как яблочко, брюнет, такой толстый и здоровый, что хотелось вместо тоненькой дирижерской палочки сунуть ему в руку хороший дубовый сук, и пловчиха, сделав серьезное лицо, приготовилась слушать музыку.
Богатырь дирижер весело улыбнулся публике, сказал приятным баритоном: «Вальс «Моя тоска», обернулся к оркестрантам и взмахнул палочкой. Заныли старые девы — скрипки, визгливо жалуясь на какие-то свои неприятности; причитая, заплакали мамы-виолончели, загудели папы-контрабасы, безуспешно пытаясь успокоить свое многоголосое семейство.
Вальс «Моя тоска», качаясь, поплыл в вечернем воздухе. Сначала Петя Ступицын и Зина Капустина слушали «Мою тоску» безучастно, думая о своем, но потом меланхолическая музыкальная трясина стала понемножку засасывать футболиста и пловчиху.
Первой сдалась пловчиха. Она подняла красивые глаза к небу и глубоко вздохнула.
— Что с тобой, Зина? — шепотом спросил Петя Ступицын.
— Ничего, — тихо ответила пловчиха, — взгрустнулось что-то!
— На работе у тебя что-нибудь неладно или Пелагея Карповна опять заболела?
— И на работе все в порядке, и мама здорова. Не мешай слушать!
Но Петя Ступицын не унимался:
— Почему же тебе вдруг стало грустно, Зина? О чем ты думала?
— Я подумала, что вот висит месяц, молоденький, тоненький. А потом он превратится в круглую, толстую, самодовольную луну. А кому это нужно! Правда, Петя!
