— Что случилось? — спросил Брунетти.
Только сейчас он заметил, что у Риццарди брючины промокли от колена до щиколотки, а его собственные туфли мокнут, потому что он стоит в воде, на полсантиметра покрывающей пол вокруг.
— Похоже, он открыл воду, набрать ванну, и поскользнулся на полу.
Брунетти посмотрел: ванна пуста, вода закрыта, круглая черная резиновая пробка лежит на бортике. Снова взглянул на мертвеца: в костюме и галстуке, но носков и туфель на нем нет.
— Поскользнулся на плитках босиком? — задал вопрос Брунетти.
— Похоже, что так, — ответил Риццарди.
Комиссар попятился из ванной, и Риццарди, закончивший свою работу, последовал за ним. Брунетти осмотрел спальню, хотя понятия не имел, что ищет. Три окна с задернутыми на ночь шторами, несколько картин на стенах, кажется, что их повесили десятилетия назад и больше не замечали. Коврик, толстый и старый, что-то персидское, теперь размок, цветы потускнели. Красный шелковый халат лежит поперек в ногах кровати, а под ней, как раз за той точкой, до которой дошла вода, маленькие туфли да Пре, аккуратно поставленные вместе, поверх них аккуратно сложены черные носки.
Брунетти пересек комнату, наклонился и поднял туфли. Держа в другой руке носки, перевернул туфли и посмотрел на подошвы. Черная резина на каблуках и подошве блестящая и гладкая, как обычно у туфель, которые носят только в помещении. Единственные следы носки — две серые стертые отметины на внешней стороне каблуков. Он поставил туфли и опять положил на них маленькие носки.
— Никогда не видел никого, кто умер бы таким образом, — сказал Риццарди.
— Давным-давно был вроде фильм или что-то такое — про кого-то заболевшего чем-то, от чего выглядишь как слон? Он не так разве умер?
Риццарди помотал головой.
— Я не видел. Читал про такие вещи, по крайней мере об опасности падения для таких людей. Но обычно у них происходит перелом позвоночника.
Риццарди остановился и отвел взгляд, Брунетти ждал, понимая — тот мысленно просматривает медицинскую литературу. Через несколько секунд Риццарди поправил себя:
— Нет, я не прав. Случалось, не часто, но бывало.
— Ну, может быть, ты найдешь тут нечто отличающееся настолько, что внесешь свое имя в медицинские учебники, — сказал Брунетти ровным тоном.
— Возможно.
Риццарди направился к своему черному врачебному чемоданчику, который стоял на столе у двери, бросил внутрь резиновые перчатки и захлопнул его.
— Я займусь им утром в первую очередь, Гвидо, но вряд ли смогу рассказать тебе что-то, чего не знаю сейчас. У него переломилась шея, когда голова откинулась назад при падении.
— Смерть была мгновенной?
— Должна была быть. Перелом чистый. Он почувствовал удар от падения на спину, но прежде, чем ощутил какую-нибудь боль, уже умер.
— Спасибо, Этторе, я тебе позвоню. На случай, если найдешь что-то еще.
— После одиннадцати. — И врач снова протянул руку.
Комиссар пожал ее, и тот вышел из комнаты. Брунетти услышал негромкие голоса — доктор что-то сказал Мьотти — и потом, как закрылась дверь квартиры. Мьотти появился в спальне, а за ним — Фосколо и Павезе, сотрудники лаборатории. Брунетти, кивнув, обратился к ним:
— Мне нужны все отпечатки, какие сможете снять, особенно в ванной, особенно — вокруг ванны. И фотографии со всех возможных углов. — И отошел, чтобы они увидели то, что лежало внутри.
Павезе двинулся по комнате и поставил свой кофр с камерой в сухом углу, вытащил части треноги и начал ее собирать.
Брунетти встал на колени, совершенно не обращая внимания на воду. Перенес свой вес на ладони и нагнулся вперед, поворачивая голову из стороны в сторону, чтобы ему предстала панорама пола перед дверью ванной.
— Если найдете фен, — сказал он Фосколо, — может, высушите эту воду, только не вытирайте, и сделайте несколько снимков поверхности вот здесь. — И обвел рукой широкий круг, показывая всю нужную область.
— Зачем, синьор? — спросил фотограф.
— Я хотел бы посмотреть, есть ли там следы трения, какой-то признак, что его затащили в ванную.
— Похоже, да, синьор? — поинтересовался Павезе, крутя винты, которыми его камера крепилась к вершине треноги.
Вместо ответа Брунетти указал на несколько еле видных под тонким слоем воды отметин:
— Здесь. И вот здесь.
— Я их сниму, синьор, не беспокойтесь.
— Спасибо.
Брунетти оттолкнулся от пола, встал и повернулся к Мьотти.
— Есть пара перчаток? Я забыл прихватить.
Мьотти полез в карман тужурки и вытащил полиэтиленовую упаковку перчаток, разорвал ее и вручил пару Брунетти. Пока тот натягивал, Мьотти вынул вторую пару и тоже надел.
— Если бы вы хотя бы сказали мне, что мы ищем, синьор…
— Сам не знаю. Что-нибудь, что покажет, как с ним это кто-то мог сделать или что у них за причина была.
Брунетти понравилось, что Мьотти не сделал замечания — объяснение не слишком-то отвечает на вопрос.
Он вышел в гостиную и внимательно осмотрел комнату, где беседовал с да Пре. Коробочками по- прежнему заставлены все поверхности. Подошел к серванту и открыл верхний ящик между двух дверок: еще табакерки, некоторые отдельно завернуты в вату — прямо квадратные яйца в гнездышках. И во втором ящике тоже, и в третьем. В нижнем ящике — бумаги. Сверху аккуратная картонная папка, в ней бумаги, уложенные с военной четкостью, но под ней были еще кучи бумаг, перемешанных как попало, без папок, часть лежит лицом вниз, часть — лицом вверх, что-то сложено пополам, что-то — в четверть. Он вытащил папку и бумаги обеими руками, но тут обнаружил, что положить их некуда: все занимают коробочки.
Наконец решил забрать их на кухню — разложил там на деревянном столе. Как и думал, картонная папка содержала копии писем, которые да Пре писал торговцам антиквариатом и частным владельцам, запрашивая возраст, происхождение и цену табакерок. Поглубже — счета за продажу чуть ли не сотен коробочек, некоторые по двадцать и более штук сразу.
Он отложил папку в сторону и просмотрел другие бумаги, но надежда найти в них какой-нибудь намек на причину смерти да Пре не оправдалась. Счета за электричество, письмо от предыдущего владельца квартиры да Пре, рекламка из мебельного магазина в Виченце, газетная статья об эффектах длительного употребления аспирина, вкладыши-инструкции от разных обезболивающих с перечислением побочных действий…
В других комнатах работали, судя по доносившимся оттуда звукам, судебные эксперты: в ванной фотографировали тело — он видел постоянные вспышки света. Под этот аккомпанемент Брунетти обратил внимание на спальню и кухню, но не нашел ничего, что указывало бы на что-то более зловещее, чем несчастный случай. Мьотти, который нашел коробку со старыми журналами и газетами, преуспел не больше.
Уже после часу ночи посланным из больницы разрешили забрать тело, а к двум закончили и криминалисты. Брунетти попытался вернуть на места все бумаги и предметы, сдвинутые, когда они с Мьотти осторожно прокладывали свой путь по жилищу, но куда девать бесчисленные мелкие табакерки, которые опыляли, отодвигали, заталкивали назад и ставили на пол. Наконец сдался и содрал с себя перчатки, велел и Мьотти сделать то же.
Когда эксперты — целая группа — увидели, что Брунетти готов уходить, они обрадованно собрали свои кофры, камеры, саквояжи и щетки: работа окончена, можно уйти от этих ужасных коробочек, которые доставили им столько трудов.
