– В этом что, вся больница участвует?
– Администрация не имеет к этому отношения. Знает кое-кто из врачей и, конечно же, сестры. Свидетельство о смерти нам, само собой, не выпишут, но если кто-нибудь явится с расспросами, сестры ответят, что сведения об умерших не предоставляются, они могут сообщить только то, что труп забрала погребальная контора.
– Погодите, погодите!
– А вы дадите в газету объявление: такого-то числа Амелита Соза была кремирована. Знакомых у нее здесь нет, так что спрашивать о ней будет только сам полковник или подставные лица.
– Мы дадим объявление?
– Ну, обычно ведь погребальные конторы берут это на себя. Я оплачу расходы.
– Во что вы меня втягиваете?
– Мне кажется, вам абсолютно ничего не грозит, – фыркнула она.
– Да я не о физической опасности говорю.
– Сестра Тереза Виктория обсудила это с мистером Мулленом… – Но эти слова монахиня произнесла уже не столь уверенно. – Так она мне сказала.
– Она все ему рассказала?
– Может быть, она не посвящала его в детали.
– А может быть, и вовсе ничего не говорила? Вы хоть отдаете себе отчет, что все это противозаконно?
– Послушайте! – возмутилась она. – Этот человек намерен убить ни в чем не повинную девушку, а вы тут рассуждаете, допустимо ли размещать в газете объявление о смерти? Я вас правильно поняла?
Крепко она ему врезала. Джеку это даже понравилось.
– Ладно, – уступил он. – В тюрьму за это не посадят.
– В этом вы знаток.
– Ага, – мирно кивнул он.
– Что вы еще хотите знать? – спросила она. Подумав, он спросил – откровенность за откровенность:
– А к полковнику вы согласились бы притронуться – или побрезговали бы?
Она еле заметно улыбнулась.
– Развлекаетесь, да?
– Самую малость, – признал Джек, тоже чуть улыбнувшись. – Как его звать, этого полковника?
– Дагоберто Годой.
– Жирный, с маленькими усиками?
– Усики у него есть, но он в хорошей форме, можно сказать, красавец.
– Вот как! – откликнулся Джек.
Он вывез Амелиту Соза из морга на тележке, в застегнутом пластиковом пакете, словно труп. Провез ее мимо пустых машин, припаркованных позади больничного корпуса, и добрался до катафалка.
Заднюю дверь катафалка он оставил открытой, подножку выдвинул. Нажимая на ручки, Джек втащил тележку на подножку – сперва передние колеса тележки, а затем и задние подогнулись, и она удобно проскользнула вовнутрь. Он захлопнул заднюю дверь и щелкнул кнопкой, запирая ее.
Тем временем сестра Люси в своих роскошных джинсах от Кельвина Кляйна и туфлях на каблуках беседовала с врачом, побывавшим в Никарагуа, и с двумя монахинями. Та низкорослая старушенция с кривыми ногами – сестра Тереза Виктория – работает здесь уже полвека. Джек стоял на месте, глядя в сторону и сложив руки за спиной – исполненная терпения поза гробовщика, темный костюм, все как полагается. «Покойница» оказалась симпатичной девушкой, совсем не похожей на прокаженных, которых он видал на картинках. Джеку пришлось притрагиваться к ней, застегивая молнию на пластиковом мешке, да еще и поправлять на ней цветастую блузку – складки так и норовили попасть в молнию. Никаких коричневых пятен ни на лице, ни на руках. Джек еще раз глянул в сторону сестры Люси, неторопливо подошел к кабине, уселся на водительское место. Включил двигатель, пару раз газанул. Дверца с другой стороны кабины отворилась, и сестра Люси скользнула на пассажирское сиденье.
– Не хотел вас торопить, но Амелите не слишком-то удобно лежать в пластиковом пакете.
– О, боже! – Она поспешно повернулась на сиденье.
– Погодите. Надо выехать за ворота.
– Дышать-то она может?
– Думаю, воздуха ей вполне хватает.
С подъездной дорожки, тянувшейся вдоль фасада больницы, выехала машина и пристроилась позади катафалка. К тому времени, когда они добрались до главных ворот, друг за другом ехало уже три машины. Джек изучал их в зеркало заднего вида.
– Теперь можно. Давайте!
Сестра Люси опустила стеклянную перегородку, отделявшую кабину от задней части катафалка, привстала на колени, развернулась всем корпусом, стараясь дотянуться до пластикового мешка.
