– Рой пошел покупать карнавальные маски. Хочет взять черные, чтобы полковник принял нас за негров.
– Джек, это серьезно, – проговорила Люси. – Для меня это важно, очень важно.
– Как хочешь. Но если ты скажешь об этом Рою, он точно бросит дело.
– Почему?
– Сама подумай, что ты несешь. Он тебя опознает, и копы первым делом спросят, кто был с тобой. Поведут тебя в женское отделение тюрьмы и предупредят, сколько лет тебе предстоит там провести. Потом смягчатся, предложат сделку и снова зададут вопрос, кто с тобой был.
– И ты думаешь, я вас выдам?
– Рой не станет рисковать.
– Я
– Всю неделю мы обсуждали, что да как. Ты ничего не говорила, а теперь вдруг – на тебе.
– Джек! – почти выкрикнула она. – Ты думаешь, что я выдам вас?
Она глядела на него в упор, требуя ответа, и он сказал:
– Лично я считаю, что ты ни слова не скажешь, даже под пытками, но попробуй убедить в этом Роя.
– Может, до этого и не дойдет, – сказала она. – Но раз ты доверяешь мне, то этого достаточно, верно?
Она приперла его к стенке. Синий платок, из которого Джек намеревался соорудить маску, лежал у него в кармане пиджака, готовая к действию «беретта» упиралась в пояс.
– Наверное, достаточно, – согласился он. Пока хватит и этого. – А как ты доставишь туда деньги? – поинтересовался он.
– Через монастырь, – ответила Люси. – Переведу в банк Леона, у сестер там есть свой счет.
– А сама-то не собираешься в Никарагуа?
– Я подумывала об этом.
– Но не в монастырь?
– Я больше не сестра Святого Франциска. Правда, я не знаю, кто я теперь.
– Сестра Святого Франциска Стигматов, – задумчиво проговорил Джек.
Люси улыбнулась, припоминая.
– Мне было девятнадцать лет, от одного слова «стигматы» у меня мурашки бегали по коже, я повторяла его про себя снова и снова. – Она смотрела на Джека, но ему казалось, что взгляд ее обращен вовнутрь.
Она стала рассказывать, как она молилась о видении, о настоящем мистическом опыте, как она верила в девятнадцать лет, что Бог пошлет ей это видение – скоро, только точно неизвестно, когда именно. Она никому раньше не говорила, а Джеку рассказала, как приподнималась на цыпочках, медленно поднимала руки, сосредотачивалась, воображала себя невесомой, ожидая чуда левитации – любовь Божья вознесет ее, как вознесла святого Франциска. Она сказала, что пыталась представить себе мистический опыт, и решила, что раз экстаз происходит не в уме, значит, его испытывает тело. Она стала задумываться: если это переживание телесно, похоже ли оно на земную любовь, на то, что происходит, когда мужчина и женщина занимаются любовью. Глаза их встретились, и Джек заранее угадал, что она скажет:
– Я не знала, что такое земная любовь. Мне еще предстоит это выяснить.
Она говорила спокойно, тихим голосом. Они сидели в гостиничном номере, было половина второго ночи. Люси смотрела на него и ждала ответа.
– Люси… – только и сумел выговорить Джек. Поднялся на ноги, склонился над ней, и, казалось, прошла целая вечность, прежде чем он протянул к ней обе руки, поднял девушку из кресла, прижал ее к себе. Прижал с нежностью, с любовью.
– Я буду держать тебя вот так, – пообещал он. – Просто буду держать тебя.
– Мы могли бы лечь? – у самого его уха прошептала она.
25
Рой уснул на заднем сиденье «мерседеса» в подземном гараже отеля «Ройял-Сонеста». Когда Джек распахнул переднюю дверцу и скользнул на место водителя, Рой широко раскрыл глаза и спросил, который час.
– Без четверти восемь. Где их машина?
– Во второму ряду, шестая. Пойди посмотри. Я поставил нашу так, чтобы сразу выехать. Чем там заняты наши сборщики бананов?
– Да ничем.
– Девки всю ночь проторчали?
– Нет, уже ушли. А ты не слышал?
– Господи, уже без четверти восемь. Вот уж не думал, что мне придется снова нести ночное дежурство, чтоб ему пусто было.
– Нечего жаловаться, ты хорошо спал.
