большом огне, так чтобы мясо потрескалось, — ничего, сносно. Вот летучих мышей не пробовал. Сдерешь с нее шкуру— и что останется?
Вот так-то— если кубинец рассчитывает, что его стошнит от подобной муры, зря тратит время, а если у него что другое на уме и он к этому ведет издалека, так пусть говорит яснее.
А тот, прихлебывая кофе (жрать ничего не стал), и говорит:
— Понимаешь, к чему я веду?
Значит, сейчас наконец перейдет к делу. Чертов кубинский пижон, волосы волнистые, в ухе золотая серьга. Кундо Рей — единственный знакомый Ноблесу чернокожий с длинными, до плеч, локонами. Пробор справа, косая прядь падает на лоб и левый глаз. Эти волосы, эти золотые цепи и шелковые рубашки придают Кундо такой щегольской, изнеженный вид. Они познакомились прошлым летом, десять месяцев тому назад.
Вот как это вышло: Ноблес совершал патрульный объезд на казенном «плимуте» со звездой охранной компании «Стар секьюрити» на дверце, проезжал мимо супермаркетов и магазинов, направляя свет фар в темные уголки парковочных площадок в надежде наткнуться на какого-нибудь подозрительного ниггера, чтобы было с кем поразмяться. Так он доехал до автосалона «шевроле» на Глейд-роуд и там вышел из машины. Полагалось войти в магазин и осмотреться: ему выдавали специальный ключ для временного отключения сигнализации. В тот вечер, когда он вышел из магазина, возле «плимута» его поджидал этот тип.
— Не оставите ли дверь открытой, сэр, чтобы я мог забрать ключи от моей машины?
Он сказал Ноблесу, что якобы собирался сегодня взять машину на пробу (пять тысяч миль бесплатного пробега!), да не успел до закрытия. Ему всего-то и нужно, что забрать ключи. Все это черный прохвост излагал Ноблесу со смешным кубинским акцентом, словно принимал его за идиота. Ноблес пару раз нетерпеливо хлопнул себя ладонью по обтянутой кожей заднице, но потом невольно ухмыльнулся, и негр явно воспринял это как поощрение и предложил:
— А если вы мне не верите, сэр, можно сделать так: вы кладете в карман пять сотен и отваливаете отсюда.
Ноблес всегда уважал храбрых людей, а этот кубинец к тому же знал вежливое обхождение, в глазах у него черти плясали.
Обычно Кундо Рей, ловко соединив проводки, угонял с парковки у магазина новехонькую машинку, ставил ворованные номера, ехал в Саут-Майами или в Хоумстид, в знакомые круглосуточно работавшие гаражи, и там продавал автомобиль на запчасти. Две вылазки в месяц по две с половиной штуки за авто. А еще он два раза в неделю выступал в стриптиз-шоу— попотеет хорошенько, оторвется на все сто, да еще и подзаработает.
Это поначалу озадачило Ноблеса. То есть как — стриптиз?!
Да, Кундо Рей был профессиональным стриптизером, он отплясывал в набедренной повязке, пятнистой, как шкура леопарда. Дамочки вскакивали на высокие стулья бара, совали деньги ему за повязку, он приостанавливался, давал им пощупать, легко уворачивался и грозил пальчиком — ни-ни, — если какая из них пыталась его пожмыхать. Грязные танцы, прыжки и ужимки в ритме сальсы, порой под металлический грохот барабана — прекрасное времяпрепровождение во всех клубах от дамского на Уэст-Палм до гей-бара «Чики» на Саут-бич, где Кундо тоже появлялся порой, хотя это, как он сам говорил, трудная работенка. Приходилось до отказа набивать нос кокаином, чтобы не сдали нервы, опасное местечко, и шоу только для сумасшедших.
Может, он и сам был из этих? По первости, когда они вместе усаживались в «плимут», высматривая подходящий автомобиль, Ноблес с тревогой ожидал, как бы Кундо не ухватил его за предмет его гордости, но кубинец на него не покушался, а насчет задниц рассуждал с видом знатока, и в конце концов Ноблес решил, что его приятель не столько извращенец, сколько похабник.
Но с какой стати мужик, пусть даже и кубинец, станет разыгрывать из себя извращенца, если он нормальный мужик?
— Зачем тебе это? — спросил он Кундо Рея, и Кундо Рей ему ответил:
— Я ворую машины в темноте, а танцую при полном освещении.
Только однажды Ноблес зашел посмотреть на его пляски, в заведении на обочине шоссе Майами Интернешнл. Он и сам возбудился, когда все эти леди начали жадно тянуться к паху Кундо, к его набедренной повязке, а тот крутился, извиваясь перед ними под эту странную музыку, сверкая белыми зубами, причмокивая, присюсюкивая. Господи Иисусе! С него хватило одного раза. Ноблес решил, что для таких вот безумных плясок кубинцу требуется больше наглости, нежели для ночного грабежа.
Они наладили дело. Ноблес заходил в магазин и доставал ключ, Кундо Рей заводил им машину, и Ноблес вешал ключ на место, чтобы потом вместе с остальными полицейскими озадаченно почесывать затылок, скосив взгляд, пинать ногой гравий на стоянке и всем своим видом выражать недоумение, как же это новенькая машинка исчезла из магазина. Несколько минут работы в потемках приносили ему штуку ежемесячно.
— Эта змея, которую я видел, она примерно вот такой длины, — продолжал Кундо Рей, широко расставив руки и переводя взгляд с левой ладони на правую. — Сколько это получается? И двух метров не будет. Она лежала на песочке и заглатывала летучую мышь три часа подряд, пока не остался только кончик крылышка, торчащий у нее изо рта. Она никуда не торопилась… змеи никогда не торопятся.
— Ну? — поторопил его Ноблес.
— У змеи что есть? Терпение. К чему ей спешить? Вот и насчет этой леди— ты считаешь, что набрел на золотую жилу? Прекрасно, остынь, пусть все идет само собой.
— Знаешь, что я делал, когда мне дарили подарок? — сказал ему Ноблес. — Я хотел скорее узнать, что там в коробке, я хватал ее и тряс изо всех сил. Я делал так, когда был маленьким. Будешь испытывать мое терпение, партнер, я и тебя потрясу.
Кундо Рей отпил глоток кофе — скверный кофе, вода водой, — наблюдая, как Ноблес вытирает широкие толстые ладони о туго накрахмаленную золотистую салфетку, посасывая больной зуб. Трущобный монстр. Шея такая красная, что водители могут принять ее за сигнал светофора. Кундо Рей всего несколько лет тому назад сошел на берег в округе Дейд — приплыл из Мариэля после отсидки в тюрьме «Камбинадо дель Эсте». Ему пришлось попотеть, чтобы освоить английский, он просил девочек поправлять его речь, а те не хотели — говорили, он так мило болтает. Ричард Ноблес вылез из Диких зарослей всего в нескольких часах езды отсюда, и все же Кундо Рей с уверенностью называл себя американцем, настоящим городским щеголем, а Ноблеса считал чужаком, который небось так и не научился мыть ноги. Здоровенный, светловолосый, вечно готовый все крушить, уверенный в своих силах— глаз не оторвать. Чудище болотное, вырвавшееся на волю.
— Ты мне угрожаешь? — весело переспросил Кундо Рей. Да, ему нравилось наблюдать за Ноблесом, порой даже поддразнивать его, главное— не заходить чересчур далеко. — Не стоит, право.
— Я пошутил, — сказал Ноблес— Ты же мой маленький помощник, верно?
Пусть себе тешится.
— Если твоя идея так хороша, почему бы не дождаться, когда она вернется домой? — предложил он.
— Потому что я хочу сделать это сейчас, хочу сбросить эту чертову униформу, напялить что-нибудь модное, спортивное. В смысле — навсегда, а не только в выходные. Этот вечно пьяный засранец на которого я работаю, в любой момент может разориться, совершенно не умеет вести дела. Нанял молокососов, только вчера из колледжа, у них мозгов не больше, чем у кактуса. Я вкалываю день и ночь точно ломовая лошадь, этому придурку на выпивку.
Кундо Рей покосился на своего напарника, подергал золотую серьгу:
— Не пойму, к чему ты клонишь.
— К тому, что хочу покончить с этим прямо сейчас, ясно тебе? Прочисти уши и заодно сними свок девчачью побрякушку, с тобой стыдно на люди показаться.
— Хорошо, но плана-то у тебя пока нет, — возразил Кундо Рей, нисколько не смутившись. Он осторожно забрасывал удочку, ожидая, пока партнер клюнет на приманку. — Говоришь, у этой бабы большая квартира, очень дорогая, ты был там несколько раз, да?
— Один раз, прошлой ночью.
