— Ладно, большая квартира, машина…
— «Кадиллак Эльдорадо».
— Может быть, драгоценности…
— К черту все это, я не собираюсь ее грабить.
— Нет? А что же мы с ней сделаем?
— Подвесим и заживо сдерем шкуру.
Кундо Рей вновь принялся играть со своей серьгой:
— Подвесим и сдерем шкуру. Заживо?
— Только сперва надо выяснить, куда она подевалась.
— Не хочешь подождать, пока она вернется домой?
— Когда еще это будет? Ее наверняка увезли в больницу или в какой-нибудь пансион.
Ноблес примолк, сощурив глаза в щелочки, усмехаясь, демонстрируя кубинцу свою изобретательность и вместе с тем искреннее расположение к нему.
— Ты легко разузнаешь. Такому хитрецу, как ты, это ничего не стоит. Заодно развлечешься. Можно подумать, ты сейчас очень занят.
Мимо шли три молоденькие девушки с подносами. Кундо Рей — теперь он дергал себя за кончики черных как воронье крыло локонов, напряженно размышляя, но не упуская из виду все, что происходит вокруг, — рассеянно посмотрел им вслед. Ноблес же и слова не сказал телкам, даже не попытался щипнуть за задницу. Сосредоточен он нынче, делом занят.
Надкусив первый гамбургер, Ноблес пустился разглагольствовать насчет парня, которому он выпустит кишки. Как его зовут, Ноблес не знает, тот был одет в рубаху с бананами и еще какими-то фруктами. Этот парень— как его бишь— «вырубил» Ноблеса. Он хотел узнать, где тот живет, но главное — хотел найти ту женщину, которая раньше снималась в кино.
— Ты что, на нее запал? — поинтересовался кубинец.
— Чтоб я на нее запал, ей надо быть лет на двадцать помоложе, — огрызнулся Ноблес. — Старуха. Выглядит неплохо, знаешь ли, но ее время вышло. — Он навис над столом и добавил мрачно: — Что поделаешь, все мы не молодеем.
— Знаешь, почему я против, — сказал ему кубинец, — не хочу напиваться допьяна.
— Пропустишь пяток бокалов рома с колой, чтобы глаза малость остекленели, и хватит. Главное, чтобы выглядело правдоподобно. Я тебя арестую, отвезу туда, ты первым делом разыщешь журнал, выяснишь, куда ее отвезли. Гленн сказал, такой большой синий блокнот. Валяется на столе, но не в дальнем кабинете, а в главном, в западной части здания. Как войдешь, сразу поворачивай направо. Синий блокнот, в нем записано, кого куда отвезли — на дезинтоксикацию, в приют или передали кому-то на поруки, в таком случае записывают имя поручителя и его адрес.
— Если Гленн знает, где у них этот журнал, пусть сам и посмотрит, — предложил Кундо Рей. — Заглянет к ним и спросит, куда ее увезли.
— Не, Гленн не тот человек. Они спросят его, с какой стати ему это понадобилось, он начнет потеть, точно его какая муха укусила, начнет дергаться, как бы они не позвонили в полицейский участок Бока и не вычислили его. Нет, у Гленна для такого дела маловато наглости.
— Но ведь ты уже вовлек его…
— Нет. Ничего подобного. Я вышел из бара прошлой ночью, огляделся по сторонам, и тут Гленн сказал мне, что они ее загребли, вот и всё. Гленн из Уматиллы, как и я, мы с ним давно корешимся, но старина Гленн для этого дела не подходит. — Ноблес подмигнул и осклабился в усмешке. — У меня ведь есть такой напарник, как ты, зачем мне кто-то еще?
— Не хочу напиваться допьяна, — проворчал Кундо Рей.
— Да и не надо — так, разогрейся малость.
— Есть идея получше, — сказал Кундо Рей. — Ты доел наконец?
Они вышли из «Макдональдса» и уселись в казенный темно-синий «плимут» со звездой на Дверце.
— Однажды меня повязали, — сказал Кундо Рей, — в округе Волюсия— странное место, долен сказать. Не знаю, какого лешего меня туда понесло, спецзаказ, один парень хотел «корветт», помоему, он торгует виски. Там все говорят на твой манер.
Ноблес снова усмехнулся:
— Еще бы, это мои родные места. Я знаю ребят, которые гонят виски. — Тут он заметил, что Кундо неторопливо расстегивает рубашку и сбрасывает ее с плеч. — Эй, что ты надумал?
— Я попал в тюрьму, мне посоветовали признать себя виновным, дескать, посадят на год в «Апалачи» — так, кажется, называется это место.
Господи, да он уже и брюки стянул со своей тощей задницы! Ноблес переводил взгляд с полуобнаженного кубинца на федеральное шоссе, продвигаясь на север. Машин вокруг было мало.
— Исправительная тюрьма «Апалачи», — кивнул он, прикидываясь, будто его не колышет, чем там занят ниггер. — По-моему, она для малолеток, но такого шкета, как ты, вполне могли туда отправить.
— Я разорвал на себе одежду, — продолжал Кундо Рей.
— И что?
Он уже разделся догола, сложил брюки и шелковую рубашку, остались только красные трусики. Отстегивает золотые цепочки.
— Я сказал, будто у меня по всему телу ползают какие-то мелкие твари-невидимки, я стал орать и чесался аж до крови.
— Мелкие твари? — засмеялся Ноблес— Boт черт.
— Тогда они послали меня в «Чатахучи», слыхал о таком местечке?
— Еще бы. Сумасшедший дом на самой границе с Джорджией.
— И вот однажды ночью вышел я из сумасшедшего дома, пересек границу и оказался на свободе. Туфли я снимать не стану.
— Правильно. — Ноблес свернул на Четвертую Норт-Ист, направляясь к оштукатуренному зданию кризисного центра. Вдали у заправки виднелись автомобили, но поблизости не было ни души.
— Придется доверить тебе мои сокровища. Не вздумай их продать.
— Я присмотрю за ними. Слышь, я не хочу заходить туда с таким голожопым.
— И не надо, они и так меня впустят. Синяя записная книжка, говоришь?
Ноблес затормозил и пальцем указал на здание центра:
— Вон там, в том крыле.
— Ладно, я выйду на связь, — сказал Кундо Рей, распахивая дверцу.
— Минуточку, — остановил его Ноблес— Там такая девка работает, она вроде как главная. Темные волнистые волосы, ноги длинные-предлинные, задница неплохая, высоко посажена. Проверь, где она живет, работает ли в ночную смену, ясно?
— Не много ли хочешь? — Кундо Рей вышел из машины, снял красные трусы и бросил их в открытое окно на сиденье. — Спрячь их где-нибудь. чтобы я мог их найти.
— Я суну их в бумажный пакет и спрячу в кустах позади парковки. Пройдешь отсюда на городской пляж, на тебя никто и внимания не обратит.
— О'кей. До встречи.
Вы только посмотрите на этого сукина сына! Ноблес разинув рот наблюдал, как Кундо обходит машину— не считая темных носков и белых туфель, голенький, как в тот день, когда он появился на свет на какой- нибудь плантации сахарного тростника, — пересекает улицу и направляется прямиком к кризисному центру. Ягодицы, словно две половинки бледной луны, светлее, чем его смуглое тело, — почему-то это удивило Ноблеса. Идет себе, словно на прогулке. Обернулся, сделал приятелю ручкой— этого Ноблес уже не смог вынести, нажал на газ и был таков.
Глава 6
Ла Брава застал Мориса в номере 304, гостевом люксе с видом на океан, в комнате, залитой солнечным светом и уставленной зачехленной старой мебелью. Морис молча взял из его рук снимки и направился к закрытой двери спальни, на ходу изучая фотографии. Ла Брава поплелся за ним. Он дрожал от возбуждения, но заставил себя понизить голос:
— Почему ты не сказал мне, кто она такая?
