взятки не помогли, он пошел на последний шаг: засадил меня в тюрьму.
– Но как?
– В этой стране Эскалант привык делать все – вернее, почти все, – что захочет. К счастью, о моем аресте быстро узнал Веракрус, и в тот же день меня выпустили. Оба решили обернуть все происшедшее в шутку.
– Рэнсом, но тогда тебе ни за что не следовало возвращаться сюда! – воскликнула в отчаянии Мадлен. – Ради Бога, зачем ты снова здесь?
– Положим, на это у меня были свои причины, – лаконично ответил Рэнсом. – Кстати, нет ли в машине Эскаланта чего-нибудь выпить?
– Было бы весьма кстати, – живо откликнулся Мартине, открывая дверцу небольшого холодильника и доставая бутылку.
– Вы меня неправильно поняли, – улыбнулся Рэнсом. – Мне нужен спирт, чтобы промыть раны Мадлен, пока туда не попала какая-нибудь зараза.
– Французским коньяком? – поразился Мартине.
– А когда промоем, если что останется, отдадим вам, – великодушно пообещал Рэнсом. – Сеньор, дайте-ка мне ваш платочек. – И он потянул руку к носовому платку, торчащему из кармана пиджака Мартине.
– Но… он очень дорогой! – попытался возразить Мартине.
– Оставь его в покое, Рэнсом! У меня есть платок. – Мадлен открыла крохотную кожаную сумочку, висящую у нее на плече. Деньги, документы… И вдруг ее словно током ударило. – Господи, мой портфель!
– Что? – не понял Рэнсом.
– О Господи! – Мадлен в отчаянии обхватила голову руками. – Я оставила его в кафе.
– Что там было? – не повышая голоса, спросил Рэнсом, забирая у Мадлен носовой платок.
– Копии документов, над которыми мы сегодня работали. Все мои записи…
– Еще что-нибудь?
Мадлен помолчала размышляя и покачала головой:
– Да нет, кажется, больше ничего важного…
– Их можно как-нибудь восстановить?
– Надеюсь, что да. – Мадлен тяжело вздохнула. – Придется с утра пораньше звонить своим банкирам и юристам, чтобы они срочно прислали копии. Слава Богу, оригиналы у них есть…
– Снимай чулки, – неожиданно приказал Рэнсом.
– Что?
Он выразительно покачал рукой, в которой держал носовой платок и бутылку коньяка:
– Чулки. А вы, – обратился он к Мартине, – закройте, пожалуйста, глаза на несколько минут.
– Но сейчас разве время… – начала Мадлен, но Рэнсом не дал ей договорить:
– Неизвестно, какая зараза кишит на этих грязных улицах! Знаешь, как быстро размножаются микробы и бактерии в таком климате?
– При всем моем к вам уважении, мисс Баррингтон, – вмешался в разговор Мартине, – должен признать, что мистер Рэнсом абсолютно прав. В сыром и теплом климате бактерии распространяются просто-таки с молниеносной скоростью. Поэтому вам ни в коем случае не следует оставлять царапины без должного внимания.
– Похоже, вы оба правы, – вздохнула Мадлен, Все еще расстроенная потерей портфеля. – Слава Богу, хоть паспорт и деньги при мне.
– Да и вы сами живы, – мягко вставил Мартине. – Подумать только, эти подонки покушались на мою жизнь!
Рэнсом смочил платок Мадлен изрядным количеством коньяка, а бутылку с остатками протянул Мартине:
– Выпейте немного. Только не забудьте сначала закрыть глаза.
Мартине взял бутылку из рук Рэнсома, закрыл глаза: и, сделав огромный глоток дорогого коньяка, глубоко, с наслаждением вздохнул.
Мадлен чуть поддернула платье, расстегнула пояс и стянула с себя то, что когда-то называлось чулками.
– Терпи, будет щипать, – предупредил Рэнсом.
– Ничего, – вздохнула Мадлен, – давай начинай уж.
Рэнсом посмотрел на нее с улыбкой:
– Слушаюсь, миледи…
Щипало и в самом деле ужасно. Мадлен прикусила губу, когда Рэнсом прижигал коньяком раны и царапины на ее ступнях, коленях и локтях. Когда он закончил, то предложил и ей выпить немного. Она согласилась и, сделав несколько глотков, вернула ему бутылку. Рэнсом отпил немного и снова отдал бутылку Мартине, который, казалось, еще не напился.
– Честно говоря, никогда не думал, что ситуация в стране может испортиться до такой степени, – проговорил Мартине, снова передавая коньяк Мадлен.
– Простите? – не поняла она.
– По-моему, мне нужно как можно быстрее уйти в отставку и уехать из Монтедоры.
– Неужели дела так плохи? – удивилась Мадлен.
Мартине кивнул:
– В государстве творится настоящий бедлам. Да и Веракрус замышляет кое-что не совсем безопасное.
– Что именно? – поинтересовался Рэнсом, возвращая коньяк Мартине.
Тот нервно огляделся вокруг и, выдержав выразительную паузу, прошептал:
– Он собирается отстранить Эскаланта от власти.
– Вы уверены? – Мадлен отрицательно покачала головой, видя, что Мартине в очередной раз протягивает ей бутылку.
– Ну разумеется, уверен! Вы за дурака меня принимаете?
Мадлен тактично промолчала.
– Выпейте еще! – предложил Рэнсом. – Откуда вы знаете?
– Что знаю?
– Что Веракрус хочет отстранить Эскаланта от власти, – терпеливо объяснил Рэнсом.
– А, мне сказала моя любовница.
– Откуда она узнала?
– А ей сказал Веракрус.
Мадлен удивленно подняла брови:
– Он рассказывает ей такие вещи?
Мартине пожал плечами:
– Многие мужчины совершенно теряют голову в порыве страсти. Однажды ночью, когда они были вместе в постели, он и выболтал ей все.
– Боже мой, – только и сумела произнести вслух Мадлен, а про себя подумала, уж не спала ли, часом, эта любовница Веракруса-Мартине и с Эскалантом! Потом она с чисто женским любопытством спросила: – Неужели Веракрус говорит в постели о политике?
– Ну, не все же в постели ведут себя так безупречно, как я, – пробормотал Рэнсом с блестящими от возбуждения глазами. – Стало быть, дни Эскаланта-политика сочтены?
– Только в том случае, если Веракрусу удастся успешно осуществить задуманное. – Мартине, сделав очередной глоток, наклонился к Рэнсому и прошептал: – Но это будет ужасно сложно. Весь президентский дворец кишит доносчиками Эскаланта.
– И все же очень умно со стороны Веракруса, что он решил наконец избавиться от Эскаланта, – признал Рэнсом. – Эскалант узурпировал в своих руках слишком большую власть, а сегуридоры стали слишком опасными.
– О да, – согласился Мартине. – Они опасны абсолютно для каждого.
