– Как ты думаешь, Веракрусу удастся избавиться от Эскаланта? – спросила Рэнсома Мадлен.
Тот пожал плечами:
– Это во многом зависит от того, как именно собирается Веракрус осуществлять свои намерения. А также от того, кто будет помогать ему.
– Только не я, – покачал головой Мартине и жалобным голосом добавил: – У меня такое слабое здоровье.
– Как вы думаете, кто стоял за сегодняшней попыткой покушения на вас? – поинтересовался Рэнсом.
Выпив еще коньяку, Мартине вытер губы грязным рукавом:
– Откуда я знаю? Может, дористы, может, фронт национального освобождения… Эти собирались подорвать Веракруса в его собственной машине совсем недавно. Не знаю, в курсе вы или нет.
– В курсе. А вам лично в последнее время кто-нибудь угрожал?
– Вроде нет. Сложно жить, когда у тебя столько врагов, – признался Мартине с мрачным видом.
– Еще бы, – понимающе отозвался Рэнсом.
– Поэтому я и хочу подать в отставку. И побыстрее уехать. Я бы хотел отправиться в Вайоминг [6].
– В Вайоминг? – с удивлением переспросила Мадлен.
– Говорят, там до сих пор можно увидеть настоящих ковбоев. Это очень спокойное и тихое место.
– По-моему, он пьян, – шепнул Рэнсом Мадлен.
– Зато откровенен, – отозвалась она.
– Ты себя как чувствуешь? – спросил ее Рэнсом совсем другим тоном.
Она посмотрела на него:
– Прекрасно. Только чуточку устала. – Мадлен слегка поежилась и добавила: – И спина болит. Ты на меня тогда так свалился – прямо на поясницу.
– Только не думай, что я буду извиняться, – предупредил Рэнсом.
– На это я уже давно не надеюсь. – Мадлен внимательно посмотрела на его щеку – от смачной пощечины и следа не осталось. – А я прошу прощения за то, что тебя ударила. Никогда и никого в своей жизни не била…
– Получается, когда я рядом, у тебя резко портится характер, – улыбнулся Рэнсом.
– Нет у меня никакого характера.
– Кому-нибудь другому рассказывай, – рассмеялся Рэнсом. – Есть, да еще какой! Только ты никогда и никому его не показывала.
Это было похоже на правду, о которой Мадлен предпочла бы лишний раз не распространяться. Поэтому она решила поменять тему разговора:
– Я благодарна тебе за то, что ты спас мне жизнь. Если бы не ты, нас бы уже не было в живых.
– Тебе повезло. – Рэнсом словно не заметил ни искренних слов благодарности, ни ноток восхищения, звучавших в голосе Мадлен. – Но если когда-нибудь будешь…
– Ты опять меня учишь? – возмутилась Мадлен, и, если бы ее речь не была прервана сегуридорами, которые внезапно открыли дверцу машины, дело, несомненно, закончилось бы очередной ссорой.
Полицейские объявили им на испанском, что они могут идти. Горя нетерпением побыстрее выйти из машины на свежий воздух, Рэнсом, Мадлен и Мартине оставили в машине рваные чулки да пустую бутылку из-под дорогого коньяка. И вот они на свободе – в душном, влажном ночном воздухе Монтедоры. Толпа народу, казалось, нисколько не уменьшилась. Мадлен заметила рядом нескольких тележурналистов и операторов с камерами. Корреспонденты тут же заметили Мартине и устремились к нему, окружая плотным кольцом.
– Попробуем найти Мигеля, – предложил Рэнсом, крепко хватая Мадлен за локоть и увлекая ее за собой. – Он должен быть где-то поблизости.
Рэнсом в который раз оказался прав: они нашли Мигеля через двадцать минут. Он искал их, а когда наконец увидел, тут же бросился навстречу с извинениями за опоздание. Глаза его светились искренней радостью от того, что он нашел Мадлен и Рэнсома живыми.
– Давай-ка побыстрее уедем отсюда, Мигель, – прервал бурный поток его извинений Рэнсом.
– А где наша машина? – поинтересовалась у шофера Мадлен.
– Здесь, рядом. Простите, это все первая леди, – объяснял на ходу Мигель, ведя Мадлен и Рэнсома к лимузину. – Она хотела, чтобы я еще раз… В общем, чтобы мы еще раз съездили за покупками!
Глава 10
Встав после беспокойной и почти бессонной ночи, Мадлен обнаружила, что дела не так хороши, как хотелось бы. Она чувствовала себя обессиленной и разбитой. Позвонив своим юристам и банкирам, она объяснила, что ей необходимы копии всех документов, над которыми они работали вчера. Те пообещали тотчас приступить к работе, но, когда они с Рэнсомом приехали в офис, то Мадлен убедилась, что после ее телефонного звонка абсолютно ничего не было сделано. Пришлось все делать самой. Поэтому в президентский дворец они вернулись только к ленчу.
Там их ждал сюрприз. Восхищенный рассказами о героизме мистера Рэнсома, президент Веракрус решил организовать большой импровизированный банкет в его честь. Он ласково, почти отечески пожурил Рэнсома за то, что тот не рассказал ему о вчерашнем происшествии. Банкет удостоил своим посещением и генерал Эскалант. По-видимому, это было довольно суровым испытанием для его оскорбленного самолюбия. Во время еды он сохранял бесстрастное выражение лица, но если бы взгляды могли убивать… Мадлен вздрогнула, заметив, как Эскалант посмотрел на ее телохранителя. В конце концов у Мадлен разболелась голова, оттого что приходилось все время напускать на себя беззаботный вид, но ее насмешила гримаса отвращения, с которой посмотрел Рэнсом на Веракруса, после того как президент расцеловал его в обе щеки.
Накануне они вернулись во дворец около десяти вечера и тут же разошлись по своим комнатам. Мадлен немедленно связалась с отцом, чтобы рассказать ему о происшествиях минувшего дня. Она совершенно справедливо рассудила, что будет гораздо лучше, если он узнает об этом от нее самой, а не из телепрограмм и газетных репортажей, – мало ли какую чушь напишут журналисты. Теккери Баррингтона восхитило мужественное поведение Рэнсома, и Мадлен согласилась, что телохранителя отец подобрал замечательного.
Потом она долго лежала в ванне, успокаивая уставшее, измученное тело, но заснуть потом ей так и не удалось: не давали покоя мысли о том, что всего несколько часов назад она была на волосок от смерти. Кроме того, Мадлен переживала из-за собственного поведения – ведь из-за ее эмоций они могли погибнуть! Страшные события минувшего дня заполнили все ее мысли и чувства, и неожиданно она поняла, что хочет видеть Рэнсома. Зачем? Нет, она хотела от него не секса. По крайней мере не сегодня. Измученная, уставшая Мадлен сейчас не жаждала любви. Ей просто хотелось его общества, его поддержки, его иронии и здравого смысла, никогда ему не изменявшего. Она хотела быть рядом с ним.
Встретившись на следующее утро с Рэнсомом, она сразу поняла: он-то прекрасно спал прошлой ночью. Сном эдакого безгрешного младенца, черт бы его подрал! И его добродушие и мягкий юмор только раздражали Мадлен в течение всего дня.
Когда формальный банкет в его честь закончился, она решила, что сейчас-то они смогут наконец поехать на ранчо, они и так уже отставали от составленного ею рабочего плана на шесть часов. Однако Веракрус торжественно объявил Мадлен, что только президентская машина хороша для того, чтобы везти такого героя, как Рэнсом, в деревенскую глушь. Поэтому секретарь президента отменил заказанный Мадлен автомобиль из специального агентства и послал за Мигелем.
Стиснув зубы, Мадлен пыталась убедить президента изменить это решение – тогда как Рэнсом, явно наслаждаясь ее раздражением, с интересом наблюдал за сценой. Мадлен в сотый раз повторяла, что не хочет злоупотреблять гостеприимством президента, лишний раз затруднять его прислугу и создавать проблемы сеньоре Веракрус: ведь Мигель – ее шофер. Странно, но по реакции президента на ее последнее
