замечание Мадлен поняла, что Веракрус догадывается об отношениях Мигеля и своей жены и знает, чем они занимаются во время так называемых поездок за покупками. Знает – и намеревается положить этому конец.
Пытаясь избежать нисколько ей не нужной щедрости Веракруса, Мадлен сказала ему, что забронировала для себя в агентстве автомобиль, специально предназначенный для поездок по сельской местности, а шикарный лимузин Веракуса для этих целей не годится.
Однако президент твердо стоял на своем. В конце концов Мадлен все это надоело, и она отступила, поблагодарив Веракруса за любезность и доброту. Она хотела отправиться тотчас же, но Мигель еще не приехал во дворец. Еще утром президент приказал ему прийти к определенному часу, чтобы везти Рэнсома и Мадлен на ранчо, и шофер отправился повидаться с семьей. Однако время шло, а его все не было. Когда он наконец показался, Мадлен готова была прыгать от нетерпения, хотя никто, кроме Рэнсома, этого не замечал. А он – черт возьми! – находил это даже забавным. Мадлен вежливо попрощалась с президентскими гостями и еле дождалась, пока то же сделает Рэнсом.
– Простите, я очень волнуюсь, сеньора, – обратился к Мадлен Мигель, осторожно укладывая ее чемодан в багажник. – Я только один раз до этого выезжал из Монтедоры. – Он распахнул дверцу машины.
– Значит, это будет настоящее приключение и для тебя. – Она постаралась улыбнуться, вспомнив разговор с Рэнсомом о том, что блестящие способности Мигеля не находят применения в этой стране.
Наконец они отъехали от президентского дворца и понеслись по дороге. При выезде из ворот Рэнсом получил свое оружие. Мигель вел машину по Западному Шоссе, направляясь к долине Калентура, лежащей между двумя основными горными хребтами в Монтедоре. Что бы ни ждало ее впереди, Мадлен радовалась тому, что наконец-то уезжает из дворца, оставляя далеко позади его обитателей, которые только тем и занимаются, что плетут интриги и строят друг другу козни. Теперь она начинала понимать, почему Рэнсом не рвался там жить.
– Ты знаешь, что мне сказал на прощание Веракрус? – первым нарушил молчание Рэнсом, зажигая сигарету. – Что мы не доберемся до нужного места засветло. Я думаю, он прав.
– Ты не можешь открыть окно, если уж собираешься курить в машине?
– По дороге мы вряд ли найдем гостиницу, – мягко заметил Рэнсом, открывая окно.
– Представляю… Я уже была в этих местах.
Рэнсом, похоже, получал удовольствие от ее раздраженности и плохого настроения. Вот они, мужчины…
– Так что ты предлагаешь? У тебя есть план?
– Ну разумеется. У меня всегда есть план.
– Я так и понял…
– Примерно на полпути до моего ранчо лежит довольно большой город – Дорагва. Так как ночью на дорогах небезопасно…
– Как, впрочем, и днем, – вставил Рэнсом.
– …Мы вполне можем остановиться там на ночь. В городе есть гостиница – единственная на сорок миль в округе.
– Тогда надо предупредить Мигеля.
– Я уже сказала ему об этом, пока у тебя на шее висела первая леди Монтедоры.
– Я ей нравлюсь.
Мадлен захотелось откусить Рэнсому голову – до того у него был самодовольный тон. У нее заболел желудок – вероятно, от антималярийной таблетки, которую она приняла после ленча. Да и вчерашние царапины саднили.
В роскошном лимузине Веракруса имелось все, что могло пригодиться им в путешествии, – еда, напитки, свежие журналы, подушки и даже туалетная бумага (даже если бы им и попался туалет где-нибудь на пути в Дорагву, туалетной бумаги там бы точно не оказалось – слишком дорого. Как, впрочем, и все товары в этой стране, где инфляция превышала триста процентов в месяц). Рэнсом взял большую подушку, положил себе на колени, слегка взбил ее, жестом приглашая Мадлен прилечь.
Та удостоила его презрительным взглядом, но Рэнсом только рассмеялся.
– Давай, – сказал он. – Ляг и вздремни. Ты выглядишь уставшей и больной. Если у тебя еще больше испортится настроение, придется привязать тебя к крыше лимузина, чтобы мы могли спокойно добраться до места.
Мадлен удивилась, услышав собственный смех в ответ на последнюю реплику Рэнсома.
– Прости. – Ее извинение прозвучало довольно жалко. Он прав – она чувствовала себя совершенно больной.
Рэнсом положил руку ей на шею и слегка помассировал. Мадлен не стала сопротивляться, а закрыла глаза и расслабилась, подчиняясь успокаивающей силе его пальцев.
– Ты вся напряжена, как барабан, – удивился Рэнсом. – Расслабься, успокойся…
– Нет, я… – Мадлен почувствовала, как ее охватывает блаженное тепло, и вздохнула с облегчением: – Мне нужно еще раз просмотреть бумаги, и…
– Давай, – настойчиво повторил Рэнсом. – Ложись и вздремни. – Он откинул волосы с ее лба и улыбнулся: – Обещаю, что буду вести себя хорошо.
Мадлен испытующе посмотрела на него:
– Обещаешь?
– А-га.
Ласковое, дразнящее выражение его глаз не соответствовало словам, но Мадлен почему-то поверила ему. Она уже убедилась, что этот человек не бросает своих слов – а тем более обещаний – на ветер. Конечно, ее гордость и здравый смысл протестовали против его предложения, но движения рук Рэнсома были такими мягкими, нежными… Им невозможно было сопротивляться – и Мадлен положила голову на подушку.
– Сними туфли, – он отодвинулся, чтобы она могла прилечь поудобнее.
Мадлен послушалась и забралась с ногами на сиденье.
Рэнсом погладил ее по голове:
– Ну, так лучше?
– Лучше, – пробормотала она, чувствуя себя в безопасности рядом с ним. Он был прав – ей нужно немного поспать. Ей нужно… Она глубоко вздохнула, закрыла глаза и задремала, наслаждаясь успокаивающей нежностью его прикосновений.
Унылые поля, окружавшие столицу Монтедоры, постепенно сменились холмистыми пейзажами предгорья – именно здесь много лет назад испанцы обнаружили огромные запасы золота. Они обратили все местное население в рабов: мужчины, женщины и даже дети жили в колониях. Несчастные, порабощенные жители должны были строить своим поработителям дома и обслуживать их. Кроме того, именно они перевозили награбленное испанцами добро к побережью через непроходимые, полные опасностей джунгли. Более ста лет испанские галеоны увозили в Испанию золото Нового Света. Перегруженные суда двигались очень медленно, а потому часто становились добычей морских пиратов – грозы всего Карибского бассейна. На долгом пути суда подстерегали и другие опасности: так, еще не успев выйти в Атлантику, более тысячи кораблей затонули из-за бурь и штормов, а многие не могли пройти коварные рифы Флоридского пролива. Однако грабеж продолжался еще долго.
Когда же запасы золота – по которому, кстати, и получила эта страна свое название [7] – стали иссякать, государство получило статус сельскохозяйственной державы. Прекрасные леса, окружавшие столицу Монтедоры, вырубили, а их место заняли обширные плантации. Горы к западу от столицы оставались дикими и нетронутыми – и по сей день плотность населения в тех местах невысока. Ранчо Баррингтонов находилось в долине Калентура – огромной низменности, лежащей между двумя основными горными цепочками Монтедоры. Зеленые горы к югу от ранчо кишели бандитами начиная еще со времен конкистадоров. К северу же от ранчо простирались Лунные горы – идеальное убежище для повстанцев-дористов. Рэнсом посмотрел на свою спящую спутницу и поежился – как осмелилась она путешествовать в этих местах одна полгода назад?
Страна не имела непосредственных выходов к морю, а потому оставалась изолированной от остального
