Одиннадцатый.
Рухнувший сверху на варвара враг едва не сбил его с ног своим немалым весом. Вот только цену за свою смелость заплатил немалую — Конан диагональным ударом развалил пополам слугу Боргельмира.
Двенадцатый.
Двое атаковавших следом монстров схватили его под руки и едва не разорвали пополам. Если бы снежные воители могли удивляться, то непременно бы удивились. Северянин, собрав в мускулах плеча всю силу, вырвал руки из хватки, поднял оброненный меч и быстро положил конец существованию еще двум помощникам старого ётуна.
Тринадцатый и четырнадцатый.
Следом за ними пал другой Любимец Бурь, вздумавший снести с плеч голову варвара мощным ударом кулака.
Пятнадцатый.
Другой, более удачливый и хитрый, подбросил Конана вверх порывом ветра. И пока любимец Крома приходил в себя после того, как неловко рухнул в снег спиной, свалил на него кучу снега. Выбравшего из завала варвара непременно ждала бы смерть, не окажись в тот момент у киммерийца нужной способности на безошибочное определение места, откуда должна была выпрыгнуть смертельная опасность.
Припав на одно колено и выставив меч, он встретил выпад чудовища, потом сразу же отхватил левую ногу Любимца Бурь по саму щиколотку и выбил фонтан снега из его живота новым ударом. Злобный вой заглушил порыв ветра, освободившегося от власти хозяина.
Шестнадцатый…
Он мог бы убивать бесконечно и силы бы не оставили варвара, пока он либо не перерезал бы всех в армии великана, либо пал бы сам, так и не осознав, что проиграл. Однако судьбе было угодно, чтобы схватка прекратилась. И остановил ее не кто иной, как сам Боргельмир. Старый великан отозвал своих помощников и обратился к Конану с такой речью:
— Теперь я вижу, каков ты, убийца моих детей и жены. Ты истинный воин. Много веков назад наш прародитель предрек, что я паду от руки именно такого — отчаянного и смелого до безрассудства, обладающего огромным воинским мастерством. Поэтому не будем больше откладывать наш спор и сойдемся в честном поединке.
— Не верь ему, Конан, — шепнул Ингурд, которому случилось оказаться в этот момент поблизости от киммерийца. — Все ётуны колдуны и обманщики.
— Я не колдун, а воин, — не без гордости молвил в ответ древний великан, расслышавший слова Снежного. — Клянусь глазами своего отца, если я буду сражаться нечестно, Имир с позором выставит меня за врата ледяной страны, куда я отправлюсь после смерти. Поэтому помолчи, человек. Я вызываю на поединок того, кто убил мою семью.
— Я принимаю твой вызов, — громко объявил Конан, встав лицом к огромному валуну, на котором стоял грозный Боргельмир.
Старейший из снежный ётунов стал неторопливо спускаться вниз, звеня кольцами добротной кольчуги. Под тяжелыми ступнями великана хрустел даже мерзлый камень. Наемники Родвара сразу же забыли о только что отгремевшей схватке. Их сковал страх при виде могучего из могучих воителей. Где уж киммерийцу с его силой и размерами совладать с таким разрушителем! Зря варвар из соседней страны согласился на поединок. Не жить ему теперь.
Конан оставался спокоен. Он ничем не выдал напряжения, растущего в его душе при виде существа вдвое больше его ростом, собравшегося вступить с ним в равный бой. Миррейа глядела на киммерийца с ужасом. Тарланд окинул его взглядом, точно варвар был уже покойником. Олав в легком беспокойстве сложил на груди руки. Гретта закусила губу. Тьяцци едва заметно приоткрыл рот. Торрад и Хьёрса с изумлением переводили взгляд то на Конана, то на Боргельмира, сравнивая бойцов и с каждым новым ударом сердца все меньше веря в успех киммерийца. Бели и Брокк из шайки Хьюки — те так вообще тихо пообещали себе вести только честную жизнь целых полгода, если случится чудо, и варвар выиграет поединок. Паарадж и Синкху стояли молча, низко склонив головы — молились светлейшему Асуре за своего «северного брата». Тарн следил за киммерийцем с интересом. Возможно, Сын Гарпии был бы и рад помочь товарищу, однако, святое право на поединок не должно было быть нарушено, знал он; воин, принявший вызов, обязан рассчитывать только на свои силы. Вьяллар с некоторой опаской взирал на место, где должен был состояться поединок, словно полагая, что вслед за великаном на Конана кинется все оставшееся войско Любимцев Бурь.
Один на один с Боргельмиром.
Один на один с древним существом, у которого сил и выносливости хватит на десятерых, а то и ста таких же, как Конан.
Киммериец без страха вышел на поединок. Великан шумно вздохнул, так что дрогнула жесткая поверхность валунов. Пластины тяжелых шипастых лат и шлем, увенчанный витиеватыми рогами, недобро блеснули в скупом лучике тусклого света, просочившегося с небес, точно хитиновый панцирь невообразимо огромного жука-могилыцика.
Конан принял боевую стойку, развернувшись боком к противнику и прижав рукоять меча к груди. С такой позиции было удобно наносить хлесткие рубящие удары.
Старый ётун не стал хвалиться своей силой, не стал насмехаться над оппонентом. Впрочем, было это вовсе не из-за того, что древний воин, заставший времена северных богов, свято чтил негласные традиции воинов. Он готовился к поединку всерьез и не побрезговал бы любой хитростью, чтобы выиграть схватку. Но стал тратить время на бахвальство или унижение своего врага, отлично зная, что, ни то ни другое, на варвара не подействует.
Оба желали победить: Боргельмир для того, чтобы свершить возмездие, Конан для того, чтобы отстоять собственное право на существование — на глазах у тех, кто шел с ним на смерть.
Шестнадцать, мелькнуло в мыслях Конана.
Он успел уложить шестнадцать врагов за эту битву. Причем не каких-нибудь сопливых туранских стражников или кофийских меченосцев, которые не знают, как клинок-то правильно держать, а настоящих снежных монстров, Любимцев Бурь!
Боргельмир станет семнадцатым и на сегодня закроет список тех, кто отправится в гости к Хель. Кром свидетель!
Еще миг — и звонко запело железо, столкнувшееся в яростном броске под крики воинов, наблюдавших за поединком. Схватка началась!
У Боргельмира имелся такой же двуручный меч, но был он едва ли не вдвое большего того, которым обладал киммериец. Клинки взлетели, подобно языкам пламени и с чудовищной силой столкнулись во второй раз.
Конан, несмотря на огромную трату сил, держал удар ётуна. Великан размахнулся и вновь ударил, стремясь задавить противника превосходством в силе и весе. Варвар не поддался и контратаковал.
И, о чудо! Клинок северянина гулко ударил в пластины древних лат, обозначив рыжим снопом искр яркую полосу на латах противника. Кольчуга Боргельмира натужно скрипнула, но не поддалась.
Отец снежных чудовищ отступил на шаг, удивляясь ловкости оппонента.
Войско Родвара испустило дружный вздох.
Старый ётун раскрутил в воздухе клинок для нового удара — такой, если попадет во врага, пересчитает все кости или перерубит пополам.
Точно скала обрушился на киммерийца неподъемный меч. Однако в том месте, куда рухнул клинок великана, Конана уже не оказалось. Он зашел вправо, под руку огромного противника, и второй раз попробовал на прочность латы Боргельмира.
Наемники вновь восторженно вздохнули. Поняв, что уступает, великан усилил натиск, но его ярость оказалась лишь на руку Конану.
Не в меру размашистые и чересчур мощные удары было легче угадывать и проще обходить. Режущая железная полоса неоднократно с гулом проносилась у самого лица варвара, но всякий раз киммериец успевал увернуться или заблокировать удар. Ни одна из страшных атак ётуна не достигла своей цели, в то время как на кольчуге воина древнего мира красовалось уже порядка десятка вмятин.
— Конан победитель! — выкрикнул кто-то из толпы наемников.
