ключей ото всех комнат дворца, отпереть темницу и выпустить оттуда всех узников. Нет, не всех… Одного. Варвара-киммерийца по имени Конан, пойманного этим вечером и осужденного на казнь за убийство вайшьи Судир Шаха и пятерых солдат-кшатриев.
Когда Юсеф разгадал хитрый фокус, было уже слишком поздно — воля раджи отныне ему не принадлежала. Он осознавал, что должен сделать нечто предосудительное, но не сомневался в том, что он это выполнит. Точно некий невидимый добрый советчик убеждал его в том, что рекомендуемые брахманами действия принесут только пользу. Юсеф не мог противиться настоятельным советам.
Правитель Айодхьи поднялся и пошел в свою комнату за ключами.
Глава V
К несчастью, покои дворца Юсефа охраняли не только простые солдаты. Если стражники не уловили никаких перемен в поведении хозяина, то Саттар, придворный волшебник, брахман ордена Луны, хоть и не сразу, но сумел разобраться в происходящем.
Жрецы, поклонявшиеся ночному светилу, специализировались в дозоре в темное время суток и практиковали магию, хранящую спокойствие сна обитателей дворцов. Магия Луны основывалась на учении Ассала Чана, который согласно легенде, получил от Асуры особый дар. Брамины общества были не столь сильны и искусны в управлении сном, как ученицы Кесеи. Их умения во многом отличались от тех, какими располагали девы-брамины. Жрецы могли лишь обеспечить невидимую защиту для тех, кто уже спал или, наоборот, послать прилив сил тем, кто бодрствовал в ночном дозоре. Но поклонники ночного светила не могли проникать в сами сновидения, как это получалось у жриц Кесеи. Покровительственная магия браминов Луны была широко востребована вендийскими правителями для охраны своих дворцов.
Саттар на сегодняшний день был, пожалуй, лучшим магом своего ордена. В одиночку он заботился обо всем, что происходило во дворце Юсефа ночью: отводил от чертогов дурные мысли горожан, адресованные радже, следил за тем, чтобы стража не уснула на своем посту, но главное он обеспечивал поддержку невидимой оболочки магической защиты. Любое тревожное дребезжание этой сферы свидетельствовало о проникновении во дворец чужого колдовства. Так оболочка уже раз ощутила легкое волнение вечером, когда Кесея незримо помогла Конану вырваться из ловушки кошмаров Шао Луна. Но вечером магия Луны была не особенно сильна, пока светило не взошло на небосвод. Теперь же чуткая сеть, оплетшая многие комнаты покоев, и в особенности те, где отдыхал раджа Юсеф, нещадно колыхалась. Первый раз, когда Кесея послала владыке тревожный сон, нарушивший его покой, и второй раз, когда Исира и Алиэль дерзко вторглись в самую глубину сознания Юсефа, заставив его принести ключи и отпереть темницу. Поначалу Саттар просто встревожился, но как только Кесея прекратила слать чары, колдун успокоился. А когда две ученицы верховной жрицы загипнотизировали правителя, Саттар забил тревогу. Защитная оболочка, индикатор спокойствия, колебалась как при сильном шторме, и это свидетельствовало о том, что владыке дворца угрожала опасность. Чародей Луны выбежал из покоев своей волшебной башни, прилегающей к дворцу, и кликнул стражу. Саттар не знал, что именно нарушило спокойствие обитателей дворца, но был твердо уверен, что происходило нечто необыкновенное, не укладывающееся в рамки повседневного быта. Установить причину и наказать нарушителей являлось основной задачей брахмана, когда он в сопровождении многочисленной охраны ворвался в зал, где группа из шестерых спасителей варвара ожидала, пока Юсеф принесет ключи от темницы.
План Кесеи уже был близок к осуществлению — раджа нашел связку ключей и направлялся с ней к жрицам.
— Повелитель околдован! — раздался истошный вопль мага, который заметил, с каким отсутствующим видом Юсеф движется по залу.
Охранники дворца с выставленными копьями и обнаженными мечами бросились на чужаков.
Вало, с его огромным кладом опыта в ведении поединков, первым успел оцепить ситуацию. Гигант встал между девами-браминами и приближающимся противником. Таллок от такого резкого поворота событий забыл про все колдовские фокусы, которые собирался применить в случае опасности. Кесея приготовилась сотворить какое-нибудь заклинание, но для этого верховной жрице требовалось время. Исира и Алиэль контролировали разум раджи и не могли отвлекаться на сражение. Алекса растерялась не хуже Таллока.
Вендиец-великан сорвал со стены штору, другой рукой подхватил с пола горящий светильник с длинной ручкой. Подпалив ткань пламенеющим маслом, Вало взмахнул пылающей шторой. Трое или четверо охранников остановились, чтобы не коснуться взревевшего пламени. Правой рукой с железным светильником он отбил направленные в его грудь острия копий, затем повторил атаку горящей шторой, отогнав рвущихся в бой стражников.
Несмотря на стойкий отпор, который сумел организовать нерастерявшийся палач дев-браминов, численный перевес был не в пользу группы спасителей. Стражников, сбежавшихся в зал по зову Саттара, насчитывалось около двух дюжин.
Алекса, наконец, справилась с замешательством. Девушка создала правдоподобную иллюзию огромного светловолосого воина, возникшего за спиной вендийцев. Охранники в недоумении остановились, гадая, как в зал сумел попасть новый противник. Вало мгновенно описал в воздухе дугу тяжелым светильником, который закончил путь на шее одного из воинов. Позвонки хрустнули, охранник дворца упал. Железный светильник качнулся в противоположную сторону, и еще один стражник, оказавшийся ближе всех к Вало, отлетел назад с разбитой головой.
Пока люди Юсафа разобрались, что имеют дело с обычным оптическим обманом, их настоящий оппонент бросил горящую штору в толпу и в мгновение ока обезоружил двух солдат. Выхваченное копье Вало тут же использовал, пронзив им грудь стражника. Вместо светильника великан вооружился куда более действенным мечом. Кривой клинок свистнул — и вошел точно в горло оглядывающегося охранника. Кажется, его предсмертный хрип вернул остальных к действительности.
Солдаты Юсефа набросились на гиганта-вендийца и погребли его под грудой тел. Вало отпустил рукоять меча, застрявшего между чьих-то ребер и, орудуя голыми руками, разбросал по сторонам полдесятка противников. Те, что устояли на ногах, разом атаковали великана. Вало получил три сильных пореза руки, чья-то пика, благодаря чуду Асуры или Катара, прошла мимо груди грозного вендийца, едва не проткнув его сердце.
Уже следующий миг мог стать для великана последним — к атакующим присоединились все солдаты Юсефа, посчитав Вало единственным опасным противником.
Но они забыли про Кесею!
Верховная жрица как раз закончила свое заклинание.
— Спать! — в исступлении выкрикнула дева-брамин. — Всем спать!
Стражники замерли. Веки каждого дернулись, ноги подкосились, а руки опустили оружие. Но никто из стражи правителя Айодхьи не провалился в сон, как рассчитывала волшебница.
Таллок первым понял причину того, почему заклинание сработало не в полную силу. И дело было вовсе не в умении верховной жрицы.
В углу притаился вражеский маг Саттар, который тоже не терял времени. Благодаря стараниям брахмана ордена Луны, воины Юсафа держались на ногах.
Юноша подскочил к чародею и сделал первое, что пришло ему в голову — ударил колдуна кулаком в живот. Потеряв весь воздух из легких, с приостановившимся дыханием, чародей закашлялся и согнулся, хватаясь за складки своего халата. В то же мгновение все солдаты попадали на пол, шумно загремев оружием.
— Ты молодец, юноша, — похвалила Кесея Таллока.
Вало сорвал с одного из охранников плащ и перевязал им свою огромную руку чуть повыше локтя, чтобы остановить кровь.
— Рана серьезная? — спросила верховная жрица великана.
— Пустяки. Нужно убираться из этого зала. Скоро здесь будет вся охрана дворца.
— Алекса, ключи! — Алиэль кивнула на остолбеневшего Юсефа.
