Асалга-колдун внимательно следил за тем, чтобы вождь не сболтнул ничего лишнего. Но, похоже, степняк больше не выдавал ничего тайного — новых знаков от мунганского колдуна не последовало.
— Ты — говорить с Кхазалам-Амол ом сам, воин, — сказал колдун, страшно коверкая слова. — Он становиться очень радостный.
Недобрые улыбки осветили лица степняков.
— Вы с ним обязательно встретитесь, — пообещал Суригай. — Кезеш вас проводит. Но сначала покушайте.
Кесея украдкой взглянула на Исиру. Девушка уже долгое время пыталась проникнуть в сознание кочевников, стремясь выяснить, что у них на уме. Кроме плавания по смрадным волнам враждебности, деве-брамину удалось узнать о том, что в вино и еду, принесенную гостям, был подсыпан дурманящий разум порошок. Глаза девушки расширились. Неужели мунганы хотели их отравить?! Ведь не может быть, чтобы коневоды позарились на жалкие склянки!
Верховная жрица прочитала мысли девушки и беззвучно сообщила Алексе, о том, что узнала Исира. Дева-брамин, специализировавшаяся на создании иллюзий и галлюцинаций, послала в умы своих друзей одним им видимый образ. В кубках с вином заклокотала черная жидкость, источающая бледный дым и нестерпимую вонь, а в мясе, разложенном по подносам, закопошились жирные личинки. Это было предупреждение. Саттар с испугом выпустил из рук свой кубок, расплескав вино по скатерти. Видно, эффект магии иллюзий превзошел все ожидания.
Мунганы начали что-то подозревать. Лица кочевников сделались суровыми.
— Разве вы не хотите выпить за наши будущие победы и за великого вождя Кхазалам-Амола?! — строго спросил путешественников Суригай.
Копан разгадал замысел кочевников. Они возжелали заполучить девушек, опоив зельем. Сонных мужчин степняки наверняка бы вырезали.
Меч варвара легко выпорхнул из ножек. Свистнула сталь — и голова вождя коневодов покатилась под полог шатра.
Мунганы взвыли в один голос.
— Саттар! Таллок! Уводите отсюда женщин! — прокричал киммериец. — Возвращайтесь к повозке, найдите Алиэль и Диасу и убирайтесь отсюда ко всем демонам!
Степняка, сидевшего рядом с северянином, варвар разрубил почти надвое, от плеча до пояса.
— Вало! Задержим паршивых псов!
Гигант метнулся влево. Его стальная кисть выдрала из горла мунгана кусок окровавленного мяса. Вендиец выхватил меч, и второй противник расстался с жизнью.
Пока ошеломленные кочевники приходили в себя, Конан зарубил еще двоих врагов в общей суматохе. Степняки упали на скатерть, опрокинув чары с вином и перевернув подносы. Кровь забрызгала полог шатра крупными алыми каплями. Кезеш, взревев, точно раненый вепрь, бросился на варвара с занесенным ножом, но споткнулся об обезглавленное тело Суригая и упал у ног киммерийца. Впрочем, прикончить степного воина Конану не удалось — Кезеш, точно гигантский уж, прытко извернулся, избежав удара огромного меча. Кто-то поскользнулся на растоптанной еде, и тут уж киммериец не растерялся — клинок варвара срубил полголовы кочевника, обильно плеснув мозгами на пестрые ковры.
Саттар и Таллок успели скрыться в ночи с девами-браминами. Хотелось верить, что никто не сумеет их задержать.
Вало, использовав всю свою божественную силу, нанес такой страшный колющий удар, что пропорол насквозь сразу двух мунганов. Кто-то из врагов справа взмахнул дубиной и попал в плечо великану, пока тот высвобождал клинок из оседающих тел визжащих степняков. Но палач общества Сна этого даже не заметил. Зато другой степняк с ястребиным лицом зашел за спину вендийца и ткнул Вало ножом. Удар повис в воздухе — меч Конана перерубил шею коварному противнику. Поливая всех окружающих кровью, бьющей напором из рассеченной артерии, он затанцевал на месте, закружившись диким волчком, потом резко завыл и упал на забрызганные кровью ковры.
Асалга-колдун даже не пытался драться. Волшебник степняков, предавшись панике, поскуливая, бросился К выходу из шатра, по пути перевернув светильник. Пламя быстро облизало шторы и перепрыгнуло на ткань шатра.
На улице все отчетливее зазвучали яростные крики мунганов, спешивших на помощь своим.
— Конан, прорываемся к выходу!
Вало оттолкнул своей огромной пятерной тщедушного кочевника прямо в зашторенный выход, объятый огнем. Одежда на упавшем степняке покрылась резвыми язычками пламени, и он с воем вырвался наружу, подпрыгивая в безумной пляске адского светлячка.
Двое защитников дев-браминов оказались снаружи полыхающего шатра в плотном окружении противников.
Копья и сабли многочисленных врагов закружились свирепым стальным ураганом. Железный ветер смерти ударил отовсюду — справа, слева, сзади…
Конан отхватил чью-то слишком длинную руку, едва не вонзившую саблю в его правый бок, развернулся и ударил снова. Меч ушел в мягкую плоть на две ладони. В ночном воздухе разнесся скверный запах, расточаемый лопнувшим мочевым пузырем.
Еще пара секунд сражения, и на киммерийца глянул уродливый лик темноты. Необыкновенная тяжесть раздавила Конана, втоптав в землю тяжелыми подошвами невидимых ног.
Последний вздох…
…И лязг меча, выходящего из плоти очередного врага.
Глава XIV
Свет больно ударил по слепленным векам. Конан с трудом открыл глаза. Его взгляду предстала голая степь, с низко нависшими над землей тучами. Ночь была на исходе, и из-за плотной пелены серо-синих облаков пробивались первые робкие лучи светила.
Ценой немалых усилий варвар повернул голову. Все тело болело так, словно сам Кром ни один раз ударил по нему своим боевым молотом, Видно, проклятые кочевники потрудились на славу. Во рту ощущался соленый привкус крови. В ушах стоял тяжкий гул сотни охотничьих рогов.
Их было семеро. Семеро несчастных, привязанных к деревянным колоннам. Семеро человек, обреченных на долгую и мучительную смерть. В одном из пленников киммериец узнал Вало. Голова гиганта покоилась па груди, лицо вендийца покрывала корка запекшейся крови. Великан так и не пришел в сознание. Остальными были те пятеро пленников, которых мунганы пытали вечером. Живы из них были только трое — один мужчина и одна из женщин скончались от полученных ран, и к колоннам были привязаны их мертвые тела, у которых роился целый сонм кровососущей гнуси. Один из выживших мужчин, колонна которого располагалась ближе всего к той, на которой висел Конан, пришел в себя. Его мутные глаза застыли на лице варвара.
— Кто ты, брат?
— Конан, — коротко ответил киммериец.
— Почему вы пытались спасти нас, воин?
— Мы не пытались. Наша группа просто проезжала через это забытое богами селение. Коварные шакалы из вашего народа возжелали заполучить наших женщин, а нас вырезать, точно баранов. Пришлось отбиваться. Надеюсь, я убил много врагов — негоже являться к Крому в одиночестве.
— Те, о которых ты говоришь, не из нашего народа.
— Что? Разве Араказ не мунганское поселение?
— Когда-то было. Пока его не захватили гир-канцы.
— Гирканцы! Как они пробрались в эти земли?
— Суригай и его Клан Костей раз в год собирает своих воинов из всех селений, чтобы провести ритуал поклонения своему кровожадному богу Кхазалам-Амолу. Это даже не бог — чудовище, обитающее на берегах подземных рек и раз в год выбирающееся на поверхность на несколько дней, чтобы собрать
