Невесте он позвонил тоже, сообщив, что учительница истории уже приехала поездом, он ее встретил, отвез к ребятам, а сам едет на машине в аэропорт.
— Прибуду прямо в загс, не волнуйся.
— Я спокойна. — Оля и вправду не волновалась. Слово Кирилл держать умел.
Самолет прилетел в Москву по расписанию. Молчавший телефон Кирилла мог означать все, что угодно: села батарейка, не успел зарядить. Обещал прямо в загс, значит, так и сделает. Ресторан для свадьбы заказали на вечер. Они собирались с Кириллом еще покататься на свадебном лимузине по Москве, как принято у новобрачных.
Гостей собралось полно. Даже корреспонденты телевидения пронюхали, что директор показательного лицея Заломов женится на молоденькой выпускнице педвуза. Примчались. Пока стояли на улице, Оле не докучали, караулили жениха.
Слово «заложник» прозвучало для Оли как гром.
Девочку, которая принесла страшную весть, Оля не знала, она была не из ее класса.
Еще до конца не осознавая случившееся, она металась, не понимая, что в данный момент предпринять.
Где, что, почему именно он, Кирилл, попал в заложники и к кому?
На все эти вопросы девочка невнятно бормотала, что там, где гостили ребята, кто-то напал на московских детей. Заломов оказался вместе с ними.
В московский лицей позвонили из северного поселка. У телефона оказался охранник. В воскресный день в школе, кроме него, ни души.
Может быть, это «испорченный телефон»? Как это все могло произойти? Ведь Кирилл был уже на пути в Москву? Вопросы наслаивались один на другой. Вопросы, на которые не было ответа.
Телевизионщики, как вороны, налетели тут же.
— Когда вы последний раз виделись с Кириллом Петровичем? Разговаривали по телефону? Как точно называется городок, в который он улетел с ребятами? Вы можете прокомментировать, что с ним произошло?
Оля отодвигала микрофон, пытаясь скрыть лицо от назойливой камеры.
Лелька с Машей и Дашей, изо всех сил работая локтями, помогали ей пробиться сквозь толпу и полную неразбериху к выходу из загса.
— Зря вы отказываетесь с нами беседовать, — навязчиво бормотала шустрая журналистка. — Мы сейчас свяжемся с нашим корреспондентом по тому региону. Вы раньше всех узнаете, что там произошло. Расскажите что-нибудь нам. Как вы познакомились с Заломовым? Когда он предложил вам руку и сердце? А вы не ждете от него ребенка?
— Да отвалите вы от нее! — орала, пробиваясь к выходу, Лелька. — Не видите — человеку плохо!
— Олечка, только ты не плачь, — уговаривала Лелька, скомкав в своих руках шлейф от ее свадебного платья и, словно сросшийся близнец, скатываясь одновременно с подругой кубарем по высоким ступенькам к автомобилю. — Сейчас все выяснится, только ты не плачь! — утешала она.
Если бы не свадебный наряд, ставший в одночасье таким ненужным Оля, немедленно бы помчалась в аэропорт. А почему в аэропорт? Может, трагедия произошла…
«Поскорее домой! — стучало в висках. — Переодеться и… Нет, сначала нужно позвонить в местную школу этого городка. Может быть, они знают!»
Дашка и Машка от ужаса происходящего тихо забились в дальний угол свадебного лимузина и большими глазами таращились на заплаканную невесту. Им было жаль Олю, а еще больше, что им не удалось прошествовать с ее шлейфом под свадебный марш Мендельсона. Зря репетировали столько дней! Длинное-предлинное авто неслось по Москве, и люди улыбались вслед разукрашенному свадебными венками экипажу. Кто-то махал Оле из соседних машин. Что-то кричал, рисуя в воздухе сердце.
— Поздравляем, — читала она по губам людей, стоя на светофоре. — Счастья!
Счастье? Как все это могло случиться именно с ней? Дорога казалась бесконечностью, будто полет в пропасть. Сейчас-сейчас, вот уже, еще несколько ступенек — и… она дома. Свадебное платье упрямилось, не желая расставаться с Олей.
Лопнула молния, разорвались бретельки.
«Скорее, скорее», — стучало в висках Оли.
Лелька щелкнула пультом:
— Олька, смотри, что по телевизору показывают.
На экране крупным планом испуганное страшным известием лицо Оли, снятое ретивой корреспонденткой возле загса.
«— Свадьба отменяется, — бодро сообщала она зрителям, — в связи с событиями, произошедшими накануне вечером в далеком северном поселке, что расположен в таежных лесах, возле колонии строгого режима. Нам удалось связаться с нашим корреспондентом по Архангельской области, вот что он сообщил.
Два рецидивиста с длительными сроками заключения, совершив неделю назад побег из колонии, захватили группу московских школьников, которые приехали вместе со своим знаменитым директором Заломовым к сверстникам в провинциальную школу на майские праздники. Бандиты выдвинули требования: сумму денег и транспорт, чтобы покинуть ненавистные им места. Власти города принимают все меры для освобождения детей и их наставника, ведут беспрерывные переговоры. В целях безопасности подробности действий пока не доступны средствам массовой информации. К месту событий через несколько часов вылетает наш специальный корреспондент. Списки детей, находящихся в руках заложников, уточняются».
— Как? Как он попал в заложники, ведь он был уже в аэропорту?! — обхватив голые плечи руками и дрожа от холода и нервного напряжения, горестно воскликнула Оля.
— Ты слышала? Туда через несколько часов вылетает московский корреспондент, значит, рейс в этот богом забытый поселок сегодня есть! Давай собирайся живо, я провожу тебя в аэропорт.
— Да-да, — натягивая теплый свитер, бормотала Оля. — Поехали-поехали. Только аэропорт от поселка в двухстах километрах, на чем я буду добираться?
— Корреспондента наверняка встречать будут, договоримся с ним, — со свойственной москвичам предприимчивостью твердо сказала Лелька. — Если бы я могла, я бы с тобой… — Она развела руками и показала на детишек. — Ты такая плохая…
— Ничего-ничего, я соберусь. Я смогу! Я должна!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Он сказал, что должен, что это его дети, — оправдывалась перед Олей старая учительница истории. — Кто-то успел позвонить Кириллу Петровичу на сотовый в аэропорт, он был уже на борту, а самолет на взлетной полосе. Ему рассказали, что меня с ребятами захватили бандиты. Заломов выпросил у командира трап, все ему объяснил, тот договорился с вертолетчиками, чтобы подкинули в поселок. Кирилл Петрович сразу пошел к бандитам и убедил их выпустить меня. Заменил собой. Злодеи согласились на обмен. Я пробыла в заложниках с ребятами всего несколько часов. У меня при себе ни лекарств, ничего не было. Сразу сердце схватило. Я стала задыхаться. Этим подонкам со мной возиться самим не хотелось.
— Как это все произошло? Почему с ним? — обхватив себя за плечи, тупо повторяла Оля.
Они сидели в кабинете директора поселковой школы.
Завуч, строгая женщина в больших роговых очках, прикрываясь большим цветастым платком, вздрагивала каждый раз, когда черный телефонный аппарат с крутящимся диском издавал протяжную трель. Иногда, отвлекаясь от разговора двух московских коллег, она снимала трубку и, прикрыв ее руками, тихо отвечала одной и той же фразой: «Нет, пока ничего не известно».
