— Да! Еще как!
— У вас есть и другие мечты?
— Конечно, — явно кокетничая, подтвердила раскрасневшаяся соблазнительница.
Она чувствовала, что нравится Шведову. Сегодня Лариса выглядела особенно хорошо. На ней был лучший из всех ее нарядов — вечернее платье, узкое и длинное, которое прямо накануне вечеринки пришлось подгонять. Располневший бюст не вмещался в глубокий вырез. Облегающее, черного цвета, оно подчеркивало тонкую талию, крутые бедра и высокую, соблазнительную грудь. Подвыпивший Шведов утонул в декольте глазами.
— Итак, хочу услышать еще одно ваше желание.
— Поехать на Канары с тем, кого я буду…
— Куда это вы собрались? — вмешалась в их беседу внезапно появившаяся жена Шведова.
— Спасибо за приятный вечер, но мне пора, — неожиданно сообщила Лариса подруге. Разборка между мужем и женой, которую она могла вызвать своей неосторожностью, была ей вовсе ни к чему.
— Дать вам машину? — предложил хозяин вечеринки.
— Спасибо, я возьму такси, — вежливо отказалась Лариса.
Шведов пожал плечами.
— Что еще за глупости? — возмутилась ее новая подруга. — Пусть Вася подкинет гостью!
— Конечно, дорогая! Сейчас распоряжусь!
— И проводи даму!
Тон, которому Шведов беспрекословно подчинялся, поразил Ларису.
Они вышли в холл. Два безликих охранника следовали по пятам.
— Так что? Едем на Канары? Там я дослушаю, что вы будете делать с тем, кто вас туда пригласит.
— Я… я… — Лариса подыскивала слова.
— Может, для начала на дачу махнем, а? — вдруг без всяких церемоний предложил кавалер.
— Спасибо. Мне было так приятно с вами познакомиться. — Не отвечая на приглашение, Лариса старалась соблюсти приличия.
— Я тебе позвоню. — Перейдя на интимное «ты», Шведов галантно прикоснулся губами к мягким пальчикам дамы.
Все приличия полетели к черту.
— Я буду так ждать, — пылко прошептала Лариса, косясь на дюжих молодцов, не отходившись от Шведова ни на шаг. — Только их с собой брать не надо, пожалуйста, я их боюсь!
— Помилуй, крошка! Или я не джентльмен!
Перед журналистами путешествие на Канары с «крошкой», лучшей подругой жены, замять удалось. Известная строптивым характером жена Шведова, закрывавшая обычно глаза на мужские шалости, в этом случае не простила приятельнице коварства и не захотела делиться с ней мужем. Выторговав солидный куш, подала на развод. «Они один другого стоят!» — сплетничала про изменников покинутая женщина.
Но Ларисе было все равно, что болтают люди. Теперь перед ней откроются совсем другие двери, а точнее, врата в рай! Об этом она поведала своему неудачнику-мужу. Жизнь с ним, как она считала, была растрачена напрасно. И не задумываясь разрушила семью, забрав Максима, из-за которого считавший себя отцом Скобцев поначалу ни в какую не соглашался на развод. Чтобы добиться своего, мадам Скобцевой пришлось огорчить мужа известием: Максим вовсе не его сын. Рассвирепевший отец стал настаивать на генетической экспертизе, но и после результатов от Максима не отступался. Мальчик его любил и уважал, однако находился в такой растерянности и замешательстве, что позже, на суде, дал согласие жить с новым мужем матери. Хотя, чувствуя полное безразличие к себе в новой семье, частенько стал сбегать от матери назад, в дом, который считал с детства родным. Бывший муж Ларисы тяжело переживал расставание с женой и сыном, хотя к этому все шло давно. Последнее время разрыв между супругами стал нарастать стремительно. Ссоры, взаимные обвинения и скандалы из-за денег приводили Скобцева в неистовство. К тому же некогда процветающий бизнес катился под гору. И, как многие в подобной ситуации, он стал частенько прикладываться к бутылке.
Мадам была бы безразлична судьба бывшего мужа, если бы не его близкие отношения с сыном. А потому выскочившее само собой, как бы невзначай признание Максиму о Заломове было своеобразным ходом расчетливой мамаши. Увидев на экране измученного директора лицея, спасшего детишек от бандитов, она воскликнула:
— Боже! Какой герой! — А потом, после паузы всплеснув руками: — Не может быть! Смотри, сынок, я тебе никогда не говорила, а теперь признаюсь — вот твой настоящий отец!
— Это же наш директор, Заломов Кирилл Петрович! Что ты такое говоришь, мама? Я же тебе о нем столько рассказывал!
— Господи! Я не брала в голову.
Лариса действительно не связывала имя знаменитого директора с тем юношей, которому когда-то написала предательское письмо в армию.
Максим в шоке бросился к той, кто его понимал лучше, чем мать, кто давал ему приют и ласку, к подружке Кате, которая в отличие от него поверила в историю с отцом сразу. Ведь она не однажды пересказывала жизненную трагедию любимого учителя.
Женская интуиция и опыт подсказывали ей, что это вполне возможно. Тем более Максим очень похож на отца. Как она сразу не обратила на это внимания!
— Давай ему позвоним и все расскажем, — предложила девушка.
— Не могу, — насупился Максим.
— Хочешь, я?
— Ты можешь?
— Запросто.
— Нет, я должен сам.
Голос Кирилла Петровича поверг Максима в панику.
— Не могу, — передал он трубку Кате.
— Что-то случилось, Катюша? — спросил директор девушку, с которой недавно вернулся с Севера. Катя вела себя мужественно, не избалованная в доме, она переносила пленение легко, помогала Заломову, чем могла, поддерживала ребят.
— Да, случилось. Ко мне пришел Максим. Его мама увидела вас по телевизору, когда корреспонденты брали интервью…
— Да, и что?
— Она сказала… Нет, Максим хочет сам.
— Моя мама сказала, что вы мой отец. Это правда? — выкрикнул в трубку юноша.
— Как зовут твою маму?
— Лариса Петровна Скобцева, но Скобцев — это фамилия моего отца. Вернее, того, кого я считал отцом. Мамина девичья фамилия Цветкова. Мы ушли от него. Вернее, мама его бросила и вышла замуж за Шведова. Вы знаете Шведова?
— Конечно, он разговаривал со мной, когда просил принять тебя в лицей.
— И вы ни о чем не догадывались?
Кирилл молчал.
— Вы знали мою маму?
— Маму твою я знал. Мы с ней расстались много лет назад.
— Сколько?
— Максим, я не смогу тебе сейчас дать определенный ответ, я только что с самолета и ужасно устал.
— Я знаю.
— Мне нужно отдохнуть, но завтра, прямо с утра, я тебе обещаю, я поговорю с тем человеком, кто тебя воспитал. Потом встречусь с тобой, и все решим.
— А сегодня? — растерянно спросил Максим. — Как мне быть сегодня?
Катя, вырвав из рук трубку, проворковала:
