Юная худенькая девушка из моей юности повзрослела, стала женщиной с округлыми формами, но лицо такое же, как и раньше, — мимо не пройдешь. Теперь она имела возможность дорого одеваться. В школе, кроме формы, каждая из нас имела по одному платью и паре брюк. Фирменные джинсы, мечта каждой девчонки, только у тех, чьи родители побывали за рубежом. Я помню, как подруга не вылезала из школьной формы, завистливо поглядывая на одну некрасивую девчонку, возле которой вились все только потому, что ее привозили на черной «Волге» и она носила импортные наряды.
Алена взяла реванш над прошлым. Безупречный вкус, приобретенный за годы карьеры, бросался в глаза. Черный, отлично сшитый костюм, шелковая блуза с отложным воротником, кожаные темные туфли на среднем каблуке — классика! Но как ей идет! Красота становится совершенством!
— Хорошего понемножку, — продолжая сожалеть о богатом покровителе, вздохнула подруга. Она искала сочувствия, не ведая, что в своем положении я никак не могу ее пожалеть. Она так же, как и Даша, моя соперница, пыталась отбить женатого мужчину. Жену Кости, Люсю, не красавицу, но очень доброжелательную и открытую женщину, я знала. Приходилось общаться на встречах, вечеринках, куда нас приглашали с мужем, даже однажды бывала у них в доме.
— А что, Костя совсем сюда не приходит? — Я сравнила ее ситуацию со своей, и меня одолело любопытство, подумалось, что не всегда бросают жен, случается ведь и по-другому. Хотя в чужие дела лезть совсем не хотелось.
— Нет. — Алена с сожалением покачала головой. — Я не видела его уже давно. И вообще, — она понизила голос, — его теперь не видит никто. Раньше с телевизионных экранов его морда не сходила, а теперь… Островский еще показывается тут, а он… Я давно хотела с тобой поговорить. — Алена приготовилась раскрыть душу.
— Спасибо вам за кредит. — Опрометчиво начав этот разговор, я решила сменить тему. Ну не могу я в своем положении сочувствовать ей, не могу — и все!
— Собираешься брать наличными или перевести? — ощутив мое нежелание слушать ее душеизлияния, обиделась Алена и, разложив на столе бумаги, стала показывать, где поставить подписи.
— Еще не знаю. Скорее наличными, ты ведь знаешь, как у нас продают квартиры.
— Хорошо, в ближайшее время позвоню Сереже, скажу, когда приходить, — спрятав все в стол, сухо буркнула подруга.
Я напряглась, ведь она не знала, что мы разошлись.
— Лучше мне… на сотовый. — Мой голос прозвучал как унизительная просьба.
— Наташ, он что, не знает про квартиру? — сообразив, вскинулась Алена.
— Нет, не знает.
— Что-нибудь случилось?
— Случилось. Он меня бросил, — отрезала я.
— Когда? — Ее брови взлетели вверх.
— Недавно.
— Ой, Наташа, как же ты теперь? — В ее голосе прозвучало искреннее женское сочувствие.
— Как видишь. — Я постаралась сделать неунывающее лицо. Уж очень не хотелось, чтобы школьная подруга жалела меня.
— Ты сильная. Молодец. А я… — Алена махнула рукой. — Я тебе не говорила, ведь я и Костя…
— Догадываюсь.
— Нет, ты не догадываешься.
— Ты о чем?
— Я тебе скажу сейчас одну вещь, ты ведь врач, может, ты поймешь.
— Постараюсь.
— Кости больше нет, — загадочно произнесла она.
— Ты ведь уже сказала.
— Нет, я не о том. Он исчез, растворился.
— Такое в бизнесе тоже случается.
— Возможно. — Алена нервничала, я чувствовала, что в ней борются какие-то чувства, ей хотелось рассказать какой-то секрет. — Некоторые просто сбегают за границу, а он…
— Что он?
— Он сменил пол. — Выпалив это, Алена сама испугалась и стала оглядываться по сторонам, будто опасаясь, что кто-то подслушает.
— Это ка-ак? — Ожидая всего, что угодно, только не этого, я, психотерапевт, не знала, что нужно говорить в таких случаях. В моей практике такого не случалось.
— Тебе, наверное, лучше известно, как это делается. А я, ты веришь, не могу найти ответ. Могу только сказать, что он был нормальным мужиком. — Я продолжала таращиться на нее и молчать. — Ну не супергигантом, так, обыкновенным, но ведь этого нельзя не заметить, ведь у него жена, дети… Наташ, а? — Алена разрыдалась.
— Подожди, не плачь. — Мне стало жалко подругу. И еще… я не могла в это поверить. — Ты точно знаешь?
— Нет.
— Ну вот видишь. — У меня отлегло от сердца. — Скорее всего это очередная сплетня. Чего только о богатых не болтают.
— В том-то и дело, что никаких сплетен нет. Ни одна душа об этом не говорит. У меня информация от очень надежного человека. Пока я тебе не могу раскрыть, от кого. Наташа, я понимаю, что я на него не имела никакого права. Но он обещал, говорил, что любит меня.
— Ты верила?
— А что, не надо было?
— Алена, он нам не был близким другом, просто Сергей готовил для него банковские программы, коды; Сережа рассказывал, я толком не слушала, мне это неинтересно было, поэтому ничего не знаю.
— Ты не думай, что я неблагодарная. Я понимаю, что ты сделала для меня. Но видишь, мне не помогло, даже наоборот.
— Алена, ты так же красива, как была в юности. У тебя очень приличная работа, о которой каждый может только мечтать. У тебя нет материальных проблем, — заученно, как будто разговариваю со своей пациенткой, произнесла я.
— Да, но у меня нет личной жизни.
— Ты ведь сама на это пошла, когда связалась с Костей, — упрекнула я ее не как врач, а как подруга.
— Наташа, ты не знаешь, что такое огромные деньги.
— Не знаю, — довольно безразлично согласилась я.
— Огромные деньги — это все, что пожелаешь: шубы, драгоценности, автомобили.
Я попыталась представить. Воображение рисовало серебряные авто, многокомнатные хоромы, собственные бассейны. Больше ничего такого. Ужасно, когда нет денег, чтобы, как мне, негде было жить. Если подумать, то некоторым и того хуже. Но как это хуже, тоже представить не могла, потому что всегда жила в Москве, с папой, с мамой. Они поили меня, кормили, хоть и не бог весть чем, одевали, тоже далеко не по моде, просто, чтобы не простудиться. Короче, мне было тепло и не голодно. Представить, что такое очень много денег, я не могла. А если не могла, значит, и не надо мне столько. Вообразить, что Алена купалась в чужих деньгах, а при этом у Кости жена, дети, которым он отдает тепло, любовь?
— Все эти богатства без любви? — Все-таки я хотела разобраться.
— Я же тебе объясняю, он говорил, любит, с женой разойдется…
— Все так говорят, — устало бросила я, — а вот Сережа сделал. — Горечь, с какой я произнесла эти слова, навела ее на мысль.
— Он что, нашел себе другую?
— Нашел. Королеву красоты.
— Наташка, ты ведь еще в школе всегда такая правильная была, умная. Зачем ему какая-то королева красоты, пустышка?
