— На горке.
— Где-е?
— У себя под домом, у Москвы-реки.
— Можно, я к тебе сейчас подъеду? Мне нужно с тобой посоветоваться.
— Конечно, приезжай, — кричу я, отбрыкиваясь от Джека, потому что он тянет меня присоединиться к детям. Я упираюсь, как коза, одновременно разговаривая с Аленой, и он бросает меня одну.
Сегодня, в воскресенье, нет пробок, а потому «мерс» примчал Алену быстро. Лихая парковка, так что из-под колес летит снежная пыль, и красавица в белой норковой шубке выплывает, словно лебедь. Все вокруг пялятся! Интересно, а как Джек?
Но он уже далеко. Оседлал железяку и несется с ребятами длинным паровозиком вниз.
— Дедка за репку, — кричит Андрюша.
Под улюлюканье, подпрыгнув на небольшом трамплине, все вчетвером переворачиваются в сугроб. Перепачканные снегом, медленно поднимаются в гору. Я заволновалась:
— Маша, ты не ушиблась?
— Неть, — отозвалась девочка.
Наконец издали заметив разодетую в шикарную норку Алену, Джек машет ей рукой.
Она не может не нравиться. Она эталон!
— Иди к нам, — словно поймав ревнивые мысли, кричит мне мой мужчина. Ветер доносит его слова.
— Эх, счастливая ты, Наташка, как же любят тебя мужики!
— Это потому, что я их люблю.
— Нет, не в этом дело! — не соглашается Алена. — Умеешь ты их выискивать. Поделись опытом.
— Прошу, — смеюсь я. — Вот закрою глаза, повяжу черную повязку, расставлю руки. — Я зажмурилась и растопырилась, насколько позволяли тугие рукава стеганой куртки. — И вперед! Ищу, щупаю все подряд, спрашиваю: «Холодно? Горячо?»
— А я хожу-хожу без всяких повязок, — вздохнув, пожаловалась Алена. — Даже линзы себе заказала, чтобы лучше видеть, а все холодно… холодно… и холодно!
— Это и вправду надо уметь.
— Что?
— Отыскать любовь среди холода.
