Неожиданно, прерывая песенный аккорд, по залу пошел ропот. Он нарастал, заглушая звуки аккомпанемента, и наконец послышались истеричные причитания:
— Что вы тут на нее уставились! Эта сука-ведьма детей наших отравила! Моя доченька только что умерла! Еще двое при смерти!
Диана не могла понять, что происходит в зале. Она только увидела, как женщины повскакивали с мест, а начальник колонии быстро прошел вдоль рядов к выходу. На сцену уже лезли две разъяренные женщины. Они тянули руки к Диане, выкрикивая проклятия. Девушки-стрелки в форменной одежде пытались стянуть их вниз. Одна, успев вырваться, вылезла на сцену и замахнулась на Диану. В руках у нее блеснула заточка. Жесткий перехват охранников Дианы, выросших буквально из-под земли, остудил ее пыл.
— Что случилось? — вопрос Дианы потонул в общем гвалте и суматохе.
Разъяренным женщинам удалось стянуть вниз аккордеониста, они жестоко избивали его ногами.
14
Ванда сладко потянулась в постели. Сегодня она первый раз изменила своей привычке, оставшись ночевать в нью-йоркской квартире Виктора.
Поднявшись, девушка прошла из спальни в гостиную. Виктор спал, раскинувшись на диване. Пустая бутылка из-под виски стояла на ковре у его изголовья. Тут же валялась бутылка из-под шампанского. Вчера она хотела немного прибраться. Но потом передумала. Нужно, чтобы все выглядело не нарочито — устала, не захотелось вызывать такси и уезжать.
— Дорогой, — преданно глядя в глаза мужчине, прошептала она ночью, — я останусь с тобой до утра. А утром, — она протянула руку к его поникшему органу, — мы продолжим. Ты сегодня немного перебрал!
— Утром продолжим, — пьяно повторил Виктор и отпихнул от себя любовницу.
Кроме странного факса, пришедшего в тот вечер, Ванде ничего интересного в квартире обнаружить не удалось. В компьютере в закодированных файлах только колонки с цифрами, расчеты, которые, аккуратно скопировав, она предусмотрительно спрятала подальше.
За время их встреч девушка хорошо изучила характер русского. Она никогда не навязывалась ему, никогда не звонила сама. Она знала, что пройдет какое-то время и он непременно объявится.
Версия, которой придерживалась Ванда, очень импонировала Виктору. Она, привезенная ребенком в Америку, обожает все славянское. Родители привили ей эту любовь. Ей очень хочется побывать в России, а еще больше в родной Польше.
С Виктором они познакомились на одной американской вечеринке. В холле небольшого отеля в центре Нью-Йорка давний друг Виктора, работающий в брокерской компании, отмечал свое повышение по службе. С бокалами вина в руках десяток мелких менеджеров тусовались на небольшом пространстве прямо перед лифтами.
Виктор ценил умение американцев организовывать такие встречи с друзьями или коллегами по работе — просто и недорого. На вечер любая площадка, будь то гостиничный холл или вокзал, в твоем распоряжении. Плати деньги и принимай!
Ванда познакомилась с брокером за несколько дней до вечеринки. Это не составляло большого труда.
— Моя любимая девушка, почти русская, — представил тот Ванду Виктору.
— Да, — подтвердила Ванда, — не совсем русская, но русских обожаю.
Виктор сразу на нее запал. Он любил сбитых с длинными ногами и большим бюстом. Свои достоинства Ванда умела подчеркнуть как нельзя лучше: обтягивающий простенький свитерок, юбка до острых коленок, туфли-лодочки на тоненьких каблуках, высокий подъем маленькой ноги.
— Из таких туфелек у нас в старину гусары пили шампанское, — откровенно раздевая ее взглядом, восхитился Виктор.
— И у нас тоже! — оживилась Ванда. — Кстати, ваше шампанское — мой любимый напиток.
— В чем же дело? — многозначительно поинтересовался мужчина.
— Простите, — сделав вид, что не поняла, притворилась Ванда, глазами поискав своего друга.
— Ну вот, здрасьте, — недовольно пробурчал Виктор. — А еще русских любите. Нас понимать нужно.
— Пойду скажу, что у меня голова разболелась, а ты на углу в кафе меня подождешь, — будто сообразив, неожиданно объявила Ванда.
— Теперь поверил, действительно любишь.
Виктор распрощался с приятелем, сославшись на неотложную встречу.
Таксист молча довез полураздетую нетерпеливую парочку до дома, где жил Виктор. Он делал вид, что не обращает внимания на бурную возню и жаркий шепот, доносившиеся с заднего сиденья, но при расчете не выдержал:
— После такого путешествия только к девочкам на Сорок вторую, — намекнул он Виктору.
— Можешь развлечься. — Виктор щедро наградил парня чаевыми.
Едва ворвавшись в дом, он, одним махом сбросив с кухонного стола всю посуду, разложил Ванду прямо здесь. Сорвав с нее юбку, он резкими толчками вбивал ее тело в жесткую столешницу. Ванда стонала от удовольствия, и это не было для нее игрой, как все остальное, что затевалось с этим русским.
В тот вечер шампанское у них лилось рекой. Виктор предстал отменным любовником.
— Про таких, как ты, легенды складывают, — искренне призналась ему в первый вечер Ванда. — Я где-то читала про Распутина…
Он доводил ее до оргазма несколько раз.
— Значит, тебе повезло, — тщеславно подтвердил он.
Выезды на уик-энды в мотели с бассейнами и бурлящими джакузи, что особо ценилось у американцев, Виктор не очень-то любил.
Правда, однажды летом они совершили маленькое путешествие в Атлантик-Сити. Сто с лишним миль от Нью-Йорка — это было королевство не для королей. Дворцы с восточными куполами заманивали в свои хоромы тысячи туристов, желающих затолкать в глотки прожорливых автоматов свои центики и доллары. Развлечения для рядовых американцев.
Пышущая жаром темнокожая певица под звуки живого оркестра пела блюз. «Гуляйте, веселитесь, выигрывайте!» — это был девиз игорного местечка. Но они жаждали друг друга.
Шикарный многокомнатный номер под небесами в отеле «Тадж-Махал», выходящий на белый песчаный пляж, больше привлекал ненасытных любовников. Ванная комната с круглым бассейном, через прозрачные стены которой Ванда видела бескрайную гладь океана.
Тут же, сбросив с себя одежду, она окунулась в пушистую пену. Ее похотливый взгляд из бассейна зазывал и обещал многое.
Это были первые месяцы их знакомства, их бурной взаимной страсти. Персиковое тело девушки, плещущееся в маленьком бассейне их номера на фоне синего океана, возбуждало мужчину, перешагнувшего рубеж зрелости. Ее безудержная фантазия в любовных играх ошеломляла Виктора. Он терял голову от золотистых волос польки, грудей с розовыми мягкими сосками, которые превращались в сладкую упругую землянику, стоило до них дотронуться губами. Серебряная браслетка на щиколотке изящной ножки сводила его с ума. Он поливал Ванду пеной шампанского, слизывая липкий нектар с ее бедер. Пальцы с длинными лакированными ноготками всегда были у него на «пульсе». Она не давала мужчине сбавлять тонус. С ней он ощущал себя вновь рожденным. Они засыпали на рассвете, чтобы набраться сил на следующий день. Завтрак, поданный в номер поутру, вновь возвращал их к жизни. Кофе поднимало боевой дух. Ванда развешивала гроздья винограда на его теле, как игрушки на елке, заставляя «держать ветку», пока она не вкусит с нее все сочные спелые плоды.
— Ты царевна из дворца Тадж-Махал, — поражался ее неиссякаемым выдумкам Виктор. — Бог послал мне тебя, — поднимая глаза к залитому солнцем небу, восхищался он.
