кандидатуры) буду способствовать приходу к власти коммунистов, показалась нестерпимой'. Какой нехитрый побудительный мотив: для схватки за власть, тем более что коммунисты в ту пору на глазах трансформировались в социал-демократов.
Второй недостаток Ельцина, очевидный для 'политической элиты', был в крайне низком рейтинге Б. Ельцина. Все видели результат разрушительной шоковой терапии, полной абсурдности так называемых реформ и поражения в чеченской войне. Но это как раз 'политическую элиту' не особенно смущало. Она держалась принципа, что все средства хороши для удержания власти. В. Черномырдин как-то даже публично сказал: 'Мы хорошо знаем, что значит потерять власть!' Разумеется, основная ставка делалась на моделирование общественного сознания таким образом, чтобы люди даже вопреки своим жизненным интересам проголосовали так, как надо 'элите'. Для этого их должно было запугать еще более страшными перспективами в случае поражения Б. Ельцина, нежели их теперешняя жизнь. И вот эта стратегия получила свое глубокое развитие. Если бы не сработало это оружие, то было бы пущено в ход другое - подсчет голосов. В России давно говорят, что выборы выигрывает тот, кто считает голоса. Состав Центральной избирательной комиссии формируется правительством, а председателя назначает президент. На этот пост в 1993 г. был назначен Рябов Николай Тимофеевич - один из тех депутатов Верховного Совета России, которые перебежали из осажденного Белого дома на сторону Б. Ельцина. В верности этого человека сомнений не было. Он бы пошел на необходимую 'корректировку' результатов выборов, если бы в этом возникла потребность.
Избирательные комиссии на местах формируются также местной властью, передача информации о результатах выборов, равно как и перевозка всей документации, производится по каналам, контролируемым правительством. Власть ревниво следила за тем, чтобы оппозиционные партии в первую очередь коммунисты не имели доступа к контролю за критически важными узлами избирательной машины.
Если бы не сработало ни то, ни другое, то было бы пущено в ход последнее средство: силовые, неправовые методы решения вопроса. Установка была одна: ни в коем случае не отдать власть.
15 февраля 1996 г. Б. Ельцин выехал в родной Екатеринбург, где публично объявил о своей готовности вновь бороться за пост президента. Вот что он сказал: 'Столько пережить, столько понять, стоять на пороге цивилизованной жизни, цивилизованной жизни мира и снова скатиться назад - это будет нашим общим поражением и позором. Можно ли мне в этой ситуации не участвовать в президентских выборах? Не раз и не два задавал себе этот вопрос. Но пока есть угроза столкновения 'красных' и 'белых', мой человеческий и гражданский долг, мой долг политика, стоявшего у истока реформ, добиться консолидации всех здоровых сил общества и предотвратить возможное, вплоть до гражданской войны, потрясение. Несмотря на настойчивые призывы достойно уйти, мой отход от участия в выборах стал бы шагом безответственным и непоправимо ошибочным. Надо довести до успешного завершения дело, которому я полностью отдал себя. Я уверен, что смогу провести страну сквозь смуту, тревоги и неуверенность.
Поэтому я решил баллотироваться на пост президента России и объявляю об этом здесь, в дорогом для меня зале, в родном городе, вам, моим землякам, всем гражданам России и для сведения всего мира'. ('Эпоха Ельцина'. М., 2001 г., стр. 550).
В этом, казалось, наиглавнейшем предвыборном выступлении нет ни слова о благополучии государства по имени Россия и народов, его населяющих. Есть только страх перед поражением и позором и стращание страны пугалом гражданской войны, смут, тревоги и т. д.
Кстати, и раньше, и тогда, давая многочисленные интервью иностранным и российским журналистам, мне часто приходилось отвечать на вопрос о возможности гражданского конфликта в России. Я всегда с уверенностью говорил, что в России такая война невозможна. Мотивировал это тем, что ни одна политическая сила (включая коммунистов) не ставила вопрос о насильственных методах борьбы за власть. Во всех программах всех сколько-нибудь значимых партий и движений фигурировали неизменные пункты о признании многопартийной системы, свободы слова, многоукладной экономики, уважения прав и свободы личности. Мелкие различия в формулировках не имели существенного значения. В стране не существовало никаких общественно значимых военизированных оппозиционных структур. Муляжи баркашевских дружин финансировались олигархическими группами и использовались исключительно в пропагандистских целях, чтобы стращать обывателя неким призраком 'фашизма'. Когда правящим кругам было необходимо для очередного взрыва общественной истерии показать фантомную угрозу некоего тоталитаризма, на экранах телевизоров или даже на улицах появлялись ряженые молодчики, выполнявшие свои кукольные артикулы. Но они появлялись так же внезапно, как и исчезали по указанию некоего режиссера.
Нельзя было не учитывать, что Россия - страна, лишенная демографического потенциала, необходимого для гражданской войны. Давным-давно ушли в прошлое времена, когда половина многочисленной семьи уходила к белым, а вторая половина - к красным. Сейчас в редкой российской семье было два человека, способных взять в руки оружие. Большинство матерей всеми силами старались спасти своих единственных сыновей от призыва в армию, от чеченской войны. Само существование обессиленной нации висит на волоске. Сам факт, что народ в критические моменты тотального ограбления приватизаторами, мастерами 'шоковых терапий' проявил полную апатию, безразличие к своей судьбе и заливал горе алкоголем, говорит о том, что ни о какой гражданской войне речи быть не могло. Да и не было в обществе таких раздирающих противоречий, которые толкнули бы нас в пропасть самоистребления. Все были за реформы, все были за демократию.
Единственными, кто имел побочную вооруженную силу, кроме установленных Конституцией Вооруженных сил и силовых структур, были новые предприниматели, олигархи, создавшие свои небольшие армии для защиты своего бизнеса и личной безопасности. В нескольких тысячах расплодившихся частных охранных и детективных предприятий насчитывалось в целом по стране около 200 тысяч человек, вооруженных автоматами, пистолетами и мощными помповыми ружьями. В большинстве своем частные охранники рекрутировались из отслуживших десантников, спецназовцев, выходцев из силовых спецслужб, спортсменов силовой квалификации (борцы, боксеры и т. д.). Но эта прикормленная иррегулярная армия тоже стояла целиком на одной стороне - за 'белых'. О какой угрозе гражданской войны можно говорить в такой ситуации? Ясно, что все разговоры об этом только отвлекающий маневр с целью терроризировать зачумленного обывателя и подготовить его к возможному применению силы самим правительством и самим правящим кланом 'новых русских'.
Вступив в предвыборную борьбу, Б. Ельцин стал повсеместно демонстрировать свою несокрушимую уверенность в победе. Примерно так, как делают боксеры-профессионалы перед решающими поединками. Вот его высказывания, взятые из газеты 'Президент' за 10-15 апреля 1996 г.: 'Мы победим, чтобы эти выборы не стали последними. В победе не сомневаюсь. Слабонервных прошу не суетиться. И пусть некоторые не торопятся со сменой портретов. В этот переломный для страны момент я не имею права отпускать штурвал управления Российским государством!
Мы победим, чтобы не допустить возврата к временам, когда Россию считали 'империей зла'.
Мы выиграем, чтобы скорее начать жить свободно и достойно, как живут все нормальные люди в нормальных странах. Со всей ответственностью заявляю: у меня есть силы и воля к победе! Давайте вместе бороться за будущее России'.
Слова президента 'Лучше умру, чем проиграю!' точно отражают его внутреннее состояние. Для него лично действительно здесь решался вопрос жизни и смерти. России и ее населению это было безразлично. Страна и ее президент жили в разных измерениях, разными заботами и надеждами. Надо было заставить россиян или хотя бы большинство их поверить в то, что президентские хлопоты и страдания являются их собственными хлопотами и страданиями. Эта забота легла на плечи избирательных штабов, деятельности которых была подчинена вся государственная машина. Первый состав штаба Б. Ельцина возглавил Олег Сосковец, первый вице-премьер, вокруг личности которого сразу закрутилась придворная интрига. Формирование предвыборного штаба по времени совпало с громкими отставками Козырева и Чубайса, за которыми последовали добровольные выходы из состава Президентского совета Отто Лациса, Егора Гайдара, Сергея Ковалева - жестких радикал-демократов. Окружение Б. Ельцина в принципе раскололось на 'почвенников', т. е. сторонников более ясной ориентации на государственно-патриотические цели, и 'западников', доминировавших к тому времени в Кремле и на Старой площади. В первую группу входили О. Сосковец, А. Коржаков, шеф ФСБ М. Барсуков, а во вторую - ее несменяемый лидер А. Чубайс и многочисленная рать демократов. В морально- нравственном отношении никакой разницы между участниками обеих групп не было, но политическая ориентация их существенно различалась.
Напуганные возможным усилением влияния: 'почвенников' на Б. Ельцина, 'демократы'-западники, руководимые А. Чубайсом, сразу же развернули кампанию травли О. Сосковца, нацеленную на отстранение его от руководства предвыборным штабом. Они и сейчас не могут успокоиться, выбирая для его характеристики самые уничижительные слова. Например, такие: 'Штаб О. Сосковца продолжал имитировать бурную деятельность, но больше напоминал пароход без руля, с бешено вращающимися колесами, на которых нет лопастей. Он поглощал топливо, гудел, пускал дым, взбивал пену вокруг себя, но стоял на месте'. В результате нашептываний, интриг, подковерных телодвижений к середине марта 'почвенники' были разгромлены. О. Сосковец отстранен от руководства штабом, который с тех пор формально возглавил сам Б. Ельцин с В. Черномырдиным в качестве своего заместителя. Но реальное, руководство попало в руки Б. Березовского, А. Чубайса и Татьяны Дьяченко (дочери президента), которая была назначена в штаб решением папы.
Олигархическое наступление развивалось. На Давосском форуме, открывшемся ранней весной 1996 г., собрались все видные российские олигархи, к которым присоединился А. Чубайс. Там после ряда конфиденциальных совещаний в узком кругу ими было принято решение бросить все силы на поддержку Б. Ельцина. В интервью корреспондентам в Швейцарии А. Чубайс бросил фразу: 'Если мы проиграем выборы, мы уедем из России'. Все космополитическое мировоззрение Чубайса сфокусировалось в этой фразе. Россия для него - не Родина, а место для политической карьеры и сколачивания состояния.
После Давосских консультаций группа олигархов в составе Березовского, Ходорковского, Фридмана, Русинского, Потанина и др. посетила Б. Ельцина и поставила вопрос ребром: 'Надо возвращать А. Чубайса на капитанский мостик!' 'Нам договариваться не с кем. Нас коммунисты на столбах повесят!' Президенту деваться было некуда, и хотя он всего пару месяцев на отправил Чубайса в отставку, обвинив его в поражении правительственной партии на думских выборах и других грехах, но теперь пришлось его возвратить.
Вся команда заработала на повышенных оборотах. Из США была приглашена группа консультантов по выборным технологиям, с которой лично вел работу А. Чубайс. Аналитики, консультанты, эксперты дружно обсели предвыборную кормушку. Если теперь, по прошествии времени, оглянуться и посмотреть что же принципиально нового внесли в предвыборную технологию пиарщики 1996 года, то можно увидеть, что в основном ловко обыгрывали тему устрашения населения ужасами коммунистического террора. Телевизионное время было отдано показу фильмов, в которых рассказывалось о массовых репрессиях сталинских времен, лагерной и тюремной жизни. Извлекались документальные киноленты с показом публичных казней, связанных с советским временем. Для православных людей демонстрировались многочисленные кадры разрушения храмов, закрытия монастырей, арестов и этапирования священнослужителей. Крестьянам адресовались сцены раскулачивания, массовых ссылок в отдаленные края. Все, что было горького, трагичного, унижающего человека в нашей недавней истории, вынималось на свет, концентрировалось режиссерами в мощные блокбастеры, которыми изо дня в день били по темечку ошарашенного телезрителя. Надо было создать впечатление, что ни у страны, ни у народа не было за 70 лет советской власти ничего светлого. Пустые прилавки, длинные очереди, изможденные лица не сходили с экранов.
Похожая картина доминировала и в печатной продукции. Громадными тиражами на прилавки книжных магазинов вываливались книги предателей типа Суворова (Резуна), Климова, переиздавались все лучшие 'лагерные' произведения, корреспонденты искали и находили оставшихся в живых жертв репрессий.
Такая мощная артиллерийская подготовка, проводимая к тому же в условиях, когда противная сторона не располагает практически никакими возможностями для контрудара, предрешает успех. Можно сказать, что целенаправленная обработка населения страхом дала свои результаты в дни выборов. Многие нерешительные, колеблющиеся избиратели проголосовали так, как хотели люди из предвыборного штаба Б. Ельцина.
