ли не восемнадцать часов подряд.
– Прекрасно. – Крошин повернулся к девушкам: – Ната, будь другом, пошарь в своей сумке, в горле пересохло.
Наташа взяла стоявшую у ее ног сумку, извлекла из нее бутылку коньяка, боржом, бутерброды и два стакана. Девушки пить отказались. Крошин уговаривать не стал, налил Леве и себе.
– За нас? – Он вновь посмотрел Леве в глаза.
– За нас, – Лева подмигнул и выпил.
«Этот мозгляк не артист, не умеет он врать», – подумал Крошин.
«Внешне нормальный человек, умный, образованный, почему он стал преступником? Как он мог убить?» – подумал Лева.
Они синхронно поставили на стул стаканы и улыбнулись друг другу.
Перегнувшись через барьер, стакан взял Валек. Крошин пожал плечами. Что делается? Как посмел? Вслух Крошин сказал:
– Сходи в буфет, – и положил перед подручным рубль.
– Я тоже человек. – Голос мужичонки чуть дрожал, однако деньги он не брал, протягивал пустой стакан.
– Свобода. Равенство. Братство. – Крошин вздохнул, налил. – И убирайся.
Тот выпил, поставил стакан на место, вытер ладонью губы.
– Спасибо. А обижать не надо. Я уйду.
Крошин шепотом выругался.
– Вот, дай человеку палец, – он сплюнул и снова выругался.
– Человеку надо протягивать либо руку, либо ничего, – сказал Лева.
– Если у вас столько свободных рук, вы и давайте, – резко ответил Крошин.
Лева поднялся, Крошин испугался, что тот уйдет. Молодой человек почувствовал испуг преступника и подумал: «Изменились вы, гражданин Крошин, очень изменились».
– Обиделись? – Крошин хотел улыбнуться. – Совершенно зря.
Лева не ответил.
– Анна, что вы мне собирались сообщить? Такое важное-важное? – Он взял девушку под руку, вывел из ложи.
– Зачем при всех? – спросила Анна, когда они отошли в сторону.
– Кто не знает о вашем звонке ко мне? – Лева взял ее за плечо. – Кто?
– Только вы и я.
– Я спросил: кто не знает? – Лева слегка встряхнул девушку. – Кто? Крошин, который попросил вас позвонить? Чем вы ему обязаны?
– Ничем. – Анна хотела освободиться. Лева не отпускал ее.
– Даже самые отпетые лгуны изредка говорят правду. Для разнообразия. – У Левы была блестящая позиция, он решил до конца использовать ее. – Так чем вы обязаны ему?
– Он, между прочим, неплохой человек. – Анна с вызовом посмотрела на Леву. – Крошин помогает людям, не то что вы.
– Неплохой, согласен. – Лева кивнул. – Вам он, кажется, помог поступить в университет? Вот освобожусь немного и разберусь с этим вопросом.
– Лишь бы напакостить! – вспылила девушка. – Помочь Наташе вы не хотите, испортить жизнь мне – с удовольствием. Вы далеко пойдете.
– Не стоит разговаривать в таком тоне, – быстро ответил Лева. – Николаю Кунину, к слову, помог я. Не так ли?
Лева выяснил, что именно Крошин попросил Аню позвонить и что он действительно помог ей поступить в университет.
– Вы чувствуете себя обязанной Крошину? – спросил Лева.
– За добро надо платить добром, – ответила Анна.
– Верно, – согласился Лева, – и вы названивали мне в кабинет, ходили в редакцию, сегодня пригласили сюда.
– Да, да! – Анна наконец сняла руку Левы со своего плеча. – Мне никто не хотел помочь с университетом, а Крошин помог. Я ему благодарна.
– Хорошо, хорошо, – перешел на миролюбивый тон Лева. – В историю с пропиской Наташи вы не ввязывайтесь. После ипподрома сошлитесь на головную боль и поезжайте домой.
– Я не люблю…
– Да перестаньте вы, – перебил Лева, – слушайтесь старших.
– Подумаешь, – Анна презрительно надула губы, но было видно, что она сдалась.
В ложе Крошин оживленно разговаривал с Наташей, Анна попрощалась и ушла.
– Обидели? – спросила Наташа, глядя на Леву. – Мужчина называется.
– Сказал, чтобы не вмешивалась в чужие дела, – ответил Лева.
– В мои? – спросила Наташа.
– Нет, в мои, – ответил Лева.
Подбежал Валек. Впервые его глаза не молили о выпивке, а азартно блестели. Он обратился к Крошину, но говорил достаточно громко:
– Уголовка-то Митрича замела. Эти близнята его и забрали. Старика-то за что, он-то уж никаким краем не проходит. Сан Саныч, вы как думаете?
Крошин переиграл – явно, грубо. Он не спросил, какого Митрича. Когда и как? Не проявил естественного любопытства. Он словно и не слышал, сунул подручному деньги, назвал комбинацию и продолжал смотреть на лошадей. Он никогда не пользовался биноклем, по крайней мере, Лева этого никогда не видел, а сейчас Крошин попросил в соседней ложе бинокль. Убийца приложил бинокль к глазам, даже не пытался его настроить, смотрел куда-то вдаль, сидел абсолютно неподвижно.
«Нервы, нервы», – сидя рядом с Наташей и глядя на Крошина, думал Лева. Преступник отдал бинокль и взглянул на часы.
Невмоготу тебе сейчас, а до конца полтора часа, думал Лева и, беспечно улыбаясь, щурился под лучами заходящего солнца. Плюнь на все и иди домой, нечего тебе здесь делать. Тебе надо думать, думать, думать, пересматривать свои позиции. Вот сейчас, сию минуту официант рассказывает, называет твое имя. Ну говорил в тот вечер с Логиновым, ну и что? Да ничего, но твою фамилию вносят в список, ты ведь знаешь, как это делается. Иди домой, домой, отдохни, подумай. Нельзя? Верно, никак нельзя. Ведь ты всегда сидишь до последнего заезда, должен досидеть и сегодня. Я сижу здесь, я слышал слова Валька. Если ты нарушишь обычный порядок, я могу нехорошо подумать о тебе. Нельзя волноваться, нельзя, сиди спокойно. Осталось час двадцать пять. Терпи. Интересно, пригласишь ты меня сегодня в гости или нет? Если да, то о чем же мы будем говорить?
Наташа взяла Леву за руку и, прикасаясь губами к его уху, зашептала:
– Почему у вас такое злое лицо? Что-нибудь случилось?
«Идиот, кретин», – сказал себе Лева, так же наклонился к девушке и прошептал:
– А почему шепотом?
– Не знаю, но у вас было ужасное лицо, – тихо ответила она.
– Горбатым не говорят о горбах, – громко сказал Лева.
Крошин начал поворачиваться в их сторону. Так двигается еще исправный, но давно бездействующий механизм, со скрипом и остановками. Лева от нервного напряжения рассмеялся до слез, как говорится, хохотунчик напал. Это его и выручило. Встретившись с глазами убийцы, Лева не выдал бы себя. Слезы застилали глаза, он вытирал их и вполне естественно отвернулся.
– Расскажите, я тоже хочу посмеяться, – сказал Крошин.
– Секрет, – выручила Леву Наташа. – Смотри, Александр, ты со своими лошадьми прозеваешь меня.
– Лева джентльмен. Я верю ему, – ответил Крошин и вновь отвернулся.
«Они шарят в потемках, – думал Крошин. – Не может быть, чтобы конюх рассказал им о том вечере. Они могут его вновь вызвать, и он расскажет. Тогда они упрутся в меня. Если у них есть пальцевые отпечатки,
