проезду и решал, как проще добраться до своего кабинета. Честно сказать, возвращаться совершенно не хотелось, можно проехать в район либо в бильярдную, где он ничего не нашел интересного, но искать следует. Надо отдать пакет, главное, хотя сказано не было, он чувствовал, что нужен Орлову. И все-таки Лева не садился в такси, шел, тянул время.
Интересно, какой категории людей дорогие вещи доставляют истинное удовольствие? Жулики отпадают – как бы они ни хорохорились и ни бахвалились, а все равно страшно. И из цветного телевизора выглядывает, из полированного серванта, из краденой хрустальной вазочки подмаргивает страх. Надеваешь ондатровую шапку, думаешь, а сколько она стоит? Не в рублях, что известно, а в годах, когда наконец придут?
Кто честно зарабатывает на бесконечную конвейерную ленту, по которой едут вещи, тот вскоре и видеть их перестает, потому что пот глаза заливает, либо он уже адресом психиатра интересуется. Ему что черная икра, что плавленый сырок «Волна» – на вкус одинаковые.
Молодым, что при всем уже приобретенном родились, тоже все это неинтересно и без всякого удовольствия. «Я, к примеру, – рассуждал Лева, – и не очень молодой, а «жигуленка» не заработал, в подарок получил, потому в моторе разбираться не желаю и мою только после напоминания ГАИ».
Так он незаметно дошел до Пресни и завернул в зоомагазин. Они с Ольгой мечтали завести золотых рыбок.
Гуров остановился у сонных рыбок, задыхавшихся в мутной воде аквариума.
Стоявший у окна парень окинул Гурова равнодушным взглядом, обратил внимание на пакет явно иностранного происхождения и подошел.
– Чем интересуетесь?
– Океаном, – ответил Гуров.
– Чего нет, того нет, – серьезно сказал парень. – Но окно в океан создать можем. С подсветом, со всем содержимым, фирма качество гарантирует. У вас случайно чеков нет? Если после командировки остались… – Он встретился с Гуровым взглядом, запнулся и, криво улыбаясь, закончил: – Шутка.
Лев Иванович не обладал каким-то особым, магическим взглядом, просто когда жулик и сыщик взглядом встретятся, хотите верьте, хотите нет, но они друг друга мгновенно узнают.
Гуров взглядом «подержал» парня, ничего не ответил и вышел на улицу.
Орлов встретил Гурова рассеянно, даже не посмотрев долгожданный подарок, сказал:
– Спасибо, положи в шкаф. – Взял со стола часть документов, которые читал, протянул, кивнул на стол для совещаний. – Садись и знакомься, потом обсудим.
Гуров хотел уйти в свой кабинет – надо позвонить домой, и вообще он любил работать один. Орлов понял и сердито обронил:
– Сказал, здесь сиди. – Переставил телефон. – Позвони жене.
Гуров доложил Рите, что задерживается, и занялся документами. Полковник отдал ему вторую половину бумаг, молча ушел, вернувшись минут через тридцать, уселся напротив Гурова, ждал.
Пропуская многие страницы рапортов, справок, секретных документов, можно было подвести довольно печальный итог. За последние пять суток в одном из районов Московской области выстрелами в упор или с близкого расстояния были убиты из одного и того же пистолета участковый инспектор, постовой милиционер и проводник железной дороги.
Коллеги из областного управления уголовного розыска, десятки других сотрудников за пять суток проделали гигантскую работу. Так как все убийства казались абсолютно немотивированными, то отталкиваться приходилось буквально от пустого места. Кое-каких свидетелей, которые ничего не значили в суде, но могли помочь определиться в направлении розыска, в конце концов найти удалось. Во всех трех случаях поблизости от места преступления местные жители видели высокого, худого, сутулого мужчину в возрасте тридцати-сорока лет, в правой руке он держал книгу.
Подняли все старые материалы, сигналы об имеющемся «где-то у кого-то» огнестрельном оружии, когда-то не проверенные анонимки. Так как мотив убийств обнаружить не удавалось, пошли и по пути Гурова, то есть обратились к психиатрам. Коллегам, хоть и очень слабенько, но удалось зацепиться. Сошлись три тоненькие, способные в любой момент оборваться ниточки.
Два года назад, по непроверенным оперативным данным, у некоего Петренко И. С. вроде бы видели пистолет марки «ТТ».
Тело участкового инспектора обнаружили в квартале от дома Петренко.
Иван Степанович Петренко состоит на учете в психоневрологическом диспансере с восемнадцати лет. В 13 – 14-летнем возрасте осматривался детским психиатром по поводу неуправляемого поведения дома и в школе. В дальнейшем дважды лежал в стационаре в связи со злоупотреблением алкоголем.
Диагноз: психопатия. Вялотекущая шизофрения под вопросом.
Периодически работает, увольняется без видимых причин.
Отец страдает хроническим алкоголизмом. Стационар… Ремиссия – не более двух-трех месяцев.
Петренко пять дней как с места своего жительства исчез, местонахождение его неизвестно.
Старшая сестра Петренко из семьи ушла пятнадцать лет назад, связи с родителями и братом не поддерживает, проживает в Сокольническом районе Москвы. Адрес…
Гуров закрыл папку, передвинул ее полковнику.
– Печально, только я здесь при чем? Сокольнический район?..
– Я с тобой посоветоваться решил, – перебил Орлов. – У тебя склонность к аналитическому мышлению…
– Петр Николаевич, – в свою очередь, перебил Гуров, – у меня мышление в норме, как говорится, не держите меня за дурака.
– Хорошо, мы за домом сестры установили наблюдение, – сказал терпеливо Орлов, словно ничего не слышал. – Допустим, парень появится, традиционный вопрос: что делать? Задерживать? С одной стороны, совершенно неизвестно, он совершил убийство или нет? Убиты два сотрудника, они были в форме. Но железнодорожник был в гражданской одежде. Выстрелы произведены с расстояния трех-пяти метров. Может, он стреляет в каждого мужчину, который к нему подходит? Начнем задерживать, а он откроет стрельбу?
– Значит, если он у сестры появится, в квартиру лезть не надо. Выпустить на улицу, подловить момент и взять под руки, – ответил Гуров. – Если убийства совершил он, то и пистолет он носит постоянно. Эксперты установят. – Он пожал плечами.
Гуров чувствовал фальшь в поведении и тоне начальника, но разбираться не хотелось, мешала неизвестно откуда появившаяся апатия.
– Чего-то устал, Петр Николаевич, – сказал он, прямо глядя полковнику в глаза. – Если вы меня хотите подключить в это дело, то я категорически против. У меня тоже труп, пусть один, но ребенка.
– Лева, я тоже против. – Орлов вздохнул. – Дело в том, что генерал Турилин – за.
– Надо объяснить. Константин Константинович…
– Я объяснял. – Орлов прижал ладонью лежавшую перед ним папку. – Константин Константинович всего лишь начальник управления. Для нас с тобой Турилин вот. – Он провел ладонью по макушке. – А в другом кабинете ему сказали, что Москва – столица. И чтобы в столице ни одного выстрела не прозвучало. А он считает тебя лучшим и ошибается. Я лучше тебя! – Орлов распалился, повысил голос: – Старшим группы захвата должен быть я, а не ты! Потому как у меня такой случай в жизни уже место имел! А ты, извини, Лева, еще сопляк и ситуации ни черта не понимаешь!
Гуров неизвестного убийцу не видел, не представлял, думать о нем не хотел, разговор для него носил абстрактный характер о ситуации, которая может возникнуть, а может и нет, да еще неизвестно – когда. И почему Петр Николаевич все так близко принимает к сердцу, тоже непонятно.
– Когда прекратятся блатные родственные дела? – продолжал Орлов. – Когда-то Турилин работал с тобой, знает тебя лучше, чем других оперативников. Значит, майора Гурова – вперед? Лева, куда вперед? Он же тебя к черту в зубы засовывает! Если Петренко убийца, то, скорее всего, маньяк. А ты их щупал, хотя бы видел? А Петр Николаевич Орлов, – он ударил себя в грудь, – в руках держал. Ну, скоро шестьдесят, ну, полковник, так и жизнь кончилась?
Орлов поднялся из-за стола, сцепил пальцы, хрустнул ими, как это делает порой Турилин, явно передразнивая начальника, чуть растягивая слова, заговорил:
