– Благодарю, не стоит, прикажите службе безопасности не висеть надо мной. К кому из ваших помощников я могу обращаться, если мне потребуется информация?
Спикер долго молчал, пытаясь среди своего ближайшего окружения найти умного, неболтливого, профессионального человека, вздохнул и ответил:
– Обращайтесь ко мне лично.
– Каким образом?
– Позвоните жене, она вам поможет.
Обнаглев, Гуров собрался было попросить спикера, чтобы он освободил его от ежедневных докладов следователю прокуратуры, воздержался и встал:
– Премного благодарен, Имран Русланович. Разрешите идти.
Хозяин устало махнул рукой; когда Гуров, поклонившись, пошел к дверям, спросил:
– А что прикажете делать с охраной? Они же допустили выстрел!
– На мой взгляд, начальник здешней охраны человек вполне профессиональный, его вины в происшедшем нет.
– Интересно, преступление произошло, а виновных нет.
– Такое случается, Имран Русланович.
– А полковник, которого прислали из службы безопасности? Он надежен?
– Вполне.
– Достаточно профессионален?
– Безусловно.
– А вы сами, полковник, достаточно надежны и профессиональны?
– На данный вопрос вам может ответить мой начальник.
– Идите! Все вы одним миром мазаны.
– Мазаны все, краска разная, – Гуров снова поклонился. – Спокойной ночи.
– Ну? О чем же вы столько времени беседовали? – нервно спросил Авдеев, когда сыщик вышел в парк.
– О твоей благонадежности и профессиональной пригодности, – ответил Гуров.
– Шуточки у тебя, Лев Иванович.
– Я имею свободный вход и выход, наблюдать за мной не рекомендуется. Пригласи начальника охраны, приходите ко мне. Да, вот еще, – Гуров остановился, взял Авдеева за лацкан пиджака. – Позвони своему руководству, к двенадцати дня я должен иметь фотографии, анкетные данные, адреса, телефоны и весь имеющийся у вас компромат на ближайших помощников, заместителей и иных лиц, которые крутятся вокруг президента, спикера, Сабурина, Бесковитого. Они все мелькают по ящику, но я их не запоминаю.
– Сейчас четыре утра, я не могу звонить генералу. Такие приказания не отдают по телефону. Ты извини, Лев Иванович, ты для генерала никто, он надает мне по шее и ничего делать не станет.
– Разумно, – миролюбиво согласился Гуров, – что же делать? – Он был так искренен, что Авдеев в растерянность сыщика поверил и нравоучительно произнес:
– В девять помощник спикера должен по «вертушке» позвонить генералу, передать просьбу шефа, и тогда дня через два нарочный доставит в секретариат требуемые материалы. Извини, Лев Иванович, но у нас не розыск, как вы выражаетесь, хватай мешки, вокзал отходит.
– Да-да, конечно, я понимаю, – Гуров согласно кивал и улыбался.
Знай гэбист Гурова получше, то, увидев такую улыбку, продолжать поостерегся бы.
– Ты розыскник, и только! А тут политика! Все должно выполняться тонко, чисто, с соблюдением всех правил! – Авдеев поднял палец. – Ну ничего, тебя, видимо, переведут к нам, ты со временем привыкнешь.
– Из стойла в стойло переводят лошадей, – тихо сказал Гуров. – Ты прав лишь в одном: мое имя генералу называть не следует. Завтра в двенадцать здесь, в кабинете спикера парламента, должны находиться все документы, о которых я тебе сказал. И еще! – Сыщик сильно дернул лацкан пиджака полковника. – К помощникам, естественно, обращаться запрещено, так как материал мне требуется именно на этих холуев. Если шеф тебе не поверит, может позвонить Имрану Руслановичу и лично от него получить подтверждение. О деле знаю я, ты и будет знать твой генерал. Секрет, о котором знают трое, хреновый секрет. Если информация уйдет на сторону, ответите ты и генерал. Извини, но себя я из подозреваемых исключаю. И давай, родной, крутись, звони, поднимай ваше дремлющее болото, тащи ко мне Илью!
Сыщик оттолкнул гэбиста, тот еле устоял на ногах.
– Больной! Сумасшедший! Мы останемся не только без погон, но и без голов! – Полковник повернулся, пошел быстро, затем побежал.
Имран Русланович Гораев, спикер и самодержец Большого вече России, сидел в спальне жены и пил рябиновую настойку. Впервые за четверть века совместной жизни Лиана смотрела на мужа с участием и жалостью.
– Имран, успокойся, милиционер просто наглец и карьерист, напугал, хочет всплыть на поверхность, – она не верила ни одному своему слову, стремилась мужа успокоить.
– Не надо, Лия! – Гораев пытался говорить твердо. – Да, я испугался, но разум не потерял. Он, согласен, наглец, но совсем не карьерист. Он умен, прекрасно понимает, что сегодняшний разговор, мое унижение я ему никогда не прощу. Какой-то абсурд! Умереть за шаг до трона! – И закричал: – Почему я пью эти помои? В доме нет ничего приличного? – Протянул свою рюмку и пробормотал: – Налей, дорогая.
– Я вызову Валентина, – Лиана наполнила рюмку. – Ты же не пьешь, тебе будет плохо.
– Плохо? – он даже рассмеялся. – К черту врачей! Я сильный, два часа сна, приму стимуляторы – и в бой!
– Имран, сними свою кандидатуру, – быстро заговорила Лиана. – Я никогда не лезла в твои дела. Оставайся спикером, поддержи президента, собери съезд, скажи о единении нации. Что я тебя учу? Имран, ты умница, ты их вокруг пальца обведешь.
Он с отвращением проглотил настойку, потер ладонями лицо и спокойно, даже равнодушно ответил:
– Мне приятна твоя забота, Лия. Ты говоришь женские глупости. Убийца не имеет отношения к президенту, преступнику безразлично, где я стою. Он будет стрелять, пока не попадет или пока его не схватят. Съезд собрать все равно что вытащить на всеобщее обозрение разлагающийся труп. Сейчас еще не все чуют запах, но, если стадо собрать, засмердит так, что даже несчастным недоумкам, что таскают по площадям портреты покойников, станет ясно: власти Советов никогда не существовало, а мумия хороша лишь в забальзамированном виде и под усиленной охраной. У нас один путь – использовать агонию депутатского стада, выскочить на ней в главное кресло.
– Что случилось, Имран? – возмутилась жена. – Ну убили кухарку, и только!
– Ты очень точно высказалась о рояле в кустах. Он не может случайно оказаться в кустах, рояль туда поставили.
– Откуда ты знаешь? Меня подслушивают?
– Тебе мент все объяснил, ложимся спать. – Спикер тяжело поднялся, взглянул на пустую рюмку, которую продолжал держать, бросил на кровать: – Отвратительное пойло, – и вышел.
Полковник Авдеев заскочил в свою комнату, позвонил генералу. Шеф снял трубку после второго гудка, не ругался, выслушал и даже похвалил:
– Молодец, держи меня в курсе. Я знал, что вчерашний выстрел отзовется. Значит, Гуров начал копать.
– При чем тут Гуров? – попытался возразить полковник.
– Молчи, полковник! – оборвал шеф. – Да, дела хреновые, слава богу, что пристегнули милицию. Когда козел отпущения рядом, спокойнее. Я понимаю, никакой бумажки мы от спикера не получим. Звонить ему я, конечно, не намерен. Ты держись в стороне, выполняешь поручения инициатора розыска, с прокуратурой не контачь, напиши подробный рапорт, выскажись по сути вопроса отрицательно, но форму соблюди.
– Все ясно, товарищ генерал!
– Греби все время в сторону. С Гуровым не спорь, – генерал хмыкнул, – он обязательно тебя раскусит, но у него, как и у нас, нет документа.
– Все выполню, товарищ генерал!
