денежки вернутся сторицей.
– Ой! Так ты из этой команды! – Юсов рассмеялся. – Мы действительно подкармливаем банду, списываем деньги с налогообложения.
– Не ври взрослым дядям. Ты даешь деньги наличными, и никто их списать не может. Мы люди солидные, к Бесковитому отношения не имеем, однако, когда он станет президентом, будем иметь. Мы ему расчистим путь к престолу, а ты пока скажи своим хозяевам, чтобы денег не жалели. Риск, конечно, есть, но чем крупнее бизнес, тем крупнее риск. Не так ли?
– Слушай, козел, ты какую-то чушь несешь, не пойму! – Юсов повысил голос. – Сенька никаких шансов не имеет! Но допустим, небеса разверзлись, земля провалилась, и Сенька стал президентом… Так ты полагаешь, на основании телефонной болтовни мы неизвестно кому хоть копейку дадим?
– Кому и сколько отстегнуть, мы скажем, и ты мигом заплатишь. Быстрее, чем в налоговое управление.
– Проспись, козел! – Юсов бросил трубку, посмеялся, через день о звонке забыл.
На следующий день после первого убийства в резиденцию спикера вновь позвонили, уже другой голос, менее культурный, с ярко выраженным кавказским акцентом произнес:
– Юсов? Меня просили кое-что, мало, тебе передать. Куда подъехать?
– Кто говорит и кто просил?
– Слушай, зачем телефон занимать? Кто говорит, увидишь, а передает тебе привет козел.
– Какой козел? – не понял Юсов.
– Знаешь, кончай, говори, когда и куда приехать. Черная тридцать первая «Волга», – нацмен продиктовал номер. – Ну?
Юсов знал, что днем будет в гостинице «Россия», назвал время, встретился с неизвестным кавказцем, который сказал:
– Козел велел передать, чтобы вы приготовились.
Юсов долго и безуспешно уговаривал нацмена свести его с человеком, который передал привет. Неизвестного Юсов перестал называть козлом, так как последние людей не убивают и в резиденции спикера не пасутся. Шофер упрямо повторял: «Не знаю», – качал головой, от денег, даже долларов, отказался.
Юсов, хотя и работал в прошлом в милиции и прокуратуре, не мог и предположить, с какой целью неизвестный организовал данную встречу.
Бланк не хотел выходить на связь с Бесковитым, считая его человеком неуравновешенным и неуправляемым. Рациональный Юсов – дело иное, с ним можно вступить в контакт, только при этом желательно иметь в руках крепкую палку. Бланк подставлял Карима Танаева, полагал, что одна из спецслужб возьмет водителя под наблюдение, а он приведет их к Юсову. Танаев ничего не знал, к проделкам в гараже отношения не имел. Пусть выйдут на Юсова, пригласят в кабинет, побеседуют, предъявить ему нечего, а напугать напугают. В дальнейшем непонятный Юсову вызов Бланк может использовать. Юсов никогда не разберется, какая связь у неизвестного со спецслужбами и кто за его спиной стоит. Гуров на подставку не среагировал, Бланк основной цели не достиг, но напомнить о себе – напомнил.
И сейчас Петр Саввич Юсов крутил головоломку и так и эдак, ничего толкового придумать не удавалось. В одном он был уверен – позвонят не сегодня, так завтра, следует на любые условия соглашаться, человек, расстреливающий окружение спикера, охраняемого, казалось бы, непробиваемой стеной, прихлопнет его, Петьку Юсова, мигом.
– Ты мне сейчас свой секрет раскрой, – посмеивался Бесковитый, – когда я буду президентом, мне твои тайны станут неинтересны.
– Жизнь покажет, – ответил Юсов и сменил тему разговора. – Ты, Семен, о чем угодно говорить хочешь, кроме главного. Ты думал о том, кто бойню вокруг спикера ведет? Кто воду льет на твою мельницу? И сколько он муки попросит, если мельница заработает?
Бесковитый презрительно скривился, а Сабурин вздрогнул, встретился с Юсовым взглядом и, объясняя свое замешательство, сказал:
– Сижу, о том же думаю.
– А чего испугался?
– Мне бояться нечего. – Сабурин взял себя в руки, сверкнул улыбкой: – Я свою кандидатуру не выставлял.
Разговор вновь прервался. Сабурин опять начал думать о своем друге детства и недавнем с ним разговоре.
Прямое или косвенное отношение к кровавым событиям Генка имеет точно. Чего он развернулся на сто восемьдесят градусов? Сергей знал привычки друга, для него переодеться в парадный костюм, пойти в парикмахерскую, – судя по его виду, не на один час, – отправиться в Белый дом, что для иного человека слетать в дальний город. Все не просто так, темнит Генка. А зачем? Допустим, он не имеет к происходящему никакого отношения. Тогда на мой вопрос он должен был бы ответить шуткой. Мол, да, такой я всемогущий и кровожадный, и ты, Сергей, запомни, кто тебе дорогу наверх проложил, ты мой должник на всю оставшуюся жизнь. А он вспылил серьезно, глаза у него стали очень нехорошие. Сергей Сабурин в жизни не заглядывал в глаза убийце, но, встретившись с Бланком взглядом, почувствовал озноб – зрачки у того были стеклянные, мертвые. И сейчас, несколько часов спустя, Сабурин ясно видел янтарные, словно застывшие глаза Бланка, страх возвращался. Может, у кого-нибудь страх перехватывает горло и стесняет грудь, у Сабурина страх свинцом оттягивал живот, а ноги становились непослушными, вялыми, словно из них выдернули кости.
Юсов любил выпить, снова глотнул коньяка, продолжая наблюдать за Сабуриным, и гадал – что этот хлыщ знает, чего испугался? Затем Юсов отвлекся на проходившую через зал женщину. Стройная, изысканно и строго одетая, она не стреляла глазами, держалась подчеркнуто сдержанно. Она, видимо, выходила в туалет, вернулась к своему столику, за которым сидел мужчина. Юсов мог видеть только его затылок. Когда дама подошла, мужчина встал, подал стул. Гранин! Юсов узнал его сразу, когда-то вместе работали по валютному делу. Юсов чуть не поперхнулся коньяком. Что в таком дорогом ресторане делает гэбист? Просто проводить время и угощать даму ужином офицеру службы безопасности не по карману. Он на работе, женщина совсем не дама сердца, а сотрудница, и платит за них контора. Гранин был майором, сегодня наверняка уже полковник. Значит, это не «наружка», Гранин руководитель и разработчик. За мной он прийти не мог, я знаю его в лицо, либо я тени испугался, либо гэбист интересуется моими соседями.
Полковник Гранин знал, где обычно ужинает Бесковитый. После убийства полковника Авдеева Гранин вызвал Веру, приказал съездить домой и переодеться, дал адрес ресторана. Сам приехал загодя, один из официантов помогал службе безопасности и сразу указал столик, который всегда занимал популярный депутат и кандидат в президенты. Остальное было делом техники.
Гранин встретил подчиненную, похвалил костюм и даже поцеловал в щечку, проводил к столу, сам сел к обустроенному столику спиной.
– Они прибыли, – Вера очаровательно улыбнулась. – Их трое… Сам лично, Сабурин, что бородка клинышком, третьего не знаю, по ящику никогда не видела, с виду бизнесмен, возможно, охранник. Нет, охранники вошли следом, сели отдельно.
– Ты у меня умница. – Гранин включил запись. – Если меня за таким делом застукают, уволят.
– Буду рада, Иван Сергеевич, вы наконец-то увидите во мне женщину, а не майора Волошину.
Гранин приподнялся, обнял Веру, взглянул на прибывших депутатов и не выругался, сказал сдержанно:
– Да, девочка, человек только предполагает. Третий – Юсов Петр Саввич, некогда работал в угро и прокуратуре, самое приятное, что он прекрасно меня знает.
– Ну и пошли отсюда, Иван Сергеевич, – решительно и в то же время с обаятельной улыбкой сказала Вера. – Вовремя отступить не трусость, а свидетельство ума…
– Невозможно, дорогая. Один человек, чьим мнением я дорожу, не поймет. – Гранин вздохнул: – Они сейчас горячие, в Белом доме произошел взрыв, надо выяснить, куда летят осколки.
Они сидели и болтали около трех часов. Чтобы не привлекать к себе внимания, Гранину пришлось выпить. И как он ни менял водку на воду, а слегка опьянел, потому расслабился и встал, когда Вера вернулась к столу. Взгляд Юсова обжег щеку; усаживаясь, Гранин сказал:
