Наташе понадобилось меньше десяти минут пробыть у Гурова, чтобы убедиться, что квартира не конспиративная, а хозяин классный мужик, только чем-то шибко озабоченный. Они вместе готовили обед и на полном серьезе решали, где накрыть стол. На кухне, так сказать, по-простому, или в гостиной, празднично? Так как в процессе готовки они выпили по две рюмки водки, то вопрос, где закусывать, отпал сам собой. Они поели стоя, а кофе отправились пить в гостиную. Гуров достал бутылку виски, оставшуюся после визита генерала Коржанова.
Курили, пили кофе, вспоминали Кипр, на котором Гуров никогда не был, но, готовясь к разговору, изучил рекламные проспекты и переговорил со знакомым, недавно посетившим обитель богов. Хозяин Наташе очень нравился, а то, как он отзывался о липком и скупом Егоре, приводило девушку в восторг. Она слегка опьянела, рассказала, как покупали шубу, какое при этом было лицо у Егора, как он отмусоливал «зеленые».
Гуров не задал ни одного вопроса, услышал о земляке, с которым Наташа познакомилась у бассейна, получил очень точное описание щедрого мужика лет сорока, роста хорошего, с ладной фигурой, шатенистого, с короткой стрижкой, употреблявшего блатные словечки.
– Мужик битый и стоящий, нутром твердый, – закончила свое описание Кобры девушка. – Вы, конечно, совсем другой, культурный, но у вас есть и общее. – Она задумалась. – Только не обижайтесь, Лев Иванович. Обычно мужики изображают волкодавов, а по сути беспомощные дворняжки, визгу много, а силы и клыков нет. А вы весь из себя французский, а нутро железное, вам человека пришибить… – Наташа запнулась и покраснела. – Извините, выпила, несу невесть что, извините. Но у женщины чутье.
– Глупости, чувствуй себя свободно, я не обидчивый. – Гуров, конечно, не обиделся, но такая оценка была ему неприятна. Значит, совсем изнутри коростой покрылся, если девчонка после часа знакомства подобное говорит.
– Давайте еще по граммулечке, – сказал он.
– А то! – Наташа опорожнила бутылку, получилось граммов по тридцать, не более.
Они пригубили, Гуров не удержался и спросил:
– А у этого мужика, что нутром на меня похож, случайно в разговоре акцент не чувствуется?
– Русский он, от и до!
– Я так и думал, что акцент лишь кино, – пробормотал Гуров, глядя на девушку, удивляясь, что она до сегодняшнего дня жива, и решая, что же теперь с ней делать.
Наташа, конечно, не агент, ее использовали в качестве антуража, для прикрытия. Она ни о чем не подозревает, но видела Кобру, знает в лицо, более чем достаточно, чтобы умереть. Яшин скрыл от начальства, что девчонка присутствовала при встрече, а Кобра принял Наташу за сотрудника спецслужбы. Возможно, планировали использовать ее квартиру, принять Кобру, выдать за ухажера. Но ему не понравился Яшин, террорист начал искать Лёнчика, познакомился с Валентиной, произошла идиотская история с париком. Как ни крути, а Господин Случай существует, всего не учтешь. Но он не отказался от акции, он готовится. Как его разыскать? Взрывчатка. Он не вышел на Яшина, ему негде взять взрывчатку. И что делать с девушкой? Рано или поздно они вытряхнут из Яшина причину, по которой Кобра не выходит на связь, и выяснят, что девушка знакома с Коброй. Она не прямой свидетель, однако свидетель опасный…
– У вас нехорошее лицо, Лев Иванович, – сказала Наташа.
– Таким родился. – Гуров инстинктивным жестом провел ладонью по лицу.
– Нет, вы родились интеллигентным и обаятельным. О чем вы думаете? Я чувствую, что-то случилось. Вы бы поделились, легче станет…
Наташу прервал звонок в дверь, звонок был условный, Гуров отодвинул засов и впустил Станислава Крячко.
– Здравствуйте. – Станислав поклонился Наташе, взял со стола пустую бутылку из-под виски, посмотрел на свет. – Прикончили? Ясное дело, как девушку разыскивать, так Станислав, как ухаживать за ней, так начальство. Вынужден прервать вашу беседу, господина полковника вызывает начальство, а Наташу мы похищаем.
– Как это? Я никуда не поеду! Лев Иванович, объясните…
– Позже, Наташа. – Гуров взглянул на стол, хотел было убрать посуду, лишь махнул рукой, вышел в прихожую, подал девушке шубку. – Вы поедете с этим человеком, так надо.
Рядом с «Пежо» Гурова стоял «Мерседес» Крячко, а чуть дальше «Жигули», у которых прогуливался широкоплечий парень лет двадцати пяти. Крячко взял растерявшуюся Наташу под руку, отстранил Гурова, подвел девушку к парню, сказал:
– Знакомьтесь. Леонид. Наташа.
Парень поклонился, девушка руки не подала, вызывающе сказала:
– Может, вы мне объясните, что происходит?
– Объясним. Наташенька, пока садитесь в машину. – Крячко открыл дверцу «Жигулей», чуть не силой усадил девушку. – Леня, отвезешь ее домой, пусть возьмет все необходимое. Держи ушки на макушке, сам видел, люди серьезные. Двигай.
Гуров стоял у своей машины, ковырял носком ботинка снег, мысли мельтешили, путались, но рядом находился Станислав, и было спокойно. Крячко смотрел на друга задумчиво и впервые в жизни – жалостливо.
– Поехали. Петр ждет, – сказал Станислав, и в его взгляде появилась надежда.
Гуров достал из кармана ключи, отключил в «Пежо» сигнализацию, отпер дверцу, собрался сесть за руль, повернулся к другу:
– Чего стоишь, садись в свой драндулет, смотришь на меня, словно впервые увидел.
– Хорошо, что в первый, а не в последний. – Крячко взял у Гурова ключи от машины. – Открой капот, Лева из Могилева.
– Что? – Гуров еще больше расправил плечи и выше задрал подбородок. – Ты, случаем, не заболел? Меня так даже в школе не смели называть!
– Так в школе в тебя из рогатки стреляли, могли в глаз дать, – усмехнулся Крячко.
– Что ты про капот говорил? – Гуров болезненно поморщился, затем нахмурился, поднял капот, взглянул внимательно, увидел прилепленную взрывчатку.
«Пежо» загнали в переулок, поставили напротив посольства, сели в «Мерседес» и поехали в министерство.
– Петр мне два дня назад сказал, что ты не в порядке, велел присматривать, – сказал Станислав. – Тебя сегодня две машины «вели». Ты, командир, сейчас не опер, ходячая мишень. Они тебя у дома девицы ждали, затем до дома сопровождали и не больно хитро, то сами вперед уйдут, то тебя пропустят. У своего дома ты машину оставил, они ее и зарядили. За ними «наружка» ушла, боюсь, мало это нам даст. Был соблазн взять их, когда они с твоей тачкой занимались. Я воздержался, тремя бандитами больше или меньше, сути не меняет. Сказать они ничего не могут, так как не знают. А пока они гуляют, у нас хоть и призрачная, а перспектива.
Гуров слушал равнодушно, словно не о нем велся разговор, неожиданно начал дремать.
– Ты, друг, сейчас не опер-важняк, ходячая мишень, тебя и утюгом пришибить несложно.
– У меня где-то шапка имеется, – ответил Гуров, стряхивая с себя сонное оцепенение.
Когда друзья вошли в кабинет генерала, он, как обычно, хмуро поздоровался, снял очки, закрыл папку с бумагами, выслушал короткий доклад Крячко, повернулся к стоявшему у окна Гурову, спросил:
– Что у тебя?
– Она летала с Яшиным на Кипр, встречалась с Коброй. Он девушке понравился, манерой поведения похож на меня.
– Ты сам на себя не похож. – Орлов передвинул пепельницу на угол стола. – Сядь сюда.
Гуров послушно пересел с подоконника в гостевое кресло. Орлов взглянул на Крячко, который лишь пожал плечами.
– Ну что, Лева, ты такой умный, скажи, как будем жить дальше?
– Искать Кобру. Он должен получить взрывчатку, возможно, передумает и обратится к Яшину. Я чувствую, у преступника со связями в Москве плохо, его возможности ограничены.
– Но у вдохновителей заговора с людьми полный порядок. Они уже знают, полковник Гуров увез в своей
